Загадка мадам Лю

- По той самой... Того председателя всегда тянули вгору по линии. По линии их указаний. Уж, наверно, придумали - вышку сунуть. Но пусть сами становятся к стенке! - ребром ладони рубанул по цементному полу. - Сижу как крот в своей норе. А папаня лежит в сырой земле за эту власть, которая вышками разбрасывается... Не смей соглашаться с ними!

- Катьку до слез жалко. Как она без отца будет?

...А девочка у Ледика - Катя - была крепенькой, черноглазой и черноволосой. Она его никогда не видела, и как ей о нем говорили взрослые, она его так и воспринимала. Бурного восторга они ей не влили, это она сама была такой восторженной. Они ее научили сверлить глазками чужих людей. Она внимательно его всего и сверлила глазками, иногда притрагиваясь внимательно ручкой то к ноге, то к руке, то к лицу, когда он становился на колени. Ручка ее была пухленькой, она то гладила его по щеке, то по плечу, а когда кто-то на нее из них, двоих взрослых, смотрел - ручка сразу отскакивала. Стеснялась? Или боялась?

Ледик испытывал сложные чувства. То хотелось ему Катьку поставить на пол, то приласкать. Скорее всего его удерживало положение, в котором очутился. Ведь не уйдешь отсюда вот так просто, оставив девочку, признавшую в тебе своего отца.

- Ты быв в командиовкэ?

- Да в какой я там был командировке? Я, видишь же, служил.

- Слузив?

- Да. - Ледик подтолкнул ногой свой чемодан, нагнулся вместе с ней к нему и стал открывать. Открывать замок одной рукой было неловко, ручка покоилась в большой его правой руке, и он открывал замок левой рукой.

- Ты дерзы от так, - показала Катя на чемодан и тут же нагнулась к чемодану и одной, свободной своей рукой стала поворачивать его к нему. Ух, ух, какой он каплизный... Попай ключиком?

- Не попал.

- Не тоопись, - серьезно посоветовала она. - А то поокутишь мимо и не попадешь. Видишь, у нас есть бойшой чемодан, он поокучивается и без толку.

- Справимся, - пообещал Ледик.

- Деушка тоже спявьяется. Он ловкенько щелкнет, и вся капуста...

- А мы тоже щелкнем.

Невольно при новом движении попытался вынуть ручку из своей руки, но замерла, напряглась, и он почувствовал, как Катя испугалась.

Почему он остался на эти дни у жены? Да, видимо, вот и поэтому. Приехав, он еще не понимал - до встречи с этой девочкой - что у него отняли ответственность за эту маленькую жизнь. Не они - мать и отец этой хрупкой девочки, решали судьбу - и свою, и ее, - решали за них, решало большое государство. Все знающее, все понимающее. Обросшее великими лозунгами защиты Отечества. Но многого не предусмотревшего, когда речь идет о конкретном защитнике.

Слишком сложным оказалось потом все уладить. Все каялись, все плакали. И особенно убивался отец Ирины. "Как же я мог это все оставить так! Старое я решето!" Между прочим, об отце Ирины Ледик рассказал потом Струеву. Вдруг тесть явился непрошенно. Ледик в тот час выбирал из чемодана подарки. Конечно, он купил кое-что и для Ирины, и для Кати. Был уверен, что зайдет. Тесть оглядел Ледика, тот смущенно встал с колен стоял же у чемодана. Ирина встала решительно между отцом и Ледиком: что-то уж слишком долго разглядывали они друг друга. Неуступчивы были!

- Дед, - сказала Катя, как бы выводя всех из оцепенения, - цто же ты так стоис? Виишь, как у нас появился гость? Ты цто, озабыл моего папу? Это же мой папа!

Ледик вновь нагнулся к чемодану, закрыл его, приподнял зачем-то. Он поискал глазами, куда положил свою бескозырку. Катя, оказывается, прикрыла ее полотенцем - чтобы случайно не замаралась. Ледик медленно надел бескозырку, взял в руки чемодан.

- Мама, - прошептала Катя, - он зе уйдет!

- Ты погоди, - сказал отец Ирины. - Ну чего ты сразу лезешь на дыбы! И ты тоже... - Посмотрел в сторону дочери. - Выходит, вроде я ваш враг?

- Не враг ты, отец. Пока - лишний... Дай нам самим разобраться...

После того, как он рассказал обо всем этом - ну почему остался в доме жены и почему не ушел оттуда (как же, если Ирина так сказала? ведь она тоже имеет права на меня!), Струев спросил:

- А дневник Ирина когда-нибудь вам показывала свой?

- Дневник? Какой дневник?

Нет, он не знал о ее дневнике.

Он знал другое. Знал ее кокетство, слезы. Не знал, почему - у двери... Не знал, как доказать, что он не убийца... Они докажут. По линии. Идиологической, политической. Он знал настоящую любовь - секс. Этому его научила контр-адмиральша. Он связался с ее племянницей - Верой, которая приехала в дальний гарнизон на летние каникулы... Вера потом вышла замуж за сорокалетнего лысого старшего офицера. Назло Ледику. Он же говорил ей все время, что с женой - пошло к концу. А потом вдруг сказал, что об Ирине думает все время. И чем ближе к концу демобилизации, тем чаще дышится.

Вера, Вера... Когда он зашел в дом жены, подумал: "Неужели из той Ирки вышла такая классная баба?" Идет по улице - конечно, мужики оглядываются. У нее были теперь большие карие глаза, щеки с ямочками. Вся она - в меру. Вся она, - как бы прикидывал по-своему Ледик, - в меру полненькая, в меру худая. Но - изящная. Вся хороша, ослепительна. Хотя... голос глухой, кричит почему-то громко... Курит? Пьет? Кашляет так грубо. Отчего?

Выходит, Катька могла подглядеть, что они делают у самого порога... Видишь, у нее ни стыда, ни совести. Она так привыкла, это ее кайф. А после, когда дед пришел и увел Катьку в детский садик, она, наскоро поев, кинулась к постели. Ирина тут же заговорила о Маркесе. "Ты читал что-нибудь из него? - Она скоро раздевалась. - У него есть эпизод великолепного секса. - И смутилась: Ледик молчал. - Когда племянник и тетя спрятались в доме на несколько дней и только этим занимались... Ну, пожалуйста, иди ко мне быстрей!"

- Это у них там, - засмеялся он, наконец. - Мы попроще в этом.

Ледик уже показал себя неутомимым, и она им гордилась. Если бы, сказала она потом, хихикая, - наши писаки подмечали правду такой вот жизни сексуальной, они нашли бы кое-что похлеще Маркеса...

Он, притомившись, мирно предположил: когда его смена совпадет с его утренним уходом на работу, - идти надо вместе. И ездить в выходной день купаться, тоже будут вместе. И станут ловить рыбу тоже вместе. И пусть она радует этих мужиков формами. У них же никогда такой женщины не было и не будет. Только на модных картинках такие.