Страница 12 из 31
Одиночество
Одиночество хороший холодильник,
Заморожены все чувства на Ура!
А любовь она, как этот, ну мобильный,
И к любимой, и с букетом, и пора.
Там Вас ждет, а может, нет, уже забыла,
Та, что некогда любила и ждала,
А на памяти любви так много пыли,
Что она предохраняет, словно лак.
И с букетом ваши чувства не воскреснут,
Упустили, и забыли... Холод, лед.
А быть может это Вы, ну очень пресный...
Отмороженный в своем расцвете лет.
Надо теплым быть и чуточку терпимым,
И любить ее ну с ног до головы,
Что б, как атомам кружиться пилигримам,
И познать еще не познанную высь!
Одиночество хороший холодильник,
Заморожены все чувства на Ура!
А любовь она, как этот, ну мобильный,
И к любимой, и с букетом, и пора.
20 декабря 2002
Соседи
Он - сын полковника с Урала,
Красивый парень и высок.
Он был мне чуточку за брата,
Мы пили с ним березы сок.
Она - все корни гор Алтайских,
Миндалевидные глаза,
Учебы путь прошла недальний
Там, где из башенок леса.
Когда учеба завершилась,
Их было трое. И так что ж?
Их ждали умные вершины.
Надолго ль нет? Их путь хорош.
И вот однажды он заметил,
(Соседи были с ними мы),
С Урала - Я, а эту мету,
С души и облика не смыть.
И Он вскипел, как будто гейзер,
И, прокусил мою губу.
Уехал в Штаты, знанья, кейсы,
Но через Обскую губу.
4 февраля 2002
Футбол
Футбол, как секс, флегматиков не любит,
Не победит техничный в нем игрок.
И нации спокойных - это люди,
Их пораженье свыше - это рок.
Играла я в команде институтской,
Все парни и одна, конечно я.
В футболе не стоишь - характер дутый.
Футбол, команда - дружная семья.
И бег, сноровка, даже тренировка,
Не победят холериков никак.
Быть надо африканцем рядом с бровкой,
И чтобы была ловкая нога.
Себя в футболе трудно перепрыгнуть,
И обведут вас просто ни за что.
Футбол не кенгуру, чтоб с сумкой прыгать.
Мгновенье и сангвиник - это то,
Что надо для игры такой красивой,
Мгновение прошло и он стоит.
Холерик же бежит вперед ретивый,
И спрута в своей сущности таит.
2002.
Песня холодильника
Сжимаются мышцы от грустных мелодий,
Сжимается что-то в душе от тоски,
А все потому, что вся жизнь из пародий,
И что-то противно стучится в виски.
А то холодильник клокочет угрюмо,
Компрессор устал и ему невдомек,
Зачем надо бегать по внутренним трюмам,
Лет 20 - работал, а этот год нет.
Устал холодильник, трясется противно,
Грохочет, щекочет, но холод идет,
И все отдается во мне песней дивной,
Что больше не хочет он делать свой лед.
Купили другой. Его мне подарили,
Он очень большой, в нем застыла вода,
Но ручку его через день уж отбили,
Такая случилась вдруг с ним ерунда.
В нем камеры две, есть мороз или холод,
Конечно, спасибо, с таким хорошо,
А ручку совсем оторвали, стал молод,
Так что мне сказать... Он стал гладким еще.
24 мая 2002
Соломенное солнце
Соломенное солнце лежало на столе.
Соломенное сердце спокойно в феврале.
Соломенные мысли нашли в душе уют.
Соломенные чувства мужчине не приют.
Ведь я весьма капризна в теченье жизни, дня,
Прокручивает годы судьба лишь для меня.
Мой разговор с мужчиной и краток, и жесток,
И два, четыре слова прервали слов поток.
Рычаг попал под палец и прерван разговор.
Спокойствие печали все отразит лишь Word.
Задвинута меж нами соломенная дверь.
Соломенная крыша не едет в дом теперь.
Соломы стог когда-то был первым страшным сном:
Набросился мужчина, он на меня, как гном.
Дрались почти прекрасно, все ноги в синяках,
Синяк ему под глазом и был любви финал.
Однажды как-то с группой они вошли в стога,
Снаружи не торчали ни руки, ни нога.
Под утро все проснулись, смотрели кто и где.
Солома разбежалась, кололась лишь везде.
Теперь летит спокойно соломенная жизнь,
От шалости и горя мне шепчет: воздержись.
Белеет на природе прохладный солнца луч,
Чем дальше от восхода, тем больше жизни круч.
2002.
Корни
Тенистые клены с листками березы
Внизу, под окном говорят.
А к нам беззаботное солнце, как грезы,
В окно заглянуло. Ребят
Оно своим светом едва ли разбудит,
Они отвернулись и спят.
Лет двадцать назад все, наверно, так было.
Лучи, словно памяти яд.
Что есть и что будет, что было когда-то?
Был сильным и умным мой муж.
Над мамой теперь небеса: синь и проседь,
И стены на кладбище. Треск...
Портрет так светился на солнце и в дождик,
Теперь наклонился. Гора.
Она на портрете, как я иль похожа,
А крест над плитою, как бра.
Вот память, какая корявая штука,
Как корни деревьев любых.
Осталось одна я без мамы, как друга,
Но мам - то и нет ведь других...
10 июня 2002
Портрет
Сияет белый воротник
Лишь небольшой каймой.
Как белый к алому привык,
Но это стиль не мой.
Глаза прозрачной бирюзой
Слегка просвечены.
А брови: молния с грозой,
Характер - женщины.
Еще что? Губ простой излом,
Грустнее некуда,
Они встречаются со злом,
А молвить некому.
И нос, как нос, слегка похож,
Ноздря с ноздрей идет.
Он рисовал меня весь год,
Как будто мазал йод.
А волос, волос! Как кошма!
Как будто бы парик.
Художник Бог, художник Маг,
Хотя давно старик.
16 июля 2002
***
Чудо женщина нашей эпохи,
В этот солнечный, ветреный день,
Где она? Как относятся Боги
К этой женщине, где ее тень?
С увлечением поет чудо песни,
Гривой дикой пленяя людей,
Рассыпаются розы от лести,
От улыбок, приветов, вестей.
Это чудо экрана и диво,
Я не знаю ее наяву,
Дочь моя ее видела деву.
Я не зритель из зала. Зову