Страница 53 из 58
- Подчинен? Подчинен, вы сказали? - Азар состроил язвительную мину. - Ох и рассмешили вы меня, ох и потешили. Уж если кто кому и подчинен, так уж однозначно закон - исследуемому процессу, никак не наоборот и здесь никаких двух мнений быть не может.
Эта манера говорить, перескакивать, менять тему, была мне знакома. Совсем недавно слышал я подобные разглагольствования. В мою голову начали закрадываться подозрения.
- Ну да ладно, - прервал вдруг Азар сам себя. - Диспуты наши с вами бессмысленны, м-м.... Вы, кажется не представились.
- Борис Петрович Чебышев, старший преподаватель кафедры...
- Можете не утруждать себя подробностями. Так вот, Борис Петрович, спор наш глупейш, ибо не предполагает изменения точки зрения ни одной из сторон. Не вижу причин его продолжать.
Я не стал настаивать:
- Хорошо. Но для очереди занятие вполне себе подходящее, -сказал я.
Азар засмеялся, хрипло, какими-то рывками.
- Тут вы, несомненно, правы, - согласился он, - Однако очень важно правильно выбрать предмет спора, с тем, чтобы дискуссия не была в тягость, а напротив, несла в себе какую-никакую пользу. Лично для меня, к примеру, гораздо занятнее было бы обсудить предмет ваших поисков во всех этих тяжелых и несомненно очень толковых книгах.
Я вздохнул:
- К сожалению я не нашел того, что искал. Да и вряд ли найду.
Азар помахал своей книжицей так, словно ему было жарко.
- Немаловажным условием всякого успешного поиска является точное определение его объекта. Правильно ли выбран предмет поиска, вот вопрос.
Я только теперь обратил внимание на книжку в его руках. Тонкая, страниц на тридцать-пятьдесят, в мягкой блестящей обложке, броский рисунок на обложке - обыкновенная мишура, которой обвешивают современные издания, но название! Сказать что я был потрясен, означает ничего не сказать. «Вавилонское столпотворение - вымысел или реальность.» Я попросту подскочил на месте.
- Вы брали книгу здесь, в библиотеке? - несколько поспешно спросил я.
- Эту?
Он насупился и принялся разглядывать цветастую обложку своей книги так, словно увидел впервые.
- А вы сами как думаете, Борис Петрович? - спросил он меня не поднимая головы. - Считаете, что вряд ли библиотека высшего учебного заведения располагает подобного рода литературой?
Подозрения вспыхнули во мне с удвоенной силой. Не может быть, чтобы просто совпадение. Не может быть, чтобы случайно. Не просто так здесь Азар этот.
У меня кровь прилила к лицу.
- Вы от Никанор Никанорыча? - прямо спросил я.
Азар оторвался от книжки и поднял указательный палец.
- Ни в коем случае. Вообще, подобная формулировка меня обижает, если не сказать принижает. Отчего же это я должен вдруг быть от Никанор Никанорыча? Почему не наоборот, скажем, не он от меня?
Он укорительно покачал головой и философски, с какой-то печальной иронией, добавил:
- Все мы тут по своей причине. И уж конечно не причем здесь совершенно Никанор Никанорычи всякие или другие какие наши с вами знакомцы.
Я не ответил. Как партизан, перед лицом врага, вынашивающий хитрый замысел, либо наоборот, затаившийся, твердо решивший не выдавать секрета. Я был уже уверен, что Азар и Никанор Никанорыч - одного поля ягоды. Мне даже пришла в голову мысль: не Азар ли и есть тот самый, припозднившийся, в злополучный вечер на трамвайной остановке, товарищ Никанор Никанорыча, воспоминанием о котором остался только шипящий, словно бы стелящийся голос: «Ваши услуги потребуются позже.»
- По правде сказать, подобного рода дознания всегда меня утомляли, - сказал Азар, чуть наклоняясь ко мне, как бы скрытно. - Нету в них никакого действительного смысла, кроме растревоживания и без того взбудораженного к концу трудового дня рассудка. Даже в таком заезженном деле, как следственный допрос, вы знаете, что говорит статистика? Что допрашивающий срывается, выдыхается гораздо раньше, чем допрашиваемый. Допрос, конечно, допросу рознь, но вот статистика говорит так.
Он вальяжно облокотился спиной и локтями на библиотечную стойку, отчего сравнялся со мной в росте. Тонкая книжица по интересующей меня теме, свернутая в трубку, торчала из кармана его пиджака.
- Вижу, вы расстроились. Я попытался бы угадать, от чего именно, ибо говаривают, что философ во мне сгубил замечательнейшего психолога, однако опасаюсь, что мои рассуждения опечалят вас еще больше. Так что поскорее подскажите мне, Борис Петрович. Что вас огорчило помимо того, что мы застряли в очереди? Не самая плохая, отмечу, очередь. Гораздо приятнее она, чем скажем, очередь в столовую.
Азар говорил словно бы без остановки, однако умудрялся точно подмечать и увеличение очереди, и хлопанье двустворчатых дверей читального зала и мой косой взгляд на свернутую книжку в его кармане. Я терпеть не могу, когда подобным образом обращаются с печатной литературой.
- Очевидно, Борис Петрович, я несколько переборщил с напором. Приношу свои извинения, вы вполне вправе не желать ничего обсуждать, с неким, наглым образом приставшим к вам в библиотечной очереди, вольномыслящим философом. Однако, философ и психолог, сговорившись, сгубили во мне отличнейшего, мой друг, историка, а потому вам действительно могла бы пригодиться моя справка.