Страница 24 из 25
Ряд исследователей называют Ванини первым, кто начал рассматривать природу, как регулируемую законами машину, и вообще считают его основоположником современной философии. Во всяком случае, Ванини полагал, что для здоровья общества (нации) надо ежегодно уничтожать по миллиону социальных «паразитов» – «стариков, больных, лодырей, людей, не занимающихся полезным трудом», чем предвосхитил теорию народонаселения Т. Р. Мальтуса и его последователей. Вольтер в «Философском словаре» с пиететом щедро цитировал Ванини.
Современники, включая схоластов Сорбонны, так и не смогли установить, кем был Ванини на самом деле – пантеистом, атеистом или ревностным католиком, и чего больше в его сочинениях и диспутах – внутренней убежденности или страстной ироничной натуры. Как бы там ни было, двусмысленность трактовок неминуемо привела их автора к недвусмысленным обвинениям в ереси и атеизме, несмотря на то, что Ванини (по его словам) своими публикациями хотел лишь очистить себя от этих подозрений.
Сорбонна, поначалу одобрившая к печати работы Ванини, в 1617 г. спохватилась и запретила их, приговорив к публичному сожжению. Дабы не испытывать судьбу, философ бежал из Парижа в Тулузу, приняв имя Помпео Училио. Там он практиковал, как врач, занимался медициной, астрономией, астрологией, нашел себе покровителей-аристократов – Ж. де Бертье (по иронии судьбы, будущего члена суда над нам) и графа А. де Монлюка де Монтескью.
Надо отметить, сладкоголосый Ванини мог очаровывать слушателей и патронов. Современники отмечали, что люди липли к нему, «как мухи к меду». Говорят, что только в одном районе Парижа «он якобы имел 50 тыс. последователей».
После доносов трех аристократов – друзей его покровителя де Манлюка – Г. де Кателя, Б. Баро и де Франкона, Ванини был арестован тулузскими властями и обвинен в проповеди атеизма.
Председательствовал на суде президент тулузского парламента Г. Граммон. Судьями выступили Г. де Картер, де Бертье и др. законодатели Лангедока. Процесс проходил с участием королевского прокурора.
На очную ставку с обвиняемым доносчик Франкон привел свидетелей, которые подтвердили его кляузу.
На вопрос суда, что подсудимый «думает по поводу существования Бога», тот ответил, что Творец един в трех лицах. Остановись Ванини на этом, Троица спасла бы его от обвинения, но теолог вздумал проиллюстрировать свою мысль. По свидетельству Граммона, Джулио «поднял с пола травинку и сказал: эта травинка создана одною природою по ее собственным законам; но она происходит от другой травинки, та от третьей и так дальше вплоть до первой причины, до начала начал, которое я и называю богом» (И. Вороницын). Как ни парадоксально, эту мысль подсудимого суд отнес к атеистическим эскападам.
Роковую роль в судьбе подсудимого сыграла гигантская жаба, которую философ держал дома в сосуде с водой. Увидев это бесхвостое земноводное, судьи увязали его с нечистой силой и объявили Ванини колдуном, поклоняющимся жабе.
После этого все возражения Ванини «были расценены как положительные ответы, некоторые двусмысленные фразы подверглись коварной интерпретации, вполне невинным выражениям был придан ядовитый смысл. В конце концов теснившая его группировка вырвала у судей постановление, осуждавшее этого несчастного на смертную казнь. Чтобы оправдать такое решение, надо было серьезно обвинить этого злополучного человека в самых его ужасных грехах. Низкий… Мерсенн (М. Мерсенн – французский математик, физик, философ и теолог, теоретик музыки. – В.Л.) простер свой бред до того, что опубликовал заявление, будто Ванини отправился из Неаполя с двенадцатью своими апостолами с целью обратить все народы в атеизм» (Вольтер).
Предполагают также, что ирония и сарказм подсудимого, его насмешки над членами суда также вышли ему боком и пролились на мельницу обвинения.
И хотя «в течение процесса Ванини держался с большим достоинством» и явных улик против него не было, суд заключил, что ответы подсудимого продиктованы не его «внутренним убеждением, а тщеславием или страхом». «За атеизм, кощунства, нечестие и другие преступления» 9 февраля 1619 г. большинство судей приговорили Ванини к вырезанию языка, удушению на гарроте и сожжению тела в костре.
В вердикте нет упоминания о том, что Ванини принадлежал кругу либертенов (приверженцев нигилистической философии, отрицающей общепринятые в обществе нормы, прежде всего моральные). Джулио, по одним свидетельствам, не разделял воззрений либертенов, а по другим – был их принцем (идейным кумиром).
В тот же день свершилась казнь. Поставив Ванини на колени, ему велели покаяться перед Богом, королем и судом, на что осужденный ответил: «Что касается бога, то я ни в какого бога не верю; что касается короля, то я его не оскорблял; что касается суда, то пусть он идет ко всем чертям, если вообще черти существуют».
По свидетельству очевидцев, суд нарушил собственное постановление и сжег Ванини живым.
«Через два дня после казни Ванини Монморанси (будущий наместник Лангедока и маршал Франции. – В.Л.) и Монлюк на той же Саленской площади устроили балет – театрализованное представление, главным героем которого был волшебник и маг (его играл придворный карлик Монморанси). Апофеозом балета было увенчание мага лавровым венком перед алтарем с жертвенным пламенем и девизом: “Когда меня сжигают, я побеждаю”» (Я. Кротов).
Судебная ошибка
На суд Святой палаты (ватиканской инквизиции) один из основателей естествознания, итальянский ученый Галилео Галилей (1564–1642) попал «по знакомству». Земляком и однокашником Галилея был Маттео Барберини (1568–1644), с 1606 г. кардинал и епископ Сполето, а с 1623 г. римский папа Урбан VIII. Они оба родились и выросли во Флоренции, в Пизанском университете изучали науки, Галилео – медицину, Маттео – право. Долгое время Барберини был почитателем Галилея и даже сочинил стихотворную оду в его честь.
Урбан VIII много занимался строительством, заботился о красоте Рима, но более ославился непотизмом, раздавая племянникам и прочей родне кардинальские шапки и денежные должности в курии. В первые годы своего папства Урбан «был одним из тех немногих, с кем Галилео мог спокойно обсуждать свою работу», он не раз удостаивал ученого своими аудиенциями, длившимися более часа, «что было беспрецедентным расточительством папского времени».
В 1632 г. понтифик положил этой дружбе конец. Поводом послужила книга Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира – птоломеевой и коперниковой».
Галилей перед римской инквизицией. Художник К. Банти. 1857 г.
О гелиоцентрической модели Коперника узнали еще в 1543 г. из трактата польского астронома. Галилео с молодости был апологетом и затем пропагандистом этой системы. В 1616 г. ученый опубликовал книгу «Звездный вестник», в которой своими телескопическими наблюдениями подтвердил концепцию Коперника. К тому времени имя Галилея, члена Национальной академии деи Линчеи, достигшего успехов в философии, астрономии, физике, математике, механике, было у всех на слуху.
Но слава славой, а выводы из «Звездного вестника», противоречившие некоторым церковным догмам, могли пошатнуть авторитет Церкви, вследствие чего в инквизицию посыпались доносы на Галилея, началась его травля, и вскоре он сам предстал перед коллегией кардиналов Святой палаты. Глава палаты кардинал Р. Беллармен осудил идеи гелиоцентризма и вращения Земли и запретил ученому проповедь коперниканства. Предупреждение было нешуточное, т. к. Беллармен участвовал в суде над Д. Бруно, заживо сожженным по приговору инквизиции в 1600 г.
В начале 1632 г. появился «Диалог» на итальянском языке, доступный широким массам образованной публики. Как и положено, автор еще до публикации подал книгу на изучение церковным цензорам и получил их разрешение. Астроном представил свои идеи в виде гипотезы, в которой уже по выходе книги была усмотрена пропаганда гелиоцентрической теории. К тому же в ней один из трех главных персонажей, Симпличио (от итал. «простак»), напоминал Урбана VIII. Взгляды Симпличио повторяли позицию папы. Самое поразительное заключалось в том, что эти воззрения Галилею порекомендовали включить в книгу именно цензоры (они потом были смещены со своих должностей). Простак, в частности, воспроизвел мысль папы, что Бог может достигать своих целей бесконечным множеством путей, что «не следует лишать Бога выбора» (дословная фраза Урбана). Хотел Галилей или нет, но Симпличио из-под его пера вышел узколобым догматиком.