Страница 10 из 19
– Ах, господин Шико, сразу видно, что вы приехали от французского двора. С таким обращением вам ни в чем нельзя отказать. Делать нечего, выходите. Но не шумите.
Шико не заставил повторять позволения – он как тень скользнул в коридор, потом на лестницу. Но внизу, сидя на стуле, спал офицер. Он прислонился к самой двери – безрассудно было бы пытаться пройти, не задев его.
– А, разбойник паж! – проворчал Шико. – Ты знал это и не предупредил меня!
К довершению несчастья, офицер, казалось, спал очень чутко: он менял то положение руки, то ноги, один раз даже протянул руки, угрожая проснуться вполне. Шико искал вокруг себя какое-нибудь отверстие, через которое с помощью длинных ног и твердой руки можно было бы пройти, не отворяя двери и не тревожа офицера. Он заметил наконец то, что искал. Это было полукруглое окно, и оно не было закрыто, – может быть, чтобы шел чистый воздух из сада или просто король наваррский, как небрежный хозяин, не считал нужным вставить стекла.
Шико ощупал выпуклости стены и, опираясь на них, как на ступеньки, стал подниматься к окну (читатели знают его искусство и легкость), производя шума не более, чем сухой листок, который задевает за стену, носимый осенним ветром.
Но выемка окна была несоразмерна с плечами и грудью Шико, и, чтобы пролезть через окно, живот его должен был пропасть, а гибкие плечи войти сами в себя. Кончилось тем, что он, просунув в окно голову и одно плечо и опустив ногу, которой опирался об уступ стены, повис между небом и землей, не в состоянии подвинуться ни взад ни вперед. Тогда начался ряд бесполезных усилий – Шико лишь разодрал в нескольких местах камзол и собственную кожу.
Шпага особенно затрудняла его положение – своим эфесом она, как крюком, удерживала его на внутреннем крае подоконника. Пришлось соединить всю силу, все терпение и ловкость, чтобы расстегнуть аграф перевязи, на которой держалась шпага. Но на аграф опиралась его грудь – надо было переменить способ исполнения задуманного. Ему удалось наконец просунуть руку назад и вытащить шпагу из ножен. Вынув шпагу, он благодаря своему гибкому телу нашел пространство, через которое просунул эфес, и шпага упала на плиту. За ней вслед, как угорь, скользнул и он сам, смягчая свое падение руками.
Эта борьба человека с каменными челюстями окошка не могла происходить без шума. Шико поднялся и оказался лицом к лицу с солдатом.
– Ах, боже мой, не ушиблись ли вы, господин Шико? – Солдат услужливо подал ему рукоять алебарды.
«Еще один!» – разозлился Шико. Но, подумав об участии, которое выказал ему солдат, успокоил его:
– Нет, мой друг, не ушибся!
– Слава богу. А то не поверил бы, что можно сделать то, что вы сделали, не разбив головы. Действительно, один только вы и могли это, господин Шико.
– Но какой черт сказал тебе мое имя? – Удивленный Шико уже вознамерился проскользнуть мимо.
– Я сегодня видел вас во дворце. Спросил: кто этот высокий дворянин, что разговаривает с королем? Мне отвечали: господин Шико. Вот как я узнал ваше имя.
– Мне очень приятно, – поклонился Шико. – Но я спешу. Ты позволишь…
– Что вам угодно, господин Шико?
– Оставить тебя и продолжать путь.
– Но по ночам из дворца выходить нельзя – отдан такой приказ.
– Ты видишь – я ухожу. Стало быть, можно.
– Это конечно, но…
– Но?..
– Вам надо вернуться, господин Шико.
– Ну нет, братец.
– Как «нет»?
– По крайней мере, не той же дорогой: ты видишь, как она удобна.
– Будь я офицер – так спросил бы вас: зачем вы выбрали эту дорогу? Но это меня не касается: я простой солдат. Все-таки вы вернитесь. Вернитесь же, господин Шико, прошу вас!
Солдат просил так убедительно, что просьба его тронула Шико. Он вынул из кармана десять пистолей.
– Ты слишком бережлив, мой друг, чтобы не понять: если я привел в такое жалкое состояние свое платье, пройдя этот путь один раз, во что оно превратится, если я пройду его снова? Придется мне ходить совершенно голым, что очень неприлично, особенно при дворе, где так много молодых и хорошеньких женщин, начиная с королевы. Пропусти же меня, мой друг, к портному. – И он положил ему на руку десять пистолей.
– Проходите скорей, господин Шико, скорей! – И солдат спрятал деньги.
Шико, выйдя на улицу, сориентировался быстро: чтобы добраться до дворца, он проехал весь город; стало быть, теперь надо идти в противоположную сторону. Ясная, безоблачная ночь не благоприятствовала его бегству. Шико с сожалением вспомнил о пасмурных ночах Франции, когда можно ходить по Парижу, не различая ничего дальше чем в четырех шагах; к тому же его подбитые железом сапоги стучали по каменистым улицам, как лошадиные подковы. Злосчастный посол не успел свернуть за угол первой улицы, как подоспел патруль. Шико остановился сам, думая, что возбудит подозрение, если будет скрываться.
– Добрый вечер, господин Шико! – Начальник патруля отдал ему честь шпагой. – Не заблудились ли вы? Если угодно, я прикажу проводить вас во дворец.
«Что за дьявольщина! Неужели все меня знают в Нераке? – подумал Шико. – Странно!»
Потом, приняв самый спокойный вид, произнес:
– Нет, господин корнет, вы ошибаетесь: я иду вовсе не во дворец.
– Напрасно! – отвечал с важностью офицер.
– Это почему, милостивый государь?
– Потому что жителям города выходить по ночам без позволения начальства и без фонаря, исключая случаи крайней необходимости, запрещено строгим указом.
– Извините, но этот указ меня не касается.
– Не касается?
– Да, я не житель этого города.
– Конечно, но вы в нем находитесь. Под словом «житель» разумеются не те, которые родились, а те, которые живут в нем… Вы не можете отрицать, что живете в Нераке, когда я вас встречаю на улице Нерака.
– Все это справедливо, но, к несчастью, я спешу и потому прошу вас – будьте снисходительны.
– Вы заблудитесь, господин Шико. Нерак – город бестолковый, попадете в какую-нибудь яму… Лучше я дам вам проводников. Позвольте же троим из моих людей проводить вас до дворца.
– Но я не иду во дворец, говорю вам.
– Куда же вы идете?
– Я не могу спать по ночам и потому прогуливаюсь. Нерак – город обольстительный: какие виды! Хотелось бы поближе узнать его.
– Вас проводят куда вам угодно, господин Шико. Эй, трое, выходи!
– Умоляю вас, милостивый государь, не лишайте мою прогулку прелести! Я люблю гулять один.
– Вас могут зарезать воры.
– У меня есть шпага.
– А, шпага при вас – я не заметил сначала. Но вас, как вооруженного, может остановить дозор.
Шико понял, что такими тонкостями ничего не выиграешь у офицера, и отвел его в сторону.
– Вы молоды и хороши собой, вы знаете, какой жестокий тиран – любовь.
– Без сомнения, господин Шико, без сомнения.
– Ну, так любовь жжет меня, молодой человек! Мне надо посетить одну даму.
– Где же она живет?
– В городе.
– Молода?
– Двадцать три года.
– Хороша?
– Как Венера.
– Поздравляю, господин Шико!
– Так вы меня пропустите?
– Это крайне необходимо?
– Крайне необходимо!
– Ну, проходите.
– Без проводников, разумеется? Вы понимаете, нельзя же ее компрометировать.
– Конечно! Проходите, господин Шико, проходите!
– Это хорошая черта в вашем характере. Но откуда вы меня знаете?
– Я видел, как вы говорили с королем.
«Вот что значит маленький городок! – сетовал Шико. – Если бы в Париже все меня так знали, не один раз пришлось бы мне вместо камзола починять свою кожу!» И он пожал руку молодому офицеру, который спросил его, в какую сторону он идет.
– К Ажанским воротам, – отвечал Шико.
– Не заблудитесь.
– Разве не по этой улице мне надо идти?
– Нет, идите направо. Желаю избежать недобрых встреч.
– Благодарю.
И Шико отправился в путь – быстрее, чем когда-либо.
Не успел он сделать и ста шагов, как встретился нос к носу с дозором. «Вот бдительно охраняемый город!» – подосадовал он про себя.