Страница 7 из 25
Махнув рукой, он велел вести осужденных к виселице. Трое пошли обреченно, еще двое забились в корчах, завопили, мешая ругательства с мольбами.
Эйнар кивнул старосте и, дождавшись, пока тот подбежит, сказал нарочито громко:
— За то, что знали и не сообщили, да за своих двух дураков — похоронишь и этих, и остальных. Там они, в распадке. Ну, если не похороните, как положено, на неупокойцев мне потом не жалуйтесь.
— Слушаюсь, господин капитан, — тоскливо подтвердил староста, понимая, что дешево отделался: комендант хотя бы не стал обвинять деревню в сообщничестве, а ведь добыча наверняка шла и сюда.
— Тварь! Гадина! — завопила некстати очнувшаяся вдова удивительно молодым голосом — отчаяние добавило ей сил. — Чтоб ты сдох! Чтоб тебя боги наказали! Чтоб тебе всю жизнь мои сынки снились! Чтоб ты сгнил изнутри!
Она кричала что-то еще, пока на шеи мародерам надевали петли. Потом двое солдат покрепче рывком выхватили из-под их ног скамью — и пятеро тел повисли в воздухе. Ни хрипа, ни стонов. Эйнар вязал петли неказисто, но умело — несколько негромких хрустов от мгновенно сломавшихся шей слились в один. Только резко и гнусно запахло из-под тел — смерть от повешения красивой и чистой не назовешь. Кого-то из новобранцев вывернуло — но желудок был пуст, и парень только издал несколько кашляющих всхлипов.
— Смотри, капитан! — крикнул мужской голос из темноты за толпой. — Ходи да оглядывайся! На всякого волка стрела найдется!
Эйнар, не отвечая, кивнул — и вернулся к столбу. Староста суетился вокруг, уверяя, что это ничего не значит, что он прикажет найти да выпороть… Эйнар только отмахнулся — угроз он слышал больше, чем иной жрец — молитв. Ночь началась нехорошо, продолжилась вовсе паршиво и заканчиваться пока не собиралась — его еще ждал путь в крепость. Ночной путь — задерживаться в Гарвии Эйнар даже не думал. Что ж, на этот раз стервятники промахнулись, не принеся особой беды, — сдохли только те, кому положено.
— Вот ведь… Кирпич… — услышал он за спиной свое прозвище, сказанное кем-то из «щенков» с угрюмым восхищением, но даже не обернулся. Пусть их, каждого офицера как-то зовут за глаза, и Кирпич — далеко не худшее, что могло к нему прилипнуть.
ГЛАВА 3. Жабы и принцессы
Ло с трудом разлепила ресницы и подняла тяжелые веки. Во рту устроила сортир не какая-то банальная кошка, а, самое малое, рота лейб-гвардии — те еще говнюки по общему мнению всех армейцев. Вдобавок эта самая рота теперь ходила вокруг уборной строевым шагом, печатая его с извращенной старательностью, и каждый удар подкованных сапог отдавался в висках и затылке Ло.
— У-убью, — простонал рядом Маркус. — А потом подниму из мертвых и опять убью! А потом…
Что некромант сделает потом, Ло не узнала, потому что парад в ее голове ненадолго прекратился, зато в дверь кто-то постучал. Стук был мелкий, быстрый, какой-то боязливый, будто стучавший и торопится, и боится разбудить спящих. Только тогда Ло вдруг поняла, что грохот до этого был не в ее голове, а самый настоящий — в парадную дверь особняка Бастельеро. Ну да, она заночевала у Маркуса, — вспомнила Ло. — Особняк Ревенгаров после отъезда Мелиссы пришлось заколотить ради экономии средств, а в гостиницу она и возвращаться не стала — зачем?
— Кого там демоны принесли? — откликнулся Маркус, пытаясь выпутаться из одеяла, застрявшего между постелью и стеной. Просто слезть с кровати у него не выходило, потому что с краю лежала Ло, а откинуть барготово одеяло с них обоих некромант то ли не догадался, то ли щадил ее стыдливость.
— Простите, милорд, — приглушенно послышалось из-за двери. — Их светлость лейтенант королевской гвардии и с ним два стражника, милорд. Очень настаивают, ми…Ай!
Судя по звуку, гвардейцы окончательно настояли на встрече — хм, не зря ей спросонья подумалось именно о лейб-гвардии — и забарабанили уже в дверь спальни.
— Именем короля приказываю открыть! — послышалось из коридора.
— Хамы, — сквозь зубы процедил Маркус, оглядываясь в поисках одежды. — Лакеи мундирные…
Вообще-то, королевская гвардия при исполнении личного приказа его величества имела право беспрепятственного доступа в любой дом, но есть же приличия, в конце концов… Да и Маркус, как любой армеец, лейб-гвардию просто очень не любил.
— Шпага у кресла, штаны на столе, — подсказала Ло, поправляя свой край одеяла и по привычке расставляя приоритеты в пользу оружия. — Да открой ты им уже. И так всем все ясно.
Действительно, что уж тут непонятного — застать неженатую леди в спальне незамужнего лорда после совместно проведенной ночи. То есть наоборот, конечно… Ло поморщилась, запуская пальцы в волосы и слегка приглаживая их, чтобы не топорщились на висках, где пряди пока не отросли. Можно не сомневаться, еще до обеда весь двор будет знать. Стоило бы порадоваться — не станет же король домогаться женщину, что так явно не заботится о репутации. Только вот Мелли…
Маркус глянул на дверь и обреченно взмахнул рукой, делая пасс. Задвижка послушно выскочила из петли, дверь распахнулась, и лейтенантик лет двадцати едва не свалился на пол спальни, в последний момент удержавшись на ногах. Выпрямился и посмотрел с уморительной грозностью:
— Королевский приказ, лорд Бастельеро! Неподчинение строго карается!
— Неужели король приказал ворваться в мою спальню, испугать мою гостью и оскорбить меня? — зевнув, очень вежливо поинтересовался Маркус. — Простите, не поверю.
— Эм-м…
Лейтенантик стрельнул глазами в сторону Ло, потом — на ворох одежды, брошенный на туалетном столике. Несколько мгновений смотрел с недоумением — не иначе, пытался разглядеть платье. Увы, там только две рубашки и две пары штанов сплетались в непристойных объятиях, перекрученные, будто кто-то пытался завязать их узлом. Поверх вороха красовалось кружевное бюстье: Ло ненавидела спать в белье, каким бы удобным оно ни было. Лучшее лансийское кружево — это Маркус к выписке из госпиталя прислал ей все необходимое, потому что собственная одежда Ло и на тряпки не годилась — блестело на солнце, две нежно-голубые прозрачные половинки соединялись посередине эмалевой кошачьей мордочкой… Глаза лейтенанта с трудом вернулись к Ло — и юнец мучительно покраснел. Ло недоуменно подняла бровь.
— Прошу прощения… миледи… Королевский приказ… Я обязан доставить вас во дворец! Немедленно!
— Прощаю, — хриплым спросонья и от похмелья голосом бросила Ло. — А теперь будьте любезны оставить нас.
— Я…
— Вы меня в таком виде доставлять собираетесь? — уточнила Ло. — Или полагаете, что я сейчас выскочу в окно, лишь бы не ехать во дворец?
— Я… нет, конечно…
— Выйдите, — уже утомленно попросила Ло. — Иначе мне придется одеваться при вас, чтобы не заставлять его величество ждать. Маркус, а ты останься. Мне понадобится твоя помощь.
Когда всего через полчаса она спустилась вниз, глаза лейтенанта вылезли на лоб.
— Простите… миледи… вы собираетесь ехать в этом?
— Боюсь, аудиенция у его величества стала для меня слишком внезапным счастьем, — чопорно сообщила Ло, одетая в собственные штаны, но чужую рубашку. Мужскую, разумеется, ибо свою она вчера залила вином, задев бокал рукавом после третьей бутылки из знаменитых винных подвалов Бастельеро, а других женщин, кроме прислуги, в этом особняке давно не было.
В плечах белая шелковая рубашка была ей изрядно велика, зато в поясе — Маркус не зря гордился своей фигурой — сидела получше. Широкий ремень с серебряными накладками, тоже позаимствованный у некроманта, окончательно спас положение и даже, пожалуй, отлично подходил к любимым армейским сапогам, узким, почти до колена и на небольшом каблуке. Камзолы друга Ло оглядела с жадным интересом, но решила не трогать, благо погода позволяла. И так получилось на грани приличий. То есть для боевой магессы — вполне пристойно, а вот для леди…
Лицо у лейтенанта стало совсем обреченным, но от радостного предложения Маркуса, заехать по дороге к модистке, он отказался.