Страница 10 из 12
— Нет, я устала просто кошмарно, — закатив глаза, девушка присела на краешек стола, — неужели мы тоже были такими невыносимыми?
— Ты привыкнешь, — с негромким смехом пообещал я, — не все так плохо, если честно. Они вполне милые.
— Я надеюсь, ты поторопишься, — коснувшись подушечкой пальца кончика моего носа, она встала и, многообещающе улыбнувшись, вместе с группой выскользнула в коридор.
Да уж, теперь мне просто придется поторопиться…
Читая лекцию второкурсникам, я старательно собирал мысли в кучу и не позволял себе отвлекаться. Разбирать эту тему мы начали еще на прошлом занятии, поэтому закончили за двадцать пять минут до конца пары.
— Ладно, молодые люди, я сделаю вид, что пара уже кончилась, а вы тихонько растворитесь, — вздохнул я, расписываясь в журнале и закрывая его.
Негромко шушукаясь и прощаясь, будущие разведчики испарились. Даже если у них это не последняя пара, они хотя бы сходят спокойно пообедать. А я, пожалуй, домой…
Не бежать было сложновато, от предвкушения тянуло в груди. Даже если меня ждет просто секс, я готов сойти с ума. Десять минут пешком — а будто целая вечность. Кивнув вахтеру, я взбежал на свой третий этаж и дернул ручку двери. Заперто. Вдавив кнопку звонка на две секунды, я и сам вздрогнул от его пронзительного резкого звука. Ненавижу его, даже если ждешь гостей, все равно аж подбрасывает всего.
Мне сразу же открыли, хотя я успел на секунду подумать, что Криста куда-то ушла.
Ухватив за ворот рубашки, она втянула меня в прихожую, резко захлопнула дверь.
— За тобой следили? — напряженным шепотом спросила разведчица с жестким взглядом.
— Не смотрел, — пробормотал я, лихорадочно вспоминая всех мало-мальски подозрительных прохожих.
— Видел бы ты свое лицо! — вдруг прыснула рыжая, звонко расхохоталась, наконец отпуская мой воротник и хлопая в ладоши.
— Несносная женщина, — облегченно фыркнул я, притягивая ее к себе и легко кусая за нижнюю губу.
— Мы сегодня будем играть? — с почти искренним смущением невинно промурлыкала Криста, теребя мою пуговицу.
Сначала завела меня с утра пораньше, а теперь издевается? Но я же уже не на допросе, так что могу и подыграть.
— Это только тебе решать, — заверил я, кончиками пальцев коснувшись ее подбородка.
На моем ухе будто тиски сжались. Скривившись и чуть присев от неожиданности, я заглянул в хмурое личико в поисках так нужных мне ответов на вопросы, содержащие слова “за что” и “почему я”.
— Это совершенно неприличный и запрещенный прием, — прищурилась майор, начиная выкручивать мой бедный хрящ, — но я не против, если ты будешь так иногда делать.
Ладно, раз уж я подыгрываю и хочу сохранить ухо целым…
Опустившись на колени, я не отрывал взгляда от ее лица. Довольно улыбнувшись, девушка запустила пальцы мне в волосы, и я покорно подставился под ласку. Прикрыв глаза от удовольствия, я вдруг понял. Это ведь так просто. Всю жизнь мужчины могли заниматься тем, о чем она могла лишь мечтать, за что боролась. Ей теперь хочется полного подчинения мужчины, хочется быть выше, круче, хочется власти. Так просто…
— Пойдем, — мягко позвала рыжая, легонько потянув за волосы вверх.
Я уж думал, меня потащат, но нет, было позволено выпрямиться и идти самому. И от предвкушения подгибались колени. Ладно, а у меня это откуда? Желание подчиниться и, весьма вероятно, испытать боль. Наверное, из юношества, когда я все тащил на своих плечах, не спал, не ел, если было нужно. Теперь нежелание что-либо решать отражается в этом? Ладно, понимание проблемы есть половина решения проблемы. Но не уверен, что хочу что-то менять…
Вместо кровати меня усадили на диван в гостиной. Жадно наблюдая, как Криста выходит, я старался не нервничать. Пока ее не было, я позволил себе потереть повлажневшие ладони друг о друга. Не надо волноваться. Она уж точно знает, что делает, да? И почти уверен — мне понравится. Мне понравилось даже избиение моим собственным стеком, боже, что может быть хуже?
Она вошла, и у меня невольно напряглись бедра. Сглотнув, я проследил, как Криста кладет рядом пушистое полотенце, как закрывает форточку, как медленно подходит.
— Давай договоримся, — поставив колено на диван между моих ног, она наклонилась и положила теплые ладони мне на плечи, — если тебя что-то не устраивает, скажи, сразу прекратим. Ладно? — я отрывисто кивнул, стараясь дышать ровнее. Она только встала так близко, а я уже начинаю возбуждаться. Пора бы принять собственную извращенскую натуру… — Вот и решили вопрос, — рассеянно пробормотала под нос девушка, усаживаясь верхом мне на бедра, — закрывай глаза.
Я поспешно зажмурился, но вздохнул и расслабил веки. Мне нравится только чувствовать, зрение будто мешает. Криста дала мне это понять, и теперь я часто закрываю глаза — когда слушаю музыку, когда размышляю, когда рычу ее имя в подушку…
Я ощущал давление ее веса на ноги, слышал тихое спокойное дыхание, чувствовал скольжение рубашки по груди, но ожидаемого прикосновения кожа к коже все не было. Обнажив торс, она сдвинула рубашку и вдруг лизнула мою ключицу, заставив меня вздрогнуть. Колюче-щекочущие мурашки побежали по плечам. Судорожно вздохнув, я замер в ожидании наказания, и от этого ожидания неожиданно завелся окончательно.
Теплые подушечки пальцев прикоснулись к векам, будто взъерошили дрогнувшие ресницы, очертили линию скул, челюсти. Криста гладила мое лицо, будто прощупывая его контуры, чуть приподнялась и пересела ближе, заставив меня сжать зубы, чтобы сдержать стон. От ее движения и натяжения ткани брюк стало почти больно, в окружающей меня темноте расцвели яркие всполохи.
Ее руки исчезли, я не удержался и немного подался вперед, надеясь ощутить еще одно прикосновение, и ощутил. Легкую, ленивую пощечину, даже не удар, а шлепок, намекающий, что я оборзел. Хотелось захныкать и попросить еще ласки, но я только вернулся в прежнее положение и терпеливо замер.
Что-то тихо металлически щелкнуло, еле слышно зашелестело.
Холодная кромка коснулась шеи, я дернулся от неожиданности и по скользнувшей к груди горячей струйке понял, что она еще и острая.
— Чш-ш, — приложив ладонь к моей щеке, Криста почти нежно слизнула кровь и провела горячим языком по царапине, — не шевелись.
Я старался, но клинок скользил ниже, повторяя изгибы мышц, и от возбуждения все тело начало мелко дрожать. Тяжело дыша, я старался это прекратить, но только явственнее ощущал, как лезвие, тонкое и все еще холодное, касается кожи. На медленный круг вокруг пупка я ответил несдержанным стоном, откинул голову на спинку, жмурясь до боли и нечаянно потираясь членом о грубую ткань.
— Я ведь сказала не двигаться, — я даже не успел уловить интонацию в ее голосе.
Больно не было. Только стойкое и неприятное ощущение расхождения мышц под незначительным давлением отточенного металла. Распахнув глаза, я приподнялся, но лезвие прижалось к горлу, и я замер.
Медленно, но верно начинал гореть глубокий порез левее грудины. Мягкое полотенце прижималось к животу, впитывая кровь. Совершенно сумасшедшие синие глаза требовательно и жестко, несмотря на расширенные зрачки, приказывали сидеть. И я, расслабившись, закрыл глаза, безуспешно пытаясь выровнять дыхание.
— Хорошо, — тихо, мягко, касаясь острым кончиком ножа моей губы, — хочешь прекратим?
Мне не очень нравится все это членовредительство, но не умру, стояк на месте, несмотря на боль. Так что пусть играется. Я сам виноват, знал же, что нельзя двигаться.
Почти незаметно качнув головой, я втянул воздух носом, ощутив ласковое касание губ чуть выше царапины. Скользнув кончиками пальцев по животу, Криста взялась за пряжку, расстегнула ее одной рукой, другой аккуратно промокая рану полотенцем. От легкой боли и весьма приятного расстегивания ширинки я снова покрылся мурашками, тихо застонал от прикосновения к головке. Ее пальцы показались прохладными, ласково прошлись по стволу и неожиданно резко и крепко ухватили за основание, выбив у меня придушенный стон.