Страница 30 из 101
Лес вокруг дороги расступился, и Янек вышел на поляну. На правой обочине стояла телега без одного колеса, около которой возились двое: крестьянин и еще какой-то черноволосый низкорослый усатый мужчина лет тридцати пяти — сорока, в широких штанах, сапогах, пиджаке и картузе. Ссыльнопоселенец, решил Янек. Завидев Янека, крестьянин окликнул его:
— Эй, парень, подсоби! Колесо, вишь, отвалилось.
Янек подошел и отложил в сторону ружье.
— Поднимите-ка, ребята, телегу, — попросил крестьянин, — а я колесо прилажу.
— Становись сюда! — властным голосом с заметным кавказским акцентом приказал ссыльнопоселенец.
Только теперь Янек заметил, что ссыльнопоселенец здорово смахивает на грузина. Парень раздраженно посмотрел на него. Маленький, рябой, со следами оспы на лице. Но было в этом человеке нечто, что подавляло, заставляло подчиняться его воле. Не в силах совладать с внезапно охватившей его робостью, Янек покорно подошел к телеге и навалился на нее всем весом. Грузин тоже подналег, и крестьянин ловко приладил слетевшее колесо к оси.
— Ну, вот и сладили, — довольно сообщил он, — Ты куда путь держишь, парень?
— В полицию, отметиться, — ответил Янек.
На всякий случай он быстро отошел на два шага в сторону и прихватил двустволку.
— С ружьем-то в полицию? — удивился крестьянин.
— А что? На обратном пути, глядишь, дичи какой подстрелю.
— И то верно. — Крестьянин достал кисет и принялся скручивать самокрутку. Ему явно хотелось поговорить. — То-то, я смотрю, ты из ссыльных. А я вот тоже ссыльного возил. На комиссию. Да не годен он к службе. Рука, вишь, сухая. Тебя-то в армию не берут? Молод еще?
— Молод, — отмахнулся Янек.
Теперь грузин целиком захватил его внимание. Что-то напомнили ему слова крестьянина о высохшей руке. Присмотревшись, Янек заметил, что ссыльнопоселенец действительно держит левую руку как-то неестественно согнутой.
— То-то, молод, — осуждающе проговорил крестьянин. — Супротив царя озоровать-то не молод. Тебя за что сослали?
— За агитацию, за свободу Польши, — ответил Янек и повернулся к грузину: — Поляк я. Послушай, тебя как звать?
— Иосиф, — ответил ссыльный, мрачно глядя на Янека.
— Грузин?
— Да.
— Не из большевиков ли?
— А тебе зачем?
— Да так, интересно. Я Дзержинского встречал.
— Не знаю такого, — отрицательно покачал головой ссыльный.
— Да большаки они, — вновь вступил в разговор крестьянин. — Они на моем дворе с Яковом живут. Так только и слышно: большаки, меньшаки, РСДРП, тьфу, будь она неладна.
— Слушай, ты не Сталин? — решился наконец спросить Янек.
Грузин, прищурясь, устремил на Янека такой тяжелый взгляд, что у парня мурашки побежали по коже.
— Да не, обознался ты, парень, — снова подал голос крестьянин. — Точно не Сталин. На «Д» евонная фамилия. Дугашили, кажись.
— Джугашвили? — предположил Янек.
— Точно.
Тяжелый взгляд грузина буквально придавил Янека. Ссыльный был явно недоволен, что его инкогнито раскрыто. С трудом скинув с себя оцепенение, Янек Снял с плеча ружье и с показной веселостью обратился к ссыльному:
— А я-то думаю, чего я сегодня патроны на медведя в стволы зарядил. Видать, для тебя, Иосиф Виссарионович, убийца ты чертов.
Вскинув оружие, он дважды почти в упор выстрелил в грузина.
— Ты что?!
Ошарашенный крестьянин метнулся к Янеку, но тут же получил мощный удар прикладом в живот. Развернувшись, Янек со всех ног бросился в лес.
Янек бежал долго, не разбирая дороги, не обра-Чая внимания на хлеставшие его по лицу и рукам ветки. Наконец он споткнулся и упал ничком. Подниматься сил не было. Его била мелкая дрожь. Всего несколько минут назад он убил человека! И какого человека! Тирана, который должен был уничтожить миллионы, поработить его любимую Польшу. Теперь мир спасен от этого чудовища. Можно сказать, что миссия, ради которой Янек пришел в этот мир, исполнена. Неожиданно быстро, одним, а вернее, двумя выстрелами. Но все же Янек не мог отделаться от ужаса, охватившего его после убийства. Все мысли о том, что он сделал благое для человечества дело, разбивались о воспоминание о тяжелом взгляде Сталина и о том, какой страх появился в его глазах за мгновение до смерти. Оказывается, это тоже был человек, и он способен был испытывать все те же эмоции, что и остальные люди. Да и тот ли это был человек, которому предстояло уничтожить миллионы?
— Тот самый, не сомневайся, — прозвучал знакомый голос прямо над ухом.
Янек резко перевернулся и сел. Рядом с ним, прислонившись спиной к дереву, сидел Басов. Янек даже не сразу узнал «дядю Войтека» из-за странного наряда и окладистой бороды, обрамлявшей его лицо. На фехтовальщике были русский кафтан и островерхая шапка допетровской эпохи, широкие штаны и сапоги, а на коленях у него лежала кривая сабля в богато инкрустированных ножнах. И только неизменное печально-ироничное выражение глаз позволило Янеку сразу узнать во внезапно оказавшемся рядом человеке Басова.
— Дядя Игорь, как вы здесь оказались?! — воскликнул Янек.
— Вы тут, ребята, стрельбу на всю Россию затеяли, — лукаво усмехнулся Басов. — Как же не посмотреть?
— Но как вы здесь оказались? Вы же, кажется, в Париже были.
— Как видишь, одет по последней парижской моде. Знаешь, приятель, я уже вырос из того возраста, когда кажется, что смысл жизни — это деньги и бабы. У меня другие заботы. Сейчас вот пришел с тобой пообщаться.
— Но как?
— Это уж мои дела. У тебя, кажется, были вопросы. Спрашивай.
— Это был Сталин? — чуть помедлив, спросил Янек.
— Да.
— Я его убил?
— Да.
— И что теперь будет?
— Что ты имеешь в виду?
— Я хотел узнать, изменится ли из-за этого история.
— Конечно, изменится.
— А как?
— Много хочешь знать.
— Но вы же обещали ответить на все мои вопросы.
— Я обещал их выслушать. Ответов я не гарантировал.
— Но вы ведь знаете, что будет.
— В общих чертах,
— И что же?
— А ты уйдешь отсюда?
— Что вы имеете в виду? — опешил Янек.
Басов внимательно посмотрел на Янека:
— Знаешь, наверное, мир не случайно устроен так, что люди не знают предстоящие события. Если я расскажу тебе, то ты станешь человеком, который нарушит законы мироздания одним фактом того, что узнает будущее.