Страница 2 из 3
Так, как весна умеет – неумело…
Видения
Пни, что лежали вдоль дороги,
как черепа, единороги
Их побросали в те века
Когда нуждались в том. Слегка
Их жалость мучила. Как сбруя.
И в радуге полдневных струй
Им жажду было утолить
Так просто, как воды испить
Нам из гранёного стакана,
Но рано утром. Позже – странно
Искать той радости глоток.
Сосновой стружки завиток
И кружки толстый край – губами,
Да лист калины пусть пристанет
Своей морщинистой рукой,
Даруя долгий непокой…
Вне игры…
Неон холодных светлячков не он.
И стон немой произнесён не мной.
И двери ночи приоткрыл просвет.
Ты о любви не говорил? Да нет.
На фоне розовых монет зари,
Пятак серебряный луны горит.
И негатив того, что внял в ночи,
О том он нам не рассказал. Молчит.
А грусти голос, как терновый куст.
Он вял и мягок, безнадёжно пуст.
Чем тише он, тем жёстче встреча с ним.
Мы любим мало, чаще лжём и мним.
И мимо нас, пролив в рассвет кисель,
В проливе утра стали сны на мель.
Предвидя ночь, о ней не упредить,
И раны дня нам рано бередить.
Победный вопль всегда похож на бред,
Соль жизни жизнь, а не венок побед.
И рифы рифм важны до той поры,
Пока мы вне навязанной игры.
Воронеж 2017
Город намётан разметкой дорожной.
Гордо стоит. Вовсе неосторожно.
Крошево зданий старинных почётно:
Брошено, скошено, неподотчётно.
Плечи опущены у тротуаров.
Траур по городу. В век мемуаров.
Видели? Помните? Знаете? Трогали?
Дроги прошедшего помнят немногое.
В краске облупленной славное прошлое.
Совы и львы,– это милое пошлое.
Тошно, приехать, а всюду – неон.
Где ты, мой город?! Но это не он…
Воспоминаний бойкое перо…
Воспоминаний бойкое перо.
Ему во всём вольготно, славно, впору.
И в пару им – на всё своя пора,
И всё так споро, ладно, смело, в гору…
Под нежным слоем правды – лжи кора
И горы не содеянных фантазий
Немного вздора, меньше, чем добра
И много разных всяких безобразий
Отчётливые слепки всех обид,
И гроздьями – упрёки недовольства
Стыда гримаса – лишь бы сделать вид
И жажда всех на свете удовольствий…
Но – стыдно жить, стараться, на показ.
Оно недолго, призрачно, мгновенно.
Исчезнет, как улыбка с чьих-то глаз.
Так просто. Как у всех. Обыкновенно.
Время…
Бусины мороженых томатов,
Лечо с перца терпким ароматом,
Сок надежды зреет в винных гроздьях,
Хлеб – вчерашний. Осень будет в гости!
Разбросала кое-где визитки:
Ткань, пергамент, вензелей корзинки.
Скань саней надменной королевы…
Днём – жара, ночь под луной дебелой.
Мы себя от лета быстро прячем,
Без него же мёрзнем, хнычем, плачем:
Ветер треплет шторы серых ливней,
Я ж хочу на море, ждать прилива.
Там на горизонта влажных пяльцах,
Гобелен заката мягким пальцем
Расправляет время. То, что мимо.
Всё, что ускользнуло, стало милым.
Время
Есть некто, набивающий упорно
Суму свою слезами и сединами,
Где гаммой соловей полощет горло
Дождей весенних плотными гардинами.
Себя мы все не слушаем, внимаем.
Да всё о чём молчим,друзьям не каемся.
И в зеркале себя не привлекаем,
Хотя мы стать другими не стараемся.
Там дятел разбивает время в ступке,
Потворство лени и фрагменты зависти.
Мне, травести, приятны незабудки
Быть взрослой не умею и не нравится.
Голубое…
Голубая бабочка, небо голубое
Мох в мохнатых тапочках топчет нежно хвою
Ожерелье вечера, горсть росы в корзинке,
Плёл паук беспечный поперёк тропинки
И от делать нечего чей-то сын в тельняшке,
Изжевал все листья и разбил все чашки.
Листья – прошлогодние, чашечки – цветка…
День ушёл, негодник, как пройдут века…
Голубое утро
Снег кругом. И утро голубое.
Красота такая… Словно снится!
Этим цветом смотрит в полдень море,
И перо у сойки им струится.
Руки веток в тоненьких перчатках,
Лапы хвои в варежках. Без спроса
Их не снять, но может быть в начале,
С солнцем в марте, как уйдут морозы.
И тогда-то, сбросив все одежды,
Без надежды вымолить прощенье.
Будут плакать льдинки. Так, небрежно,
Наслаждаясь влагой, как отмщеньем.
Гравюра…
Гравюра. Снег на фоне ночи
Чертил деревья между прочим
Что он , шурша, изобразил,
По мере хрупких влажных сил,
Что им получены. Немного?
Не нам судить. Шутя ли, строго,-
Никак! Не наше это дело,
Как нам того бы не хотелось
Не нам о том в миру судачить.
Что сами можем?! Напортачить,
Испортить! Или любоваться.
Хоть этим можем оправдаться.
Гравюра… снегом… ночью… братцы…
Нам можно даже не стараться.
Де
В последнем па – де* рок-н ролла,
Берёзы стынут и дрожат.
Стыдясь себя– прозрачных, голых
И хрупких – стоит поднажать.
Они во след порывам ветра,
Стремятся вон, навеки прочь,
Но держат их всего два метра
Земли, так утро держит ночь.
Берёзы стынут, стонут, плачут,-
Всего-то в метре от зимы.
Нет, к счатью, мир неоднозначен
И в нём важнее всех не мы.
День..
Чей нынче день?
У золотого утра
дары потерь:
Эмали небо
с пеной паутины,
Что облако,
теряя,
обратило
Покатый свод, разрушив безупречность…
Вот так. К чему сторонняя беспечность
Приводит мир и миг его. Напрасно.
Но может быть и это в нём прекрасно?
День рождения… чей-то!
Все ото всех чего-то ждут.
Пера ли лёгкого , услуги,-
в том нет вины или заслуги.
Часы той жизни, что идут
Всегда гарантию имеют.
Мы ж не несём! А те ржавеют,
От нашей в жизни простоты.
Коль здесь, то веришь: вечен ты!
И в человеке та беспечность,
Как молоко звезды в пути:
Конечна даже бесконечность,
Успеть бы там себя найти…
Дети…
С мокрого после грозы куста чистотела,как с горки, скатываются птенцы.