Страница 52 из 59
Сестры с усмешкой наблюдали за этой сценой. Они обе уже переоделись и находились в полной боевой готовности. Это был тот редкий случай, когда их наряды были очень похожи: кожаные штаны со шнуровкой о бокам, шелковые просторные рубашки (у Милены темно-синяя, а у Селены темно-фиолетовая), поверх которых были надеты кожаные куртки без рукавов с такой же шнуровкой, как и на штанах. Завершали наряд высокие, до колен сапоги. Облик сестер еще дополняло оружие. За спиной у каждой были ножны с длинными мечами, на поясе по кинжалу, а на бедрах по два метательных ножа в форме полумесяца. Со всем этим сестры походили на двух ангелов смерти. Суровые и опасные.
Танис тоже переоделась. На ней как раз было платье, но такое, какое носили лет пятьсот назад: почти под горло, плотно охватывающее фигуру, с широкими рукавами и расширяющееся книзу. Расшитое золотом и жемчугом оно производило незабываемое впечатление.
Что же до Димьена, то на эту ночь его выбор тоже пал на кожу: куртка и узкие штаны, уходящие в сапоги. Его будто облили черной кожей, лишь кое-где из разрезов куртки просвечивала алая ткань. От всего этого его волосы, заплетенные в косу, выделялись еще сильнее, а синие глаза казались ярче. Димьен тоже взял меч, но его ножны были прикреплены к поясу.
Когда Менестрес увидела его в этом облике, то невольно снова вспомнила о Бамбуре, но поспешно отогнала эти мысли. Сегодня она должна быть предельно собранной. Именно такой она вышла из замка.
Вместе с Танис она села в уже ждавшую их карету, которой правил Димьен. Селена и Милена поехали вслед за ними верхом. Вся процессия направилась в Париж. Менестрес знала, что их уже ждут.
Немезис гордо восседала на своем троне, когда в тронный зал вошел Рамир. Преклонив перед ней колено, он проговорил:
– Этьен вернулся.
– Вернулся? Вот уж не ожидала.
– Мы тоже.
– Значит, она уже близко. Что ж, я на это и рассчитывала. Предупреди всех. И позови Антуана! Я хочу его видеть подле себя!
– Будет исполнено.
Подъехав к дому общины, Менестрес и не подумала постучать – в конце-концов они приехали не на аудиенцию. С ее позволения Димьен хлестнул по воротам своей волей, и те с треском распахнулись. Так что они въехали даже не замедлив хода. В дом вошли также. Этим самым Менестрес с порога заявляла, кто она есть.
Они шли по коридорам, и все попадавшиеся им на пути вампиры их пропускали, даже двери раскрывали. Но одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что все они подчинены воле своей госпожи. Именно ее Менестрес видела в их глазах.
Вот и зал Собраний. Двери его тоже не устояли против воли визитеров. Менестрес и ее сопровождающие вошли внутрь. В зале царило торжественное убранство: голубые, алые и золотые драпри соседствовали с гобеленами, на которых были изображены самые разные сюжеты. Из-за всего этого почти не было видно каменных стен. А от трона до самых дверей простиралась ковровая дорожка. Весь пафос хозяйки был налицо.
Среди собравшихся здесь Менестрес узнала многие знакомые лица. Магистры, сила которых была отнюдь не бравадой, которые вызывали трепет и уважение многих, теперь стали вассалами. Что же до остальных, то они принадлежали к клану Гаруда, а, следовательно, выбора у них особо не было.
Взгляд Менестрес, лицо и фигура которой все еще были скрыты плащом с капюшоном, скользнул по всем присутствующим вампирам и остановился на противоположном конце зала, где на возвышении стоял роскошный трон, достойный любого короля.
Сидевшую на нем она узнала сразу. Немезис. Она была одета в длинное парчовое платье такого же голубого цвета, как и ее глаза, с золотыми вставками. Его дополняли богатые украшения, обвивавшие шею и запястья, а голову украшал настоящий венец. Им она подчеркивала свое положение.
Но вовсе не это больше всего задело Менестрес, а то, что она увидела секундой позже. Рядом с троном, в серо-зеленом, расшитом золотом и серебром камзоле, опустившись на одно колено, стоял Антуан, приникнув губами к руке Немезис.
Менестрес ожидала нечто подобное, но ожидать и увидеть все собственными глазами оказалось двумя разными вещами. Горечь и боль полоснули по сердцу, но на лице ничего не отразилось. Она не могла сейчас позволить себе чувства.
Едва уловимый жест, и Антуан поднялся, встав по правую руку от Немезис. Ни один мускул не шевельнулся на его лице, а взгляд был абсолютно пустым, будто никого не было за этими серо-зелеными глазами. И все же он видел и осознавал все, что происходило вокруг, правда реагировал так, как этого хотела его госпожа. Вот в чем весь ужас. Менестрес нехотя перевела взгляд на ту, что на троне.
На губах Немезис играла злорадная усмешка. Чуть подавшись вперед, она торжествующе проговорила:
– Я знала, что ты придешь. Ты даже привела с собой своих птенчиков. А эти двое близнецов просто прелесть. Уж не подарок ли это мне? Они будут великолепно смотреться среди моих.
– И не надейся. Подобный дар встал бы тебе поперек горла, – голос Менестрес резал воздух подобно острому ножу.
– Как грубо! Я великодушна, и тоже могла бы сделать тебе подарок. Я вижу, тебе приглянулся мой новый вассал, мой будущий принц, – говоря это, она провела рукой по плечу Антуана. И один этот простой жест говорил о том, что между этими двумя было многое.
Но и теперь Менестрес сохраняла ледяное спокойствие. Она жила слишком долго, чтобы поддаться на такую явную провокацию. А Немезис не унималась:
– Но почему ты скрываешь от всех нас свое лицо? Неужели прошедшие века так сильно отразились на нем?
– Время не властно над нами! – гулко проговорила Менестрес.
В следующий миг плащ лежал черной лужей у ее ног. Причем никто не уловил момента, когда вампирша сняла его. Просто она была в нем, а потом раз – и без него. Тотчас по залу прокатился рокот изумления. Тут и впрямь было чему изумиться.
Алое, как кровь, шелковое платье охватывало стройный стан Менестрес и спускалось до самой земли. По бокам имелись разрезы практически до самой талии, перехваченной плотно прилегающим золотым поясом с россыпью рубинов и изумрудов. Спина до самой поясницы оставалась открытой. У шеи платье сдерживалось золотой нагрудной пластиной, более похожей на ожерелье, тоже украшенное рубинами и изумрудами, располагавшимися вокруг крупного изумруда, размером с кулак младенца. На запястье и предплечье у нее тоже были браслеты, украшенные теми же камнями. Волосы Менестрес оставила распущенными, и они мягким золотым водопадом окутывали ее фигуру, а ее лоб перехватывала изящная диадема. Вид у нее был не просто потрясающий, он был царственный, все вокруг будто померкло перед ней.