Комбинация Лаврова

– Компот будет. И гренки.

– А сосиски? – надменно поднял бровь Марк.

– Сосиски каждое утро подают, – отозвался толстяк. – Мы же договаривались, что их не будем пророчить. Похоже, их как закупили однажды, так они до сих пор и не закончатся никак, как Дункан Маклауд.

– Ничего не каждое утро, – возразил мужчина. – Помнишь, летом их однажды не подали?

– Да, жуткое время…

Соседи дружно вздохнули, сокрушенно покачали головами и поцокали языками, вспоминая голодный период своей жизни. Наконец, толстяк хлопнул себя по ляжкам и кивнул в сторону двери.

– Пойдем, что ли? Пора уже.

– Пойдем. Кто первый? Давай теперь ты, а?

– Нет! – Пукан испуганно округлил глаза. – Нет, нет, нет… Ты же знаешь, мне никак нельзя. Иди лучше ты вперед, а я – за тобой.

– Чтобы ты опять меня мацал всю дорогу? – возмутился Марк. – Иди к черту!

– Я совсем чуть-чуть, – неожиданно плаксивым голосом протянул толстяк, складывая ладошки вместе и с такой мольбой глядя на соседа, что тот, наконец, не выдержал и махнул на него рукой:

– Ладно, хрен с тобой, жиртрест. Только если опять начнешь меня перед всеми позорить, сам пойдешь, понял?

– Понял, понял, – забормотал Пукан, пристраиваясь позади напарника. – Я тихонько, ты даже не заметишь.

Марк обреченно вздохнул и, встав перед дверью, стал ждать. Через минуту-другую он услышал, как щелкнул автоматический замок, и шагнул из комнаты. Слушая, как за спиной бормочет что-то Пукан, который, оказавшись снаружи, опять сжался, словно старался стать меньше, превратившись в комок больничной одежды с ножками. Идя по коридору, мужчина наблюдал за тем, как из остальных комнат выходили его соседи. Некоторые из них были заспанными и едва передвигали ногами, другие же, напротив, словно и не спали вовсе – подпрыгивая от нетерпения, они то и дело подбегали к идущим на завтрак и передразнивали их неторопливую походку.

– Пинк, – один из таких живчиков подбежал к Марку и ткнул в него пальцем. – Ты водишь!

– Отстань, – огрызнулся тот. – Не видишь, я занят.

– Тогда ты водишь, Пукан! – неугомонный человечек попытался ткнуть толстяка, но Марк успел в последний момент оттолкнуть его руку.

– Ты дурак, что ли?! Хочешь, чтобы мы голодными остались? Или забыл, чем все в прошлый раз закончилось?

Пукан тем временем одной рукой держался за плечо Марка, а другой то и дело прикасался то к его спине, то к ягодицам и бормотал про себя «раз-два-три-раз-два-три-раз-два-три». Создавалось впечатление, что он не видел и не слышал ничего, кроме своего ритуального действа. Наконец, когда он, увлекшись, начал тыкать не туда, куда нужно, его гид недовольно дернулся и прикрикнул на толстяка:

– Но-но, полегче! Сейчас получишь!

– Раз-два-три, – извиняющимся тоном отозвался Пукан.

– Вот, так уже лучше.

Убедившись в том, что его спутник больше не покушается на его честь и достоинство, Марк успокоился, и остаток пути они проделали без приключений. Оказавшись в столовой, толстяк выглянул из-за спины своего живого щита и, осмотревшись, расслабился. Бросив взгляд на столики, он победно вскрикнул:

– Компот!

– Да, я уже заметил, – недовольно проворчал Марк, усаживаясь на свое место. – Тебе повезло. Опять.

– Это не везение, – возразил Пукан и плюхнулся на стул рядом. – Это дар предвидения и предзнания, и еще кое-что.

– Скажи просто, что унюхал.

– И унюхал, – согласился толстяк. – Но у нас были одинаковые условия, разве нет? Если бы ты захотел… Раз-два-три…

Один из проходящих мимо толкнул Пукана под руку, и тот, дернувшись, словно его окатили кипятком, отключился от реальности, снова и снова пересчитывая пластиковые ножи и вилки, стаканчики, сосиски и все, что попадало в его поле зрения. Марк сначала хотел остановить его – для этого достаточно было только отвлечь толстяка, но, подумав, предпочел не вмешиваться. Иногда он хотел отдохнуть от общества своего соседа, и подобные приступы давали ему прекрасную возможность отвлечься. Отодвинувшись от Пукана, чтобы тот, чего доброго, не стал снова тыкать в него пальцем, он заглянул в свою тарелку и недовольно скривился – гренки опять были слишком сильно промаслены. Что за существа занимались их приготовлением, если за все это время им так и не удалось научиться делать все правильно? Неужели это так сложно? Если бы его пустили на кухню, он бы показал этим недоумкам, как нужно жарить хлеб. Во-первых, резать его следует тоньше, во-вторых, для лучшего вкуса необходимо макать кусочки в яичную массу, а не заливать уже по факту. Подавать необходимо с соусом, желательно сметанным. А если натереть хлеб предварительно чесноком… Представляя себя в роли повара, Марк не заметил, как съел весь завтрак и уже потянулся за гренками своего соседа, но Пукан неожиданно пришел в себя и накрыл руками свою тарелку.

– Нельзя, моё, – безапелляционным тоном заявил он.

– Так я только помочь тебе хотел, – попытался оправдаться Марк.

– Как это?

– У тебя на тарелке четыре гренки, а нужно три.

– Я с этим как-нибудь разберусь, – усмехнулся толстяк, разломив один из хлебцев на три части и сложив их в центре. – Видишь, теперь все так, как должно быть.

– Ну, и ладно, я хотел как лучше, – проворчал Марк и обиженно отвернулся.

Чтобы не видеть, как Пукан ест, он принялся рассматривать людей за соседними столиками. Здесь были только мужчины, но самых разных возрастов. Заметив, как один из них – тот самый, который пытался «пинкнуть» их по пути в столовую – вывалил свой завтрак на пол и теперь исполняет вокруг него какой-то дикий танец собственного сочинения, Марк вздохнул: такое поведение не могло остаться незамеченным. И верно – тут же к весельчаку подошли двое крепких мужчин и взяли его под руки. Тот дернулся пару раз и безвольно повис, подогнув ноги под себя. Проследив за тем, как нарушителя спокойствия вынесли из столовой, Марк усмехнулся и повернулся к Пукану – тот уже успел доесть все и теперь собирал крошки, группируя их в кучки по три. Наконец, когда в середине тарелки остались лежать только две крошки, он замер, нерешительно глядя на них. Понимая, что это может привести к очередной панической атаке, мужчина вздохнул и, протянув руку, прижал их пальцем так, что они пристали к нему.

– Вот.

– Спасибо, – толстяк вздохнул с облегчением и отодвинул от себя тарелку.

Завтрак подошел к концу, и теперь перед ними должен был появиться Лысый, чтобы они могли сказать ему хором «спасибо». Однако время шло, а это все никак не происходило, и Марк уже начал беспокоиться, как вдруг в столовую вышла женщина в юбке чуть ниже колена и в очках. Она была не лысая, и не мужчина, что само по себе уже было чем-то из ряда вон выходящим. Лет сорок – сорок пять, стройная, но не тощая, в очках, волосы собраны в хвост, среднего роста. Марк попытался определить, была ли женщина замужем, но она держала руки за спиной, и, соответственно, обручальное кольцо, если оно и было, оказалось скрытым. Незнакомка имела озабоченный вид – по всему было понятно, что подобная роль была ей или непривычна, или неприятна. А может, и то, и другое. Откашлявшись, она достаточно громко, чтобы все ее слышали, объявила:

– Сегодня во всех помещениях проводится дезинфекция. Поэтому сейчас мы все дружно поднимемся и пройдем в комнату отдыха. Стойте, куда это вы?

Увидев, как все послушно поднялись и направились в сторону выхода, она вытянула вперед руки, и Марк, наконец, с удовольствием заметил, что на них не было кольца.

– А «спасибо» где? – женщина удивленно подняла брови.

– Спа-си-бо, – ответ прозвучал не слишком дружно.

– Вот, так-то лучше.

Марк, заинтересовавшись происходящим, поднялся со всеми и уже двинулся за толпой, как вдруг почувствовал, как кто-то ухватил его сзади за рубашку. Оглянувшись, он заметил, как Пукан, глядя на него щенячьими глазами, опять упаковался и теперь с извиняющейся улыбкой снова прячется за его спиной. Вздохнув, он махнул рукой и кивнул ему:

– Ладно уж, пошли.