Зрячая

Мы подключали микрофоны, стоя на сцене, когда ангел пришел с двумя кофрами и сияющей улыбкой. Я прямо со сцены кинулась ему на шею, счастливо смеясь, он покружил меня в воздухе, прежде чем в конце концов поставить на пол и обнять еще крепче. Надежный, вселюбящий, всепрощающий, так похожий характером на Аарона и такой любимый…

- Я соскучился, негодница, - подмигнул мужчина, чуть отстранившись.

- И я, - я прижалась щекой к широкой груди еще на секунду, а потом отодвинулась и отобрала у него свою драгоценную скрипку.

С полукровкой блондин поздоровался более сдержанно и утащил его помогать нести барабаны.

- А это кто? - восхищенно прошептала одна из танцовщиц, уже переодевшаяся в спортивные вещи для репетиции.

- Аарона отчим, - как можно небрежнее отмахнулась я, проверяя натяжку струн и старательно пряча улыбку.

Раньше я всем завидовала, теперь пусть мне все завидуют!

Когда все было установлено, телепат надел на плечо ремень гитары, хрустнул пальцами и предвкушающе улыбнулся:

- Разомнемся?

Я негромко рассмеялась, садясь на край сцены и свешивая ноги - мне с моим классическим инструментом в разминке рокеров делать нечего.

Взяв пониже, брюнет наиграл первые аккорды проигрыша замечательной композиции Du hast. Матвей немедленно подхватил сию вакханалию индастриал-метала. А говорят, что это музыка Дьявола…

Разогревшись и распевшись под восхищенными взглядами десятиклассниц, Аарон все же заиграл Holiday. Будь здесь хоть один гей или би, он бы сошел с ума вместе с танцовщицами от движений его бедер во время игры и от его общей пластики. А я что, я попривыкла уже немного…

Я, конечно, понимаю, что есть и более эмоционально играющие музыканты, но мой экзорцист все равно бесподобен. Я как раз с удовольствием наблюдала за порханием его пальцев над струнами во время припева, когда заметила на себе ехидно-удовлетворенный взгляд Матвея и, смутившись, вообще отвернулась.

- Так, - взъерошив волосы, полукровка глубоко вздохнул, стряхивая гипервозбужденное состояние, - сейчас разочек прогоним Awake и освободим сцену танцорам.

- Тут еще виолончель нужна, - недовольно пробурчала я, вставая.

- Ты с этой партией прекрасно справляешься, - не постеснявшись приемного отца, телепат притянул меня к себе и гитаре и поцеловал.

- Дети мои! - воскликнул Матвей, вскочив так резко, что едва не снес всю свою конструкцию. - Я так рад за вас, дети мои!

Оказавшись второй раз за сегодня в медвежьих объятиях ангела, да еще и прижатой к сдавленно хрипящему экзорцисту, я рассмеялась. Они оба такие классные, такие милые, такие… Такие…

- Я понял тебя, понял, воздуха мне и гитару не слома-ай! - проскулил на последнем дыхании брюнет.

Мытарь отпустил нас, но стереть по-дурацки умиленное выражение с лица смог очень нескоро.

Вздохнув, я положила скрипку на плечо и на пробу коснулась наканифоленным смычком сразу отозвавшихся дрожащим берущим за душу звуком струн. К черту все сомнения, мы с этой скрипкой - отличный дуэт! Я забыла обо всем, погружаясь в грубоватую композицию баса и ударных, разбавленную высоким нежным голосом скрипки, а губы сами в нужных местах послушно превращали пропускаемый через струны в моем горле звук в слова. И снова - баритон, поющий рвано, почти просто проговаривающий слова, и мой неожиданно высокий голос, тянущий почти каждую гласную. С этим экзорцистом мы тоже прекрасный дуэт…

========== Часть 16 ==========

- Ложись ко мне, - тихо попросила я, обняв подушку.

Отжимающийся перед сном Аарон замер на вытянутых руках и посмотрел на меня так, будто я предложила ему нечто другое.

- Ты уверена? - осторожно уточнил он.

- Как хочешь, - сразу пошла на попятную я.

Может, вся его любовь - притворство, чтобы удобнее было меня охранять?

- Дурында, - с улыбкой фыркнул брюнет, поднимаясь с пола. Забравшись поверх одеяла в кровать, он с негромким смехом прижал меня к груди, - я бы не стал об этом врать, я ж немного светлый. Ань, клянусь чем хочешь, я люблю тебя.

- Верю, - улыбнувшись, я прижалась к его груди покрепче.

По-моему, он неплохо это доказывает каждый день.

- Доброе утро, золотко, - промурлыкал парень мне в шею, нежно прикасаясь губами к горлу, - пора вставать, если не хочешь проспать всю школу к чертям собачьим, как бы глупо это ни звучало из моих уст.

Улыбнувшись, я потянулась в его руках. Теплый он и до того надежный, что мне даже не снилось ничего. Обычно какая-то тревожная муть, если его нет рядом.

Негромко напевая под нос что-то смутно знакомое из репертуара Цоя, экзорцист утанцевал на кухню заканчивать готовку завтрака, а я направилась в ванную. Так, я сейчас вне пределов его видимости и слышимости, так что можно и подумать спокойно о нас.

Во-первых, надо его тоже как-нибудь побаловать и вообще проявить свои чувства, а то любовь выходит какая-то односторонняя, а на деле все взаимно до приторности.

Во-вторых, надо поговорить, наконец, с мамой, а то совсем ерунда выходит, как будто на съемной квартире живем.

Завтра выходной, так что по обоим пунктам и пройдемся. Улыбнувшись отражению в зеркале, я замерла. За спиной никого не было, ни человека, ни сверхъестественной твари, но я отчетливо чувствовала недоброе намерение. Чужая эмоция? Но чья? И очень сильная, даже не одно сознание испытывает ко мне чуть ли не ненависть. По меньшей мере, десяток личностей я могу различить, и еще неизвестное количество неопределимо. Но передатчиком служит кто-то один. Я прикрыла глаза и сосредоточилась, разбираясь в оттенках, как пыталась научиться по книгам.

Это мужчина. Сознание зрелое, оформившееся и уверенное в себе - точно не подросток и не старик. Наверное, лет под сорок. И он ненавидит не меня конкретно, а всех нас. Всех Зрячих. Хотя, я ведь единственная пока. И не понимаю, откуда это. Мы никому зла не делали, мы спасали людей, черт подери!

Надо Аарону все рассказать, его тоже может коснуться эта опасность.

Парень сидел за кухонным столом и сосредоточенно жмурился, стискивая в побелевших пальцах полотенце.

- Проклятье… - просипел он, медленно открывая лишенные выражения глаза.

- Аарон, тебе плохо? - я вздрогнула, когда услышала мамин голос - я забыла, что она, вообще-то, тоже тут живет.

- Голова разболелась, - не забыв добавить немного акцента в свой шепот, брюнет встал и, пошатываясь, покинул кухню.

Естественно, я сразу направилась за ним, и в самом деле ощущая его боль, а еще мучительное предчувствие чего-то страшного и тревогу за меня любимую.

- Аарон? - я присела на край кровати и осторожно коснулась его плеча.

Лежал он как-то бессильно, уткнулся носом в подушку, будто хотел задохнуться.

- Прости, но сегодня наш последний день в школе, - пробормотал телепат, чуть поворачивая голову и не открывая глаз, - со мной связывался Матвей. Завтра мы уезжаем, скорее всего, в Европу или Америку.

- Почему? - только и смогла спросить я.

Я добровольно позвала Аарона спать со мной - жизнь изменилась, снег сейчас пойдет, землетрясение будет и конец света…

- Знаешь, как изгоняют бесов из людей? - я кивнула - выстрелом серебряной пули со святой водой точно в мозг и сердце. - А ты объясни их родне, что это ради их же блага и вечности в Раю. - Вот оно что. Вот она, ненависть многих, переданная одним. Но как он мог узнать, что это мы? - Ну, я еще могу сказать, что поседел, а вот по тебе сразу видно, - усмехнулся полукровка, - да и глаза… - вздохнув, он резко сел: - Сегодня сходим на уроки, заодно документы соберем. Как раз нам машину доставят - так сложнее будет определить наше передвижение.

- А почему нас не могут просто забрать в Рай, пока все не уляжется? - я разглядывала свои руки, все еще чувствуя гнет чужой ненависти.

- Мы больше не имеем на это права, - тихо и немного печально ответил брюнет, - ни на Рай, ни на Ад. Даже после смерти. Нас обучили и иногда могут помочь через твоего Хранителя и Искусителя, но не более.