Сияющая Цитадель

– Дак ведь добрых годков двадцать на энто дельце угрохаем, Стрейджен, – заметил Кааладор.

– Не обязательно, – возразила баронесса Мелидира и взглянула на Оскайна. – Вы как-то говорили, ваше превосходительство, что министерство внутренних дел просто обожает бумаги.

– Разумеется, баронесса. Все правительственные учреждения обожают бумаги. Бумажная работа обеспечивает пропитание ордам наших родственников. Министерство внутренних дел, впрочем, зашло еще дальше. Полицейские просто не могут работать без документов и досье. Они записывают буквально все.

– Почему-то я так и думала. Все сотрудники министерства – полицейские, не так ли? Оскайн кивнул.

– Стало быть, они обязаны составлять, собирать и хранить документы?

– Полагаю, что так, – сказал он. – Однако, баронесса, я пока не понимаю, к чему вы клоните.

– Очнись, Оскайн! – возбужденно вмешался Сарабиан. – По-моему, эта чудесная девушка только что решила нашу проблему. Где-то в этой кроличьей норе, которая именуется министерством внутренних дел, хранятся бумаги, в которых записаны имена изменников-полицейских и тайных агентов по всей Империи. Все, что нам нужно, – добыть эти документы, и тогда мы точно будем знать, кого в надлежащий срок нам нужно будет прижать к ногтю.

– Если не упоминать о том, что за эти документы в министерстве будут биться насмерть, – заметила Элана. – А стало быть, посягательство на документы министерства будет расценено так же, как прямая атака на само министерство.

– Умеешь же ты расправляться с мыльными пузырями, Элана, – вздохнул император.

– Возможно, нам удастся обойти это препятствие, ваше величество, – слегка нахмурясь, проговорила Мелидира. – Министр Оскайн, существует ли в Материоне единая система классификации и хранения документов?

– Хвала богам, баронесса, нет! – воскликнул он. – Если бы мы все пользовались одной и той же системой, всякий мог бы забрести в наши кабинеты и отыскать все, что ему вздумается. Нам бы ни за что не удалось хранить секреты друг от друга.

– Так я и думала. Теперь представьте себе, что королева Элана так, мельком, заметила императору, что у ее правительства имеется единая система и все документы собираются и хранятся единообразно. Предположим, что императору чрезвычайно понравилась эта идея – экономия государственных средств и все такое прочее. Предположим также, что он назначил имперскую комиссию с чрезвычайными полномочиями, дабы изучить документацию всех министерств на предмет введения единой системы. Разве это не оправдало бы наши поиски в министерстве внутренних дел?

– Это может получиться, моя королева, – признал Стрейджен. – Подобная уловка неплохо скроет наши истинные цели – особенно если мы направим проверяющих одновременно во все министерства.

Оскайн побелел как мел.

– Штоб мне треснуть пополам, ежели я хочу обидеть этакую славную девчушку, – промурлыкал Кааладор, обращаясь к баронессе, – только ведь и с энтим дельцем нам за два десятка лет не сладить. Эвон, цельный дворец придется перелопатить, ежели наш иностранный министр правду толкует, что бумаженций там цельные горы.

– Мы могли бы сберечь время, мастер Кааладор, – ответила Мелидира. – Все что нам нужно – это расспросить министра Колату.

– Исключено! – отрезала Элана. – Я не хочу, чтобы его разорвали на мелкие кусочки – по крайней мере до тех пор, пока он мне нужен.

– Мы ведь не будем спрашивать его ни о чем важном, ваше величество, – терпеливо пояснила Мелидира. – Все, что нам нужно узнать – какова их система сбора и хранения документов. Это ведь никак не затрагивает заговор, в котором он замешан?

– Думается мне, она права, Элана, – поддержала ее Миртаи. – Есть, наверное, что-то вроде спусковых крючков – определенные вопросы, из-за которых наши враги захотят прикончить Колату. Но если мы будем расспрашивать его о таком обыкновенном деле, как система хранения, они ведь вряд ли убьют его, верно?

– Пожалуй, – согласилась королева, – вряд ли. – Однако в ее голосе все еще звучало сомнение.

– Все это очень умно, баронесса, – сказал Стрейджен, – но нам ведь придется посылать на изучение документов тамульских чиновников. Почем нам знать, вдруг кто-нибудь из них окажется заговорщиком?

– Верно, милорд Стрейджен, этого нам никак не узнать. Именно поэтому нам придется отправить на поиски рыцарей церкви.

– Как же мы это объясним.

– Новая система будет эленийским изобретением, милорд. Само собой разумеется, что нам придется отправить эленийцев в министерства, дабы изучить нынешние методы классификации документов и помочь чиновникам перейти на новую систему.

– Вот я вас и поймал, баронесса! – с торжеством объявил Стрейджен. – Это же чистой воды выдумка. Новой системы не существует!

– Ну так придумайте ее, милорд Стрейджен, – сладким голосом предложила она.

Первый министр Субат был глубоко обеспокоен предположением, которое только что высказал ему министр финансов. Они были одни в роскошно обставленном кабинете первого министра, лишь немногим уступавшем по пышности и величественности одному из императорских аудиенц-залов.

– Ты сошел с ума, Гашон! – напрямик объявил он.

Министр финансов Гашон смахивал внешне на обескровленный труп. Сходство усиливали впалые щеки и лысый бугорчатый череп, на котором росли лишь редкие пучки волос.

– Подумай, пондия Субат, – предложил он своим глухим скрипучим голосом. – Это всего лишь теория, но заметь, как она объясняет многое, казавшееся прежде непостижимым.

– Они не посмели бы! – глумливо заявил Субат.

– Извлеки свои мысли из четырнадцатого века, Субат! – отрезал Гашон. – Ты первый министр, а не хранитель музея. Мир вокруг тебя изменяется, и ты не можешь сидеть на одном месте с зажмуренными глазами и надеяться, что уцелеешь.

– Ты мне не нравишься, Гашон.

– Я тоже не в восторге от тебя, Субат. Позволь мне повторить все с самого начала. И на сей раз постарайся не спать, а слушать.

– Как ты смеешь?!

– Смею, Субат, потому что предпочитаю видеть свою голову на плечах, а не на плахе. Первое: эозийские эленийцы – абсолютные варвары. Хоть в этом мы можем прийти к согласию?