Расплетин

В апреле 1939 года Расплетин перешел в НИИ-9 — «закрытый» институт с оборонной тематикой на должность старшего инженера лаборатории. Коллектив лаборатории был молод, и его лидер Саша Расплетин частенько организовывал различные спортивные мероприятия.

Эти черты характера Расплетина, рыжеволосого, жизнерадостного парня с веселыми глазами, любителя песен и плясок, различных розыгрышей, автора многих статей в ведущих технических журналах, широко эрудированного специалиста с глубокими знаниями, одинаково легко разбиравшегося и в теории, и в практике радиотехники и телевидения, не могли не привлекать к нему сотрудников. Ко всему прочему, Расплетин обладал исключительной работоспособностью и таинственным даром увлекать всех за собой. Он очень скоро стал неформальным лидером лаборатории.

Это было время романтизма и своеобразного понимания демократии — начальников лаборатории выбирали ее сотрудники. И очень скоро они выбрали вместо квалифицированного теоретика, но начисто лишенного способности зажигать сердца смелыми техническими и научными идеями Владимира Константиновича К., нового начальника: им стал покоривший всех Александр Расплетин.

Обстановка в лаборатории Расплетина была простой, взаимоотношения товарищескими. Дисциплина автоматически поддерживалась авторитетом Александра Андреевича, уважением к нему. Иногда сотрудники перебрасывались взаимными шутками. Они вносили оживление, поднимали настроение. Расплетин обладал завидным чувством юмора и порой сам был организатором незлобного розыгрыша.

Добрым юмором отличался весьма способный инженер Коля Курчев. Он обладал и другими достоинствами: рисовал дружеские шаржи, любил музыку, а иногда выдавал стихотворные рифмы. Курчев обработал телефонный справочник, где образно отразил фамилии некоторых абонентов: полосатые носки — Носков; петух с гордо поднятой головой — Петухов и т. д.

Однажды в лабораторию зашел директор с каким-то начальником. Александр Андреевич спокойно, деловито объяснял им суть проводимых работ. Вдруг кто-то громко выкрикнул: «Жан, яркость мала!» Директору такая вольность не понравилась. Он повернулся к Расплетину и властно сказал: «Запрещаю инженера называть Жаном. Надо по имени и отчеству».

На это событие в этот же день Коля Курчев отреагировал стихами:

Александр Андреевич от души смеялся вместе со всеми над этим курчевским творением.

Лавры Курчева не давали покоя. Кто-то из остряков перефразировал Пушкина, и по лаборатории поползло двустишие:

Самым молодым в лаборатории был Саша Эмдин, веселый, отзывчивый, склонный к шуткам. Одевался он щеголевато: в модный коричневый пиджак и серые брюки. Пользовался успехом у девушек. Работал внимательно, аккуратно, красиво. С Расплетиным его связывали долгие годы дружбы.

В лаборатории часто слышалось имя Лука. Оно конкретно никому не принадлежало. Если инженер что-то неудачно сделал или сказал, его называли Лукой. Имя переходило от одного к другому. И даже Александр Андреевич, если кто-либо из сотрудников оплошал в работе, говорил неудачнику: «Ну, Лука, Лука-а-а-а…» Это было равноценно замечанию.

Веселую струю в жизнь лаборатории вносил Павел Трифонов, «агентство Трифони», который в юмористической форме сообщал междудевичьи и международные новости.

Энергия била ключом. Иногда устраивали соревнования: кто быстрее отыщет неисправность в схеме телевизора. Победителями бессменно выходили Расплетин и Орлов.

Были и другие соревнования. Например, один зачитывал отрывок из литературного произведения, а остальные записывали. Потом шла проверка грамотности (благо эталон был) и подсчет ошибок. Занявший последнее место должен был угощать всех пивом.

Довоенные разработки телевизоров

В 1938 году завод «Радист» приступил к серийному выпуску телевизоров ТК-1. Их выпуск продолжался до 1941 года. Было выпущено около двух тысяч ТК-1. Большинство из них было установлено в Москве и использовалось для приема сигналов МТЦ: незначительное количество телевизоров, приспособленных для приема сигналов ОЛТЦ, было установлено в Ленинграде.

Телевизоры ВРК и ТК-1 были единственными моделями, на которые можно было вести прием передач ОЛТЦ и МТЦ. Однако они были громоздкими и сложными моделями. В опубликованной в «Правде» 23 мая 1940 года статье инженера Сергеева «Радиослушатель хочет видеть» говорилось:

…Все эти телевизоры образца 1935 года имеют 33 лампы, 14 ручек настройки и стоят около 10 тысяч рублей каждый. Между тем при современном уровне радиотехники легко построить телевизор с числом ламп, не превышающим четырнадцати. Такой телевизор может быть выпущен по 1000–1500 рублей. Разработка подобного телевизора ведется уже около двух лет, но настолько слабыми темпами, что до сих пор не имеется окончательного производственного образца.

В 1937 году под руководством А. А. Расплетина и В. К. Кенигсона, имевших опыт создания телевизора ВРК, началась разработка первой модели настольного индивидуального приемника ТИ-1. В конце 1938 года появился первый макетный образец такого аппарата. Затем появилась доработанная модель ТИ-2.

Разработка настольного телевизора шла медленно, схемы постоянно менялись. Не было специальных ламп для телевидения, было много брака из-за отсутствия специальных станков и приспособлений для массового производства телевизоров. Учитывая чрезвычайно ограниченные возможности отечественной радиопромышленности, в 1939 году была разработана принципиально новая значительно упрощенная схема телевизора ТИ-3. Схему одного из лабораторных макетов телевизора Расплетин доработал, представив ее в 1941 году на 5-й Всесоюзной заочной радиовыставке.

Дальнейшая работа продолжалась на первом предприятии страны, ориентированном на массовый выпуск телевизоров, ленинградском заводе «Радист». На «Радист» пришли специалисты из НИИтелевидения и с Завода им. Козицкого. Модель ТИ-3, запущенная в производство под руководством Б. С. Мишина получила название 17ТН-1 (телевизор настольный, модель первая, диаметр экрана 17 сантиметров).

Телевизор 17ТН-1 предназначался для приема телевизионных программ как ОЛТЦ (четкость 240 строк), так и МТЦ (четкость 343 строки) со звуковым сопровождением и радиовещательных передач в диапазоне 15—2000 метров. Аппарат имел 21 радиолампу и круглый кинескоп ЛК-715 диаметром 17 сантиметров. Размер изображения 100x130 миллиметров. Конструктивно телевизор был выполнен на общем металлическом шасси, на котором по обе стороны кинескопа на амортизаторах размещались блоки приемника УКВ и развертки. Приемники видеосигналов и сигналов звукового сопровождения были собраны по схеме прямого усиления. При незначительной переделке телевизор можно было использовать для приема изображения по новому стандарту (с разложением на 441 строку). Приемник сигналов звукового сопровождения использовался только при приеме передач МТЦ. При приеме передач ОЛТЦ, который передавал звуковое сопровождение в средневолновом диапазоне, прием звука осуществлялся непосредственно на радиовещательный приемник 6Н-1, расположенный в нижней части корпуса. Потребляемая мощность около 400 ватт, выходная мощность звука 2 ватта. Размеры 410x440x680 миллиметров, масса около 40 килограммов.

Серийный выпуск модели начался в 1940 году на заводе «Радист». До войны завод успел выпустить около двух тысяч аппаратов этой марки.

Для истории развития отечественного телевидения телевизор 17ТН-1 интересен тем, что является первым отечественным настольным телевизором вертикальной конструкции с электронной разверткой изображения. Именно его ранняя модель является первым в стране телеприемником, собранным по схеме прямого усиления, то есть стала прародительницей самого массового телевизора КВН-49, в наибольшей степени отвечающего требованиям отечественной радиопромышленности начала 1940-х годов.