Страница 10 из 17
А Святослав Николаевич во время беседы несколько раз повторял: «Ведь я русский человек, и то, что происходит в России, волнует меня гораздо больше, чем все здешние религиозные и национальные распри».
Потом разговор зашел о небольшом имении Рерихов на севере Индии в Кулу (штат Пенджаб), где жил и умер отец Святослава Николаевича, художник Николай Рерих. По этому вопросу не удалось ни о чем договориться. Святослав Николаевич рассказал, что он уже не раз сообщал нашему послу в Индии о своем желании продать за недорогую цену это имение правительству СССР или любому солидному научному учреждению нашей страны, и удивлялся, почему на это предложение нет ответа. А я перед этим разговаривал в нашем посольстве и с секретарем департамента охраны природы Индии академиком Хошу. Они мне объяснили, что продажа какого-либо участка земли близ границы Индии другому государству невозможна и что они предлагали Святославу Николаевичу продать имение этому департаменту для создания в нем и вокруг него биосферного заповедника, в котором смогут работать и советские ученые.
Я напомнил Святославу Николаевичу об этих предложениях, но он возразил, что индийские учреждения «только обещают, но ничего не делают» и что, если не хочет Россия, он будет вести переговоры с правительством Болгарии.
Надо сказать, что перед нами у Святослава Николаевича была дочь Тодора Живкова, Председателя Государственного совета Болгарии, которая заводила с ним какой-то разговор о создании в Кулу болгарского научного центра.
Потом (после легкого завтрака) Святослав Николаевич повел нас в свою мастерскую и с помощью слуги стал показывать одну за другой картины, десятки которых стояли прислоненные к стене. При этом он выразил сожаление, что в Индии спроса на его картины почти нет, и говорил, что своим благосостоянием он обязан не им, а обширной плантации мексиканских эфироносных деревьев, из плодов которых выжимают сок, покупаемый французскими парфюмерными фирмами.
Картины Святослава Николаевича и там, и позднее на выставках в Москве производили неизгладимое впечатление. Он, несомненно, великий художник, причем, в отличие от отца, тоже великого художника, он замечательный портретист. О Рерихах как художниках надо говорить, конечно, не мне, а искусствоведу. Я же могу только сказать, что портреты Святослава Николаевича Рериха необычайно психологичны. Глядя на них, видишь не только внешний облик, но и душу человека. И не случайно именно ему, а не какому-нибудь индийскому художнику правительство Индии заказывало портреты Джавахарлала Неру, а потом Индиры Ганди, которые украшают стены зала заседаний Парламента в Дели.
Однако Святослав Николаевич писал не только портреты. Большая серия его великолепных картин посвящена природе и быту народа южной Индии. Нам, северянам, краски этих картин кажутся слишком яркими, а переходы между ними слишком резкими. Нашему глазу привычнее более мягкие, приглушенные тона. Надо сказать, что в Индии, особенно на юге этой страны, краски природы и одежд действительно очень яркие, а небо под вечер действительно бывает не блекло-голубым, а таким же оранжевым, как на некоторых картинах Святослава Николаевича.
Сидя перед мольбертом, на котором чередовались его картины, и позднее в столовой, Святослав Николаевич почти не вспоминал о детстве в России и о Кулу, но много и охотно рассказывал о своей жизни в Бангалоре. Например, помню рассказ, говорящий о его пантеистических чувствах.
С востока к имению примыкает лес, в котором обитают различные животные, в том числе большое стадо диких слонов. Однажды на рассвете люди были разбужены громким трубным ревом. Оказывается, на окраине усадьбы в колодец провалился слоненок, а вокруг собрались взрослые слоны и ревут, как бы призывая на помощь. Увидев подходивших Святослава Николаевича и рабочих плантации, слоны отошли и остановились в сотне метров, настороженно наблюдая, что будет дальше. Когда они поняли, что люди не причиняют слоненку зла, то подошли поближе. Рабочие помогли слоненку вылезти, и он побежал к своим. Животные подняли хоботы, протрубили благодарность людям и вместе с малышом удалились в лес.
Девика Рани гадала по линиям руки моей жене и мне, предсказывая не очень точно наше будущее. Святослав Николаевич говорил, что он верит в хиромантию и сам пробовал гадать. Но еще больше, говорил он, я верю во все прекрасное.
На следующее утро он заехал за нами в гостиницу и повел в организуемый им художественный музей. Не знаю, что представляет собою он сейчас, но тогда это был еще не музей, а музейный склад, в котором хранилось много украшений из слоновой кости, полотен на шелке с изображением мифических сцен из Рамаяны, знамен и стягов, подобных нашим хоругвям. Там же в музее Святослав Николаевич представил нам нескольких учеников художественной школы, которые обучались за его счет.
После этих двух дней, проведенных в тесном общении со Святославом Николаевичем, мне удалось побывать в Бангалоре еще два раза.
В 1987 году началась подготовка к заключению соглашения о совместных научных исследованиях между Академией наук СССР и Департаментом науки и технологий Индии. Я тогда работал вице-президентом нашей Академии наук, и мне было поручено объехать главные научные центры Индии с целью выяснить возможную тематику таких совместных исследований. Побывал я и в Бангалорской академии наук, а потом заехал в усадьбу Святослава Николаевича. Визит был краток, и разговоры шли преимущественно о переменах в России.
Святослав Николаевич не любил слова СССР и еще до распада Советского Союза обычно называл нашу страну Россией.
Надо сказать, что в этот приезд он очень помог мне. На следующее утро Святослав Николаевич посетил дом для приезжих ученых, в котором я остановился, и застал меня в некотором смятении. Мне надо было попасть из Бангалора в Хайдарабад для переговоров в Национальном геофизическом институте, а нужного мне воздушного рейса в этот день не было, но в транспортном агентстве мне сообщили, что вечером будет самолет в Хайдарабад из Мадраса. Святослав Николаевич предоставил мне машину, на которой я немедленно выехал в Мадрас. Это была очень интересная поездка, которая позволила мне познакомиться с природой и сельским населением южной Индии. А поздно вечером я оказался уже в Хайдарабаде.
В октябре 1988 года в Дели вылетела большая делегация советских ученых во главе с президентом Академии наук СССР Г. И. Марчуком для подписания соглашения о совместных научных исследованиях. В составе делегации были я и моя жена. После заседаний в Дели и подписания соглашения мы еще раз побывали в Бангалоре у Святослава Николаевича. Он выражал искреннюю радость по поводу установления тесных научных связей между нашими странами.
Александр Яншин. 29 января 1994 г. Москва
Идеал духовного человека
Познакомилась я со Святославом Николаевичем в Москве у его брата Юрия Николаевича Рериха. К Юрию Николаевичу попала благодаря Павлу Федоровичу Беликову. Затем Девика Рани стала приглашать меня на различные встречи со Святославом Николаевичем. Мои записи – больше воспоминания свидетеля, нежели воспоминания о личном общении.
В течение тридцати лет время от времени я имела возможность видеться со Святославом Николаевичем и Девикой Рани, когда они приезжали в Москву и Ленинград. При каждом удобном случае я стенографировала беседы с друзьями и посетителями или официальные выступления Святослава Николаевича. Часть стенограмм опубликована в МЦР (Рерих С. Н. Стремиться к Прекрасному. М., 1993). Теперь они помогают нам лучше понять мудрость этого великого Человека. Всегда очень просто рассказывал он, как искал и находил счастье в радости, в поиске Красоты везде. Его девизом были слова: «Будем всегда стремиться к Прекрасному». Он хотел, чтобы Красота вошла в жизнь каждого человека как великое ведущее основание.
На каждой выставке Святослав Николаевич, как правило, ежедневно общался со зрителями утром и вечером. Стоило только ему войти в зал, как люди мгновенно устремлялись к нему, тесня друг друга. Плотно окруженный ими, ходил он от картины к картине и отвечал на бесконечные вопросы. Как-то раз одна девушка придирчиво спросила: «Как же это, стремиться к Прекрасному?» Святослав Николаевич ласково посмотрел на нее и сказал: «Начнем с того, что Вы пришьете вот эту пуговичку!» И он пальцем слегка дотронулся до болтавшейся на ее кофте пуговички. Девушка покраснела и тут же исчезла.