Страница 11 из 14
─ Почём знать? ─ Соня остановилась. Она чувствовала себя ужасно глупо. Зачем она убегает? ─ А что ты хотел спросить? ─ ей стало интересно.
─ Выйди, скажу. ─ Слава стоял напротив неё, их разделял только куст. ─ Давай, Соня!
Панаева вышла из-за куста.
─ Ну, вышла, дальше что? ─ Она приняла боевой вид, уперев руки в бока. ─ Говори!
─ Соня, я давно хотел спросить, что у тебя с Демчогом? ─ Слава стоял на своём месте, больше не приближаясь.
─ Что у меня с Демчогом, ─ повторила Соня. ─ А знаешь, теперь уже, я думаю, ничего. ─ Она виновато улыбнулась, хотя было не понятно, в чём она виновата.
─ А что было? ─ Слава по-прежнему оставался на своём месте.
─ Как я ни ненавижу это выражение, но это был просто секс, ─ ответила прямо Соня. Она решила говорить правду, не увиливая, и всё сразу. А теперь, ─ она сделала неопределённый жест, ─ кажется, уже и этого нет. Не знаю, почему.
─ Началось охлаждение? ─ с пониманием спросил Слава, удачно процитировав «Анну Каренину».
─ Да, ─ кивнула Соня, подходя ближе. Князев сделал то же самое. ─ Давно. Как ты приехал так и… и… и всё. Юля говорит, что я влюбилась, а я не знаю, что. Вот такая вот загогулина, ─ подвела итог Соня, глядя на Славу.
─ Хочешь, помогу? ─ спросил Слава.
─ Как? ─ Соне казалось очень сомнительным, что кто-то может ей помочь, если она сама себе помочь не может.
Князев подошёл совсем близко. Он смотрел на Панаеву сверху вниз и чуть улыбался.
─ Чего ты улыбаешься? ─ Соня, насупившись, смотрела на Славу, ей положение казалось отнюдь не из смешных. ─ Давай, помогай!
Слава наклонил голову и поцеловал девушку, касаясь кончиками пальцев её голой талии. Соня сначала задохнулась от неожиданности, но потом, вспомнив, что дышать можно через нос, ответила на поцелуй, обнимая Князева за плечи. Они стояли в кустах и целовались, забив на то, что Юля тоже держала путь к острову.
А Юля тем временем, обогнув остров, вылезла на берег с другой стороны и теперь шла назад через заросли. На секунду ей показалось, что она слышала голоса, но, прислушавшись, она решила, что ей показалось. Юля неспешно, отдыхая от долгого плавания, шла дальше, суша, свои волнистые волосы.
«Если я не успею из расчесать, то волосам пипец! ─ думала Юля. ─ Буду как лох с этой шапкой-ушанкой на голове ходить!» ─ девушка продолжала свой путь. Неожиданно она услышала какое-то движение и, подойдя ближе, немного раздвинула ветки. Её взору предстала картина, которой она ничуть не удивилась: между кустарниками стояли Слава и Соня и целовались.
─ Оу, ─ тонко произнесла Юля, отходя от кустов и тихо направляясь к реке. Она вышла из мини-леса, помахала оставшимся на другом берегу Борису Николаевичу и Вадиму, и поплыла к ним. Акулина вылезла на берег реки, взяла с земли полотенце и стала сушить волосы.
─ Юля, что с лицом? ─ весело спросил дедушка, прожаривая рыбу.
─ Воды наглоталась, ─ соврала Юля, не желая рассказывать болтливому деду о том, что видела.
─ Вон, рыбки поешь. ─ Борис Николаевич протянул ей румяного ерша на тарелке. Юля с благодарностью приняла обед и начала есть. Тем временем, на острове, Слава с Соней направлялись назад.
─ А, вот и вы! ─ крикнул с берега дедушка. ─ Быстрее, рыба и шашлык стынут. ─ Вадя, ты где? ─ заорал он, призывая Вадима. ─ Иди есть!
Демчог вынырнул из кустов. Он подошёл к Панаеву и взял у него тарелку с рыбой. В это же время, взгляд его упал на выходивших из воды Соню и Князева. Вадим посмотрел на высокого, красивого, широкоплечего, с брутальной волосатой грудью Славика, и его взяла неожиданная зависть.
«С чего бы? ─ думал он, кушая шашлык. ─ Вроде, всё хорошо». ─ Он не знал, что оно и было хорошо только «вроде».
Когда все наелись и легли отдохнуть, Вадим заметил взгляд, брошенный на него Юлей. В нём сочетались желание и, как показалось Вадиму, какая–то жалость. Не обратив внимание на жалость, он сказал:
─ Юль, поехали на лодке прокатимся, тут озеро недалеко.
─ Пошли, ─ согласилась Юля, сверкая глазами и улыбаясь. Дедушка незаметно для остальных зашёлся в беззвучном смехе. Он понимал абсолютно всё.
Юля с Вадимом взяли плед и направились к озеру, находившемуся недалеко от реки. Сев в лодку и отвязав её от пристани, Вадим выгреб на середину мелководного озера и остановил лодку. Тут же Юля, без предупреждения, накинулась на него, повалив на дно лодки и целуя Демчога в шею. Он перевернулся, подмяв девушку под себя и тоже целуя, только более нежно и чувственно, чем он целовал Соню. Юля, притянув к себе плед, накинула его на себя и Вадима. С берега было видно, как что-то серое то поднимается, то опускается в лодке, и в наступающих сумерках были слышны стоны и крики, приводившие в ужас суеверного сторожа лодочной пристани, который крестился на образ и кутался в одеяло.
Когда тяжело дышавшие и мокрые Юля с Вадимом вернулись на стоянку, там уже начиналась пирушка. Деда Боря достал из багажника своей «Нивы» на которой приехал, самогон, пиво и водку, и начал сервировать стол. Слава с Соней, как им казалось, незаметно от деда, украдкой целовались за УАЗиком, доставая из него палатки и расставляя их. Сначала Борис Николаевич рассказывал собравшимся военные истории и делился с молодёжью опытом, а в девять часов, когда к компании присоединились другие рыбаки и местные друзья Славы, началась вечеринка. Пели, плясали лезгинку и цыганские танца, дедушка играл на гармошке, Слава взялся за гитару, Вадим, разувшись, изображал что-то, Соня с Юлей подпевали. Пили водку с локтя, просто пили, делали «ерша» в немыслимых пропорциях, ели перец и корейскую морковку на спор, потом бежали к реке и, ругаясь, пили воду, возвращались и снова ели. Шум гулянки был слышен на дороге, ведущей в деревню. Всю ночь лес оглашали крики, песни и хохот.
========== Жить всегда страшно, а с похмелья тем более ==========
Светало. Была где-то половина восьмого. Лёгкий туман над рекой уже начинало сносить ветром, а птицы в кронах деревьях проснулись и начали свою утреннюю песню. Если бы Вадим проснулся сейчас, то он бы видел, как встающее солнце красиво отражается в прозрачной речной воде, и как косяки рыб быстро перемещаются по мелководью. Но Вадим напился в драбадан и спал, ничего не слыша и не ощущая, сидя на ящике из–под пива и упав на раскладной столик. Спал он по соседству с недоеденным огурцом и лужицей липкого дешёвого пива, которое вчера принесли жадные рыбаки, спавшие тут же неподалёку на листьях.
Прошло ещё часа два. Солнце уже поднялось высоко, но тень от деревьев ещё закрывала собой спящих. Наконец Вадим пошевелился. Он приподнял голову, разлепил глаза и осмотрелся. То, что он увидел, не удивило его: берег реки, разбросанные банки, прочий мусор, остывший мангал. Но тут взгляд Демчога упал на странный предмет, от вида которого его окатила волна ужаса. Дело было в том, что на песке, в нескольких метрах от Вадима, лежал, раскинув руки, Славик, из-под бока которого струилась, образовав лужицу, подозрительная красная жидкость. То же вещество покрывало голову и шею Князева. Лежал он неподвижно, на нем был заметен порядочный слой нанесённого ветром за ночь песка. Вдобавок ко всему, бледность Славы поражала воображение. Демчог приподнялся на локте и только тут заметил у себя в руке большой охотничий нож, которым он вчера резал мясо. Вадим испугался.
«Я убил Славика! ─ была первая твёрдая мысль. ─ Я убил его из ревности».
Вадим в страхе огляделся. Он был один. Рыбаки, казалось, столпились за кустами и что-то обсуждали тихими голосами. Дедушкиной «Нивы» на месте не было.
«За участковым в деревню поехал, ─ подумал Демчог. ─ И девчонок нет, наверное с ним уехали. До деревни где-то минут двадцать, значит, скоро приедет».