Страница 30 из 34
«Теперь есть!» – девушка улыбнулась ровными жемчужными зубами.
«Ты?» – Соболев нашёл в себе силы, и, стряхнув с себя оцепенение, насмешливо усмехнулся своей фирменной, чуть надменной, ухмылкой. В глазах незнакомки на сотую долю секунды, как показалось Соболеву, промелькнуло разочарование.
«Нет нужды играть роль, – Рыжая покачала головой, отводя взгляд и устремляя его в безбрежную морскую даль. – Просто будь собой, милый! Найти трудно, а вот потерять легко!»
«Как тебя зовут-то?»
Незнакомка ничего не ответила, только лишь обернулась через плечо с едва обозначившейся на губах улыбкой. К ним приближался высоченный накаченный светловолосый верзила в ковбойской шляпе и чёрных джинсах.
«Это что ещё за фраер??» – пронеслось в голове у Соболева. Поравнявшись с ними, парень взял незнакомку за руку и, коротко бросив: «Пойдём!», повлёк за собой. Понимая, что ещё минута, и она пропадёт из его жизни, Соболев властно схватил её за другую руку, по-хозяйски потянув на себя. Девушка, оказавшись предметом делёжа, обречённо посмотрела в ясное безоблачное небо. Девушка, высвободив обе руки, покачала головой, тепло улыбнулась сначала Соболеву, потом верзиле, а затем медленно пошла прочь, с каждым шагом удаляясь от них всё дальше и дальше. Мужчины, не в силах сдвинуться с места, стояли и смотрели ей в след, пока тоненькая фигурка девушки, превратившись в едва заметную точечку, не исчезла за линией горизонта.
Соболев проснулся резко, будто от толчка. По каналу «СТС» шла передача «Шесть кадров». Рядом, на широченном диване, примостилась Маруся с блокнотом для рисования.
– Я поставила чайник, пока ты спал! – деловито сообщила девочка, оторвавшись от увлекательного занятия. – Па-ап, давай поедим зефира в шоколаде? – предложила она, аккуратно надевая колпачок на фломастер.
Герман нахмурился: по всему выходило, что это был всего лишь сон, прекрасный, таинственный, но сон это всего лишь сон. Ощущение потери было сродни душевной боли. Он отдавал себе отчёт, что девушка являлась всего лишь фантазией, но понимал одно: с этой самой поры её облик будет для него наваждением, и в каждой встреченной рыжеволосой женщине любого возраста он будет искать желанные черты знакомого до боли лица. Не слова ни говоря, он забрал у дочери блокнот, где та рисовала забавных полосатых зебр, чёрный фломастер, и, перевернув страницу, стал по памяти воспроизводить на бумаге портрет рыжеволосой красавицы. Штрих за штрихом появлялся набросок, напоминающий облик прекрасной незнакомки. Герман был неплохим портретистом, мог с точностью и до малейших деталей воспроизводить на бумаге лица людей, вдыхая в бездушные рисунки присущие им одним черты и живость характера. Маруся, склонив голову набок, заинтересованно наблюдала за отцом. Мать свою она не помнила, а потребности в женской заботе и ласке у неё не возникало, так как чрезмерная любовь отца с лихвой перекрывала отсутствие в жизни девочки матери. Отдавшись полёту мысли, воплощая на альбомном листке женщину своей мечты, Герман так погрузился в работу, что даже уловил ненавязчивый ванильный запах рыжеволосой красавицы из сна. Ощущение её присутствия в этой комнате было настолько реальным, что Соболеву начали мерещиться образы: вот она сидит в своей полупрозрачной тунике напротив него в кресле и с таинственной полуулыбкой наблюдает за процессом, заложив за ухо мешавшую прядь волос. Опасаясь забыть, не удержать в воспоминаниях лицо незнакомки, Герман рисовал как одержимый, выделяя зелёным фломастером её глаза, заштриховывая рыжим цветом длинные волосы, крупными кольцами ниспадающие до спины, розовым – пухлые чувственные губы. Маруся как завороженная созерцала процесс, а когда Соболев закончил рисовать, спросила, обнимая отца:
– Папа, ты хочешь жениться?
Герман скептически приподнял правую бровь. Реакция дочери позабавила его.
– Откуда такие выводы, Мария Германовна? – насмешливо осведомился он, любуясь рисунком – девушка из сна получилась как живая, казалось, она вот-вор раскроет прелестные губки и произнесёт с придыханием: «Милый, я так долго тебя ждала!».
– Красивая… Как будто из космоса прилетела.. – задумчиво протянула Маша, разглядывая рисунок, подражая отцу в его манере не отвечать на заданный вопрос. – Папа, не женись только на тёте Наташе! Мне она не нравится!
Просьба Маши таила в себе столько детской непосредственности, искренней антипатии к Марковской, что Соболев вначале даже опешил. По всему выходило, что девочке приходилось терпеть общество неприятной тётки, и её личная неприязнь к Наталье куда глубже, чем было видно на поверхности.
– Жениться? Вздор! Мы, короли,
Жениться можем по любви!
Но, что, любовь? Навек ведь я,
Принадлежу тебе, душа моя!!
Тобой одной я сыт и пьян,
О, дайте в руки мне баян,
Ну не баян, тогда гармонь!
Осёдлан мой ретивый конь,
Сыграю я любовный марш,
Обидит кто тебя –на фарш!
Сто тысяч вёрст я проскачу,
Всему я миру прокричу,
О том, что я люблю одну,
Дочурку милую свою!!!
Закончив декламировать свой шутливый стихотворный экспромт, Герман, отложив альбом, повалил девочку навзничь и принялся щекотать её, а та хихикала и визжала, пряча лицо в диванные подушки. Навозившись вдоволь, Соболев отпустил вспотевшую и раскрасневшуюся дочь и, подняв за подбородок её сияющее личико, безапелляционно произнёс, глядя ей прямо в глаза:
– Принцесса, я обещаю тебе, я никогда не женюсь на Наташе, никогда!
* * *
– Вы точно не в своём уме, если действительно хотите, простите за вульгаризм, обкорнать такое сокровище? – в глазах мастера читалось неподдельное изумление. Миловидная блондинка с короткой стильной стрижкой укоризненно смотрела на Мэрилу в зеркало, держа на руках блестящий водопад её волос.
– Нет, разумеется, перемена имиджа нам, женщинам, крайне необходима, особенно в определённые этапы жизни, но не повредят ли Вам такие радикальные изменения во внешности? Ваш круг общения привык воспринимать Вас именно такой, муж, друзья, родители, а тут Вы преподнесёте им совершенно постороннего человека. Короткая мужская стрижка, грубый чёрный цвет!!! Вы знаете, ко мне приходили клиентки, которые просили перекрасить их обратно, так как мужчины отказывались воспринимать произошедшие с ними метафоры! Это я как стилист Вам говорю! – авторитетно вещала блондинка.
– Вы, наверное, не поняли меня, – Мэрилу улыбнулась. – Я устала от однообразия! Столько лет с длинными волосами, мне хочется перемен!
– Да не пойдёт Вам чёрный цвет, – всплеснула руками парикмахерша.
-У вас другой тип лица, с короткой стрижкой и тёмным цветом Вы будете выглядеть лет на десять старше!
– Но что мне делать? – Мэрилу привстала с кресла, словно собиралась уходить.
– Можете пойти в другую парикмахерскую? и там Вас изуродуют, – блондиночка развела руками.
– Я–то могу Вас хоть налысо побрить, но поймите, к чему портить себе жизнь? Давайте сделаем Вам короткий каскад? Длина максимум до конца шеи, проредим лесенкой, так будет намного современнее, а цвет оставим натуральный? Поверьте, если Вы хотите перемен, вовсе не стоит обрекать себя на вечную окраску, ведь корни будут отрастать!
Мэрилу задумалась. Несомненно, истины в словах стилиста было не мало. Ей предстояла встреча с Катей, Прохоровым, наконец-то с мужем Марины Самойловой, а все они привыкли видеть Марину в одном амплуа, и этот образ её знали и любили. Опять же, Мэрилу не могла предугадать реакцию Константина на такое преображение, ведь она понравилась ему именно такой, рыжеволосой, не отпугнёт ли это потенциального союзника? Самый трудный момент во всей истории будет имитация Марины Самойловой в кругу её знакомых и близких. Она не знала повадки Марины, особенности черт её характера. Всё, что связано с Мариной, покрыто тайной. Мэрилу не знала, ни как она смеётся, ни как разговаривает, даже походка пропавшего двойника и та требовала стопроцентного копирования. В связи резкой смены имиджа могут возникнуть проблемы: в любой момент кто-то из её родственников может, в конце – концов, заподозрить что-то неладное, но и паниковать раньше времени нет никакого смысла.