Страница 10 из 11
Самое значительное научное достижение Ю. Н. Рериха в этот период, принесшее ему мировую славу, – «Голубые Анналы»[28]. Это перевод и комментарий одного из наиболее важных сочинений по истории буддизма в Тибете, которое создал в 1476–1478 годах тибетский историк Гой-лоцава Шоннупэл. В своем труде великий русский ученый впервые пролил свет на сложные и запутанные вопросы истории и хронологии древнего Тибета. «Голубые Анналы» ознаменовали эпоху в тибетологии и продолжают быть одним из фундаментов в изучении истории и культуры средневекового Тибета.
Ю. Н. Рерих, вопреки традиции европейского востоковедения, рассматривал Тибет не как изолированный горный район в центре Азии, а как особое место на планете, где надо искать ключи к историческим судьбам многих стран и народов, порою даже весьма удаленных во времени и пространстве от Тибета. Особое внимание он уделял эпосу о Гесэре – «Илиаде» Центральной Азии. Ю. Н. Рериху во время одной из его поездок в Восточный Тибет удалось достать уникальный экземпляр тибетской версии «Гесэриады». Насколько тема Гесэра увлекала Ю. Н. Рериха можно судить по тому, что еще в 1942 году он пишет работу «Сказание о царе Гесэре из страны Линг», где, обобщая все известные данные о Гесэре, приходит к выводу, что по стилистическим и языковым особенностям этот эпос относится к V–VI вв. н. э., а его истоки, возможно, к еще более раннему времени.
В повествовании о Гесэре раскрываются на почве Центральной Азии своеобразные эсхатологические представления (то есть идеи о «конце света»), столь распространенные на Западе в начале нашей эры и переносимые с одного континента на другой кочевыми ветрами Евразии. Древность этой эсхатологии очевидна, а поскольку евразийская степь с незапамятных времен тесно связывала Восток и Запад, то история взаимных влияний была поставлена ученым на глубокий научный фундамент. В связи с этим Ю. Н. Рерих даже считал возможным связывать этимологию слова «Гесэр» с римским титулом Цезарь (Кесарь), который мог быть заимствован тибетскими племенами северо-западного Тибета из Хотана, где эллинистическо-римские влияния прослеживаются с первых веков нашей эры[29]. Еще Г. Н. Потанин, говоря об эпохе Великого переселения народов, справедливо отмечал, что «от Корсуна в Крыму до Эрдени-цзу на Орхоне господствовали общие культы и жили одни и те же легенды»[30]. Эти мысли о единстве кочевого мира евразийских степей были, как известно, развиты Ю. Н. Рерихом в ряде его трудов, касающихся кочевниковедения. Они продумывались как в тиши кабинета, так и в седле, в походной палатке и в юрте кочевника. Эти мысли были результатом всестороннего научного анализа и жизненного проникновения выдающегося русского мыслителя в мир кочевой культуры.
В начале 1948 года, вскоре после кончины своего отца, Юрий Николаевич вместе с горячо любимой матерью, Е. И. Рерих, покидает долину Кулу. Здесь прошло почти двадцать лет жизни в напряженном творческом горении в кругу семьи, научные и духовные интересы которой тесно переплетались с его собственными интересами и устремлениями. Начинается новый этап жизни.
Около десяти последних лет своего пребывания в Индии (1949–1957) Ю. Н. Рерих проводит в Восточных Гималаях – там, где за четверть века до этого были им сделаны первые шаги самостоятельной научной деятельности. Здесь, в Калимпонге, на границе с Сиккимом, вблизи патриархов гималайских вершин – Джомолунгмы (Эверест) и Канченджанги, столь ярко запечатленных на полотнах Николая и Святослава Рерихов, он создает ряд новых блестящих работ. К их числу относится «Амдосское наречие», исследование до той поры почти совершенно неизвестного науке амдосского диалекта с приложением в текстах впервые опубликованных и переведенных Ю. Н. Рерихом фрагментов из «Гесэриады». В то же время он завершает перевод историко-географического памятника «Жизнь Дхармасвамина», тибетского пилигрима, посетившего в XV веке Индию. Это сочинение имеет особое значение для изучения буддизма в средневековой Индии. Эти и многие другие работы Ю. Н. Рериха остаются до сих пор почти не переведенными с английского на его родной язык и недоступны соотечественникам.
За свои выдающиеся заслуги в области изучения языка, литературы, истории, археологии и этнографии Центральной и Южной Азии Ю. Н. Рерих был избран членом Королевского азиатского общества в Лондоне, Азиатского общества в Бенгалии, Парижского географического общества, американских Археологического и Этнографического обществ и многих других.
Около тридцати лет прожил Юрий Николаевич в Индии, но все эти годы он, как и его отец, продолжал оставаться патриотом своей Отчизны. За все годы пребывания за границей он так и не принял иностранного подданства. Когда летом 1941 года Германия вероломно напала на Советский Союз, он немедленно дал в Лондон телеграмму послу СССР И. М. Майскому с просьбой зачислить его добровольцем в ряды Красной Армии.
Увы, нельзя без глубокого душевного волнения и без чувства стыда вспоминать о последнем периоде жизни Ю. Н. Рериха в Москве, о том, по меньшей мере, прохладном приеме, который встретил он здесь. Долгожданная Мать обернулась мачехой…
«…Не понимаю, – говорил он часто, – что происходит? Все мои усилия уходят в песок, и я упираюсь в стену… Они не дают мне работать…»
«Кто они?» – «Не знаю», – с грустью отвечал он.
Формальности приема, впрочем, были соблюдены: ему дали квартиру, вручили диплом доктора филологических наук. Но Ю. Н. Рерих, странствующий «рыцарь культуры», ученый с мировым именем, вернувшийся со всей сокровищницей знания, которую он добровольно с любовью нес для своей страны, для своего народа, для своей единственной, родной, неповторимой Русской Культуры, был сразу же унижен, «поставлен на место», лишен возможности реализовать свои творческие замыслы, оказался под жестким «партийным» контролем и опекой.
В Институте востоковедения для занятий с аспирантами ему не нашли другого места, как место под лестницей. Ему не выделили даже отдел для организации издательской деятельности. Ему препятствовали вторично поехать в Монголию. После выхода «Дхаммапады» – сборника изречений самого Будды (перевод академика В. Н. Топорова), где Ю. Н. Рерих был ответственным редактором, его, как рассказывают, «прорабатывали» и на собраниях называли «буржуазным ученым». Его имя почему-то почти не упоминалось в печати. Ю. Н. Рерих приехал к нам цветущим, полным сил, розовощеким, здоровым человеком, а два с половиной года спустя скоропостижно скончался при «невыясненных обстоятельствах» (его внезапная смерть требовала несомненного юридического и криминалистического исследования). Всеми, кто его знал и любил, – а таких было множество – она была воспринята как удар грома среди ясного неба, как трагедия, как невосполнимая потеря для русской и мировой науки. Ю. Н. Рерих успел заложить фундамент здания новой науки – номадистики, но само здание осталось незавершенным…
И все-таки, несмотря на все препятствия, как истинно русский человек, воин и путешественник по натуре, Юрий Николаевич успел за два с половиной года на Родине сделать столько, сколько не успел бы никто, кроме него. Он создал школу тибетологии.
Ю. Н. Рерих руководил всеми тибетологическими работами в нашей стране, возглавлял сектор истории религии и философии Индии в названном институте; был одним из главных инициаторов возобновления работы по переводу древних философских и литературных памятников Востока и активным членом редколлегии «Bibliotheca Buddhica», а также впервые в нашей стране начал преподавание ведийского языка. Уже в Москве Ю. Н. Рерих работал над завершением самого большого труда своей жизни – тибетско-санскритско-русско-английского словаря объемом около 100 авторских листов, который недавно вышел. Опубликованная посмертно книга Ю. Н. Рериха «Тибетский язык» появилась 120 лет спустя после «Грамматики тибетского языка» академика Я. И. Шмидта и почти полвека спустя после «Пособия по изучению тибетского языка» профессора Г. Цыбикова и стала, таким образом, третьей работой на русском языке, посвященной языку Тибета. В работе Ю. Н. Рериха «Основные проблемы тибетского языкознания»[31] впервые в науке дана лингвистическая карта Тибета, отражающая историческое развитие языка с VI в. н. э., поставлена перед тибетологами проблема создания нового литературного тибетского языка с максимальным приближением к разговорной речи.
28
Gos lo-tsa-ba gZhon-nu-dpal. The Blue A
29
Рерих Ю. Н. Избранные труды. М.: Наука, 1967. С.215.
30
Потанин Г. Н. Тангуто-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. Спб., 1893. Т.2. С.9.
31
Рерих Ю. Н. Основные проблемы тибетского языкознания // Советское востоковедение, № 4. М., 1958.