Страница 12 из 34
Соболев ослабил хватку, выпуская колено Натальи и она, потирая ушибленное место, с тревогой смотрела, как Герман залпом опорожняет стакан виски.
– Дорогой, можно вопрос? – Наташа просунула ему под рубашку обе руки и блаженно зажмурилась, едва лишь кончики пальцев ощутили прохладную на ощупь кожу любовника.
– Нет! – отрезал Герман, процедив ледяным голосом: – Руки убери, сладкая!!!
– Ещё виски? – Наталья, отдернув руки, закусила предательски дрогнувшую губу. Вопрос, вертевшийся на языке, что будет с телом, так и остался незаданным. Не дождавшись ответа от Соболева, смотрящего злым и неподвижным взглядом в одну точку, Наташа на негнущихся ногах поднялась с дивана, забрала у Германа стакан, дошла до стойки, плеснула изрядное количество виски, залпом, по-мужицки, даже не морщась, запрокинула содержимое к себе в горло. Проглотив, она налила новую порцию и принесла его Герману. Не решаясь сесть рядом, она осталась стоять подле него, переступая с ноги на ногу. Соболев же медленно пил виски, глядя пустым взглядом поверх стакана. Молчание затянулось. Наташу начала колотить нервная дрожь. Весь ужас, пережитый на дороге, вновь охватил ее. Хотелось заплакать, закричать, а еще лучше, стремглав броситься к маме, спрятаться в подоле ее юбки, зарывшись в нее словно маленькая девочка, но бежать было не куда, мать находилась в далеком Северодвинске, а перед ней сидел мужчина всей ее жизни, в автомобиле которого она сегодня сбила человека. Наташа никогда не видела Соболева таким выбитым из колеи и раздраженным, и она не знала как ей вести себя с этим непредсказуемым, взрывоопасным человеком, именно за эти качества и любимым ею. Не известно, сколько и дальше продлилось бы напряжённое молчание, если бы в кармане брюк Соболева не зазвонил мобильный телефон.
– Слушаю! – отчеканил Герман, отвечая на звонок. –Да…Добро! Отлично! Завтра отчет мне кто он и что он! Тачку на мойку! Все, отбой!
Наташа, сдерживая судорожные икания, во все глаза таращилась на любовника, а он, отшвырнув мобильник на диван, запрокинул голову и, вытянув руки, еще раз хрустнул пальцами.
– Ну, вот и все! – холодно резюмировал он, залпом допивая виски. – Вот и все!
–Дорогой… – Наташа осторожно присела на краешек дивана рядом с Соболевым, как прилежная ученица, складывая руки на коленях. Она была напряжена до предела, а тот, мрачно ухмыльнувшись, накрыл своей ладонью руку Наташи.
– Наташка, все в порядке! – только и сказал он, задумчиво хмурясь.
– Герман?
– Все, я сказал, в порядке! – Соболев в ярости хватил стаканом об пол, освобождая себя негативной разрядкой из состояния оцепенения. Наталья заворожено смотрела на осколки, а потом перевела взгляд на Германа. Сердце застучало как сумасшедшее, перед глазами поплыли разноцветные круги.
– Они избавились от тела? – глухим, каким-то чужим голосом спросила Наташа, едва шевеля губами и, уже теряя сознание, проваливаясь в спасительное забытье, услышала гудящий, будто церковный колокол голос Соболева: – Нет тела, нет и улики!
***
Наташе не спалось. Герман, заняв едва ли не всю кровать, спал, по всей вероятности, безо всяких сновидений, забросив ногу на любовницу, придавливая ее весом своего тела. Марковской вот уже минут пятнадцать как нестерпимо хотелось в туалет, но потревожить чуткий сон любовника она не решалась. Ей было хорошо и спокойно рядом с Соболевым. Тяжесть его ноги, лежащей у нее на животе, приятным и сладостным грузом возбуждала и будила в девушке самые разнузданные желания. Ей хотелось разбудить его, заняться с ним любовью, чтобы в его объятиях хотя бы на несколько часов забыться и отвлечься от недавнего ночного кошмара. Наталья боялась заснуть, зная, что ей непременно будет сниться этот убитый мужчина, труп которого до сих пор стоял у нее перед глазами. В спальне царила темнота, в которой отчетливо светились яркими цифрами большие электронные часы на тумбочке рядом с Германом. На часах было половину третьего ночи. В туалет хотелось совсем уже непереносимо. Наталья сделала попытку выбраться, но Соболев, недовольно всхрапнув во сне, забросил на шею девушки свою руку, блокируя тем самым малейшую возможность вылезти из-под него. Застонав про себя, Наташа закрыла глаза, и, чтобы не думать о ночном кошмаре, принялась вспоминать самые лучшие моменты их с Германом романа. Вот он, немного надменный и властный, первый раз приглашает ее к себе домой, а вот дарит букет нежно-кремовых роз, сообщая, что они завтра вылетают в Доминикану…Она, безусловно, любила Германа, любила всем сердцем, безо всякой примеси меркантильности или каких либо иных прагматичных интересов. Соболев стал для Марковской ее тайной мечтой, наваждением. Наталья, не желая замечать всю несерьезность Германа к ее персоне, продолжила грезить о будущей свадьбе, а ее богатое воображение услужливо рисовало завораживающие картины свадебного переполоха. С самого детства Наташа грезила о чем-то несбыточном. В школьные годы маленькая Наталья училась с серединку на половинку, и подавала надежды в секции плаванья. Тренер пророчил ей спортивную карьеру, но в большой спорт ее так и не отдали, а вскоре сама девочка потеряла к этому делу интерес, сменив купальник и шапочку пловца на теннисную ракетку. Окончив школу, она поступила в один из столичных ВУЗов на экономическое отделение, а по сдаче диплома, встала на биржу труда, где и получила новую профессию секретаря-референта, ибо после выпуска работу по специальности она так и не нашла. Встреча с Германом произошла на очередном этапе собеседования в его туристическом агентстве. Пройдя интервью, она и не надеялась, что ее примут на работу, но тем не менее вечером того же дня Соболев сам лично позвонил ей на мобильный и сказал о том, что компания остановила свой выбор на ее кандидатуре. Отношения у секретаря и владельца туристического агентства завязались к концу первой трудовой недели Наташи, а спустя три месяца она уже находилась в статусе официальной любовницы своего шефа. Соболев не являл собой классический образчик верного любовника, напротив, менял своих мимолетных пассий как перчатки, что, впрочем, и не думал скрывать от Наташи, сразу же поставив ее перед фактом, что бы она и не думала помышлять о том, чтобы узурпировать его свободу и независимость. Марковская без памяти любила Германа и мирилась с его изменами, ведь фактически она продолжала быть с ним, тогда как на ее месте мечтали бы оказаться многие девушки из окружения ветреного бизнесмена.
Погрузившись в воспоминания, Наталья не заметила, как заснула. Ей снился чудесный сон. Вот она, воздушная и легкая, в белом развевающемся платье, босиком идет по воде, а теплый безбрежный океан нежно ласкает ступни ее ног. Сердце Натальи полно радости и трепещет от счастья: рядом не было ни единой живой души, лишь бесконечная полоска длинного и пустынного пляжа, да отблески солнца на спокойной лазурной водной глади. Она продолжает идти дальше, и неожиданно натыкается на девушку: та сидит у самой кромки воды, спиной к Наташе, обхватив руками колени. Наталья хочет обойти девушку, но она внезапно разворачивается и ее горящий взгляд пронзительных глаз проникает Марковской в самую душу, обжигая огнем пророчества, светящегося в ее взгляде. Несколько секунд они, не мигая, смотрят друг на друга. Наталья ощущает мистический холод, исходящий от рыжеволосой красавицы. Волна неподконтрольного страха, первобытного и панического, охватывает Наташу. Она хочет бежать от этой странной девушки без оглядки, но не может сдвинуться с места, а та продолжает держать ее взглядом, и от этой игры в гляделки вся кожа Наташи покрывается противными гусиными пупырышками. По спине пробежал холодок, словно кто-то погладил ее ледяной когтистой лапой. Наташа, понимая, что это всего лишь сон, делает над собой невероятное усилие и присаживается рядом с рыжеволосой. «Кто ты и что тебе от меня нужно?» – но вопрос так и остается в ее голове.
– Скоро ты потеряешь Его… – тихим пророческим голосом, чеканя каждое слово, произносит рыжая, откинув назад свою роскошную гриву волос. Яркое солнце вызолотило стремительный полет огненного облака, а шаловливый южный ветер заблудился в ее волосах, принимаясь играть с ними, словно кокетничая.