Семейный гамбит

Он неторопливо доел пирог, допил чай, встал и подошел ко мне очень близко. Глаза в глаза. Смотреть на него было больно, его глаза заглядывали мне в душу и видели в ней то, что я пыталась скрыть даже от себя. Я уже приняла его и приняла не только телом, но и душой. Пробую огрызаться, стараюсь быть независимой, такой, какой была последние два года. И закрыв глаза, пытаясь удержать опять подступающие предательские слезы, я, наконец, признаю свершившийся факт: - Я напрочь забыла о Кирилле.

Уложив повыше подушки, Андрей улегся на диван, а меня устроил сверху. Обнял руками, прижимая посильнее:

- А теперь, моя хорошая, мы будем с тобой разговаривать и расставлять всё по своим местам, чтобы в твоих мозгах прояснилось немного, и ты не выдумывала, Бог знает что. Сколько мы с тобой проживем, никому знать не дано, ни тебе, ни мне. Никто, собираясь строить совместную жизнь, не предполагает, что она продлится три, пять, десять лет. Я собираюсь прожить с тобой всю жизнь, а как получится на самом деле, одному богу известно. Когда ты выходила замуж, ты тоже собиралась прожить свою жизнь долго и счастливо. Ну, ты её и прожила, относительно долго и счастливо, только одна, без него. А он прожил свою жизнь на работе, иногда встречаясь с тобой и с дочкой. И тоже был по-своему доволен. Все были счастливы и довольны, но, тем не менее, вы разошлись. Вот ты говоришь, что может мы, пробудем вместе от силы пять лет. Но мы будем вместе и постараемся быть счастливыми. Так и живи, Ириша, сейчас и будь счастлива в этом времени, а не в каком-то мифическом. Ты боишься, потому что ты еще не любишь меня, ты еще только начинаешь привыкать ко мне. Привыкай, родная моя, - поцелуй в губы, - другого выхода у тебя нет, - и опять быстрый поцелуй в шею, - я тебе его просто не предоставлю. 

Его губы спустились в ложбинку и надолго остались там, вызывая во мне трепет.

- Я просто буду ждать, когда ты поймешь, что я для тебя стал целым миром, как ты давно уже стала для меня Вселенной.

Его руки уже поглаживали мои ягодицы, слегка прихватывая их. Потом потихонечку поползли ниже, приподнимая край платья, и вот они уже ласкают бедра. Томление тягучей волной начинает растекаться по телу. Я перестаю воспринимать окружающее меня пространство, тону в каком-то зыбком мареве. Мне хорошо, мне горячо, меня выгибает дугой, и я слышу жаркий шепот:

- Ого, какие мы стали страстные, еще круче, чем раньше. Иришшша, раздвинь ножки.

И я послушно раздвигаю ноги, вернее они сами, без моего участия раздвигаются перед этим змеем-искусителем. В эйфории я пропускаю момент проникновения, только уже ощущаю в себе горячую, пульсирующую плоть и… практически мгновенно взрываюсь. Мой партнер, нет мой любимый мужчина, взрывается вслед за мной, изливаясь в меня мощно и долго, нашептывая мне:

- Иришшшаа, Иришка...

Когда спадает любовный угар, когда меня перестает трясти от, всё еще продолжающегося оргазма, Андрей немного отстраняется и, глядя мне в глаза спрашивает:

- Так ты согласна выйти за меня замуж, любовь моя.

Я закрываю глаза, и, уткнувшись в ямку над ключицей, шепчу:

- Да, мой шантажист.

Звонит мой телефон. Высвечивается Лидин номер.

- Слушаю тебя, Лидуся, слушаю тебя, моя родная тетечка.

- Опа, какая ты веселая, Никак плодотворно поговорили. Ладно, ладно, не обижайся на меня, старую. Ирочка, я вот что хочу сказать. Я останусь у Анны с ночевкой, а завтра с утра, мы поедем к ней на дачу, собирать ягоды. Шибко много говорит, уродилось. Одной не справиться. Так что, моя хорошая, меня не ждите раньше послезавтра.

- А давай вас завтра Андрей отвезет и заберет обратно. Что это вы будете с ягодами таскаться, как беспризорные. И не перечь мне, тетечка Лидочка. Утром звоню вам, и вы ждете нас дома и никакого побега. Хорошо? Вот и ладненько.

Андрей лежал подо мной и посмеивался.

- Вот и хорошо, ты завтра позвонишь на работу и отпросишься, так как пойдем подавать заявление. И на дачу твою тетечку отвезем вместе.

- И вот кто из нас командир, я или ты?

- Ты, моя красавица, конечно, ты, но под моим руководством.

Лидуся занималась ягодами, которые привезла с дачи своей подруги, на кухне. Андрей ушел в очередной какой-то зал, по поводу работы, а я, улегшись на диван в лоджии, решила позвонить маме, чтобы просветить её о последних событиях.

Мама на удивление спокойно восприняла все новости и, поэтому, у меня закралось сомнение: а не сообщила ли ей всё тетя Лида? Ну, теперь это уже не важно. А важными оказались следующие слова мамы:

- Ирочка, я выезжаю сегодня ночью, на поезде, к вам. Поеду на проходящем. Как только куплю билет, отзвонюсь. Придется вам меня встречать, хотите вы этого или нет.

Сказать, что я обалдела, это не сказать ничего.

- Мам, ты это серьёзно? Ты не шутишь?

- А что не так, дочка, ты мне не рада?

- Вот как у тебя язык повернулся такое сказать, я когда-нибудь была тебе не рада?

- Всё бывает когда-нибудь в первый раз. - Философски заметила мама.

- Нет, ты невозможна, хотя...- я засмеялась, - а на меня ещё удивлялись, в кого я такая язва. Да в тебя, мамочка моя любимая. Конечно, я тебе рада, просто я в недоумении. Ты никогда никуда не трогалась со своего насиженного места, а тут вдруг путешествие чёрте знает куда.

Мама вздохнула:

- Не хочется повторяться о том, что всё бывает в первый раз, но неужели ты думаешь, что я буду находиться вдали, когда с тобой происходит столько невероятного. Да и со мной тоже, у меня ожидается второй внук и второй зять, а я буду тут у печки посиживать? Ну, уж нет. Приеду и приму самое деятельное участие.

- Мам, ты о чём, какое участие? - начала задыхаться от смеха я.

- А вот не скажу. Приеду, узнаешь.

- Вокруг меня одни шантажисты в последнее время. - Все-таки рассмеялась я. - Ну-ну, жду тебя, роднулечка. Звони, когда будешь выезжать.