Страница 29 из 31
Тем более, что исламистские «ловцы душ» создали мощную пропагандистскую индустрию, обслуживаемую многочисленным штатом профессионалов. Снимаются ориентированные больше на иностранную, иноязычную аудиторию художественные фильмы, пропагандирующие идеи исламизма, создан со своими отделениями медиа-центр «Аль-Хайят», оперирующий, помимо арабского, европейскими и восточными языками: английским, немецким, французским, русским, хинди, бенгали турецким, курдским и другими. Запущена новостная радиостанция «Аль-Баян» (Вести), которая ежедневно выпускает текстовые аудиоотчёты о новостях на пяти языках – арабском, английском, русском, французском, курдском [13]. Есть несколько красочно оформленных интернет-журналов (отдельный разговор о которых впереди), пропагандирующие идеи исламизма, освещающих различные моменты из жизни ИГ и используемые для пропаганды и вербовки сторонников во всём мире.
Для обозначения противников ИГ принята следующая терминология: крестоносцы, кафиры, отступники, нусайриты, сефевиды, марионеточные режимы, извращённые страны, деспотические правители и тому подобное. Широко используется интернет, такие социальные сети, как «Твиттер». Анализ постоянно обновляемого и отличающегося разнообразием потока информации, исходящего из ИГ, показывает, что большинство сообщений связано не с военными действиями, а с описанием прелестей жизни на территориях, контролируемых исламистами [27]. Пользователям интернета, интересующимся исламистской информацией, внушается мысль, что в Исламском государстве налаживается спокойная мирная жизнь, действуют шариатские суды, закяты (социально-экономические институты), система здравоохранения, работают детские сады и аттракционы, нищим бесплатно раздают хлеб. На пропагандистский эффект рассчитан и проект конституции ИГ, в сокращенном виде представленный в одном из ближайших разделов. Противникам ИГ надо ясно отдавать себе отчёт в том, что им приходится иметь дело не с группой узколобых религиозных фанатиков, а мощной глобалистской организацией исламского радикализма, располагающей не только военно-экономическим потенциалом, но также квалифицированными кадрами, освоившими и успешно применяющими на практике современные технологии «промывания мозгов» и вербовки сторонников.
О глобальных притязаниях ИГ можно, хотя бы приблизительно, судить по составленной в марте 2016 года карте, на которой обозначены возможные стратегические планы исламистов.
Глобальная стратегия Исламского государства [43]
Оригинал слегка переработан: для удобств обозрения вырезаны Северная и Южная Америки, где влияние исламистов пока невелико, все названия и пояснительный текст русифицированы, не указаны неразличимые в таком масштабе названия относительно небольших по площади государств. Карту, составленную на основе имеющейся информации в аналитическом центре ISW (Institute for the Study of War), можно воспринимать как напоминание и предупреждение всем противостоящим ИГ силам о том, что борьба с исламистами не сводится к боевым действиям в Сирии и Ираке, а должна вестись в глобальном масштабе. Согласно предложенной концепции, следует различать три круга, или кольца, стратегии ИГ: внутренний, ближний и дальний. Внутренний круг, очевидно мыслимый как ядро будущего халифата и окрашенный на карте в тёмно красный цвет, это территории Сирии, Ирака, Ливана, Иордании и Израиля. Внутренний круг необходимо защищать и расширять, очевидно, за счёт ближнего круга, в который входят большинство государств исламского мира, включая страны Ближнего Востока, Северной Африки, Индонезию, Бангладеш и некоторые другие. Предполагается, что присягнувшие на верность халифу Ибрахиму террористические группы будут устраивать беспорядки в странах ближнего круга, а некоторые из них намечены в качестве провинций – вилайетов будущей суннитской империи. Наконец, в менее подверженных «игизации» странах – Китае, Индии, России, Канаде, Австралии, государствах Западной Европы и многих других, то есть на большей часть земной суши, исламисты, согласно излагаемой концепции, собираются устраивать расшатывающие устои государственной власти теракты и вылазки вооружённых групп.
Есть немало и других относящихся к стратегии ИГ карт, не таких детализированных как эта, но не противоречащих ей. В минимальном охвате речь идёт о создании исламского государства на территории Сирии, Ирака, Турции, Ливана, Израиля, Палестины, Иордании, Кипра, частично Египта; программа максимум относится уже ко всему мусульманскому миру, если не ко всей планете. В одном из показанных ниже на карте вариантов, причём не самом предельном, в состав будущего халифата включены большая часть Африки, Аравийский полуостров, Турция, Кавказ, некоторые южные земли России, Средняя Азия до границ с Индией и Китаем, Балканы с прилегающими территориями Центральной Европы, Пиренейский полуостров, в течение семи веков находящийся под властью мавров.
Одна из версий суннитского халифата [59]
Может показаться, что всё это – безумный бред выживших из ума, с потерей всякого чувства реальности исламских радикалов. В какой-то степени, возможно, так оно и есть, но вместе с тем мы имеем дело с очередной утопией средневекового типа, с уродливыми представлениями об идеальном государстве для истинных мусульман, без права на законное существование какого-либо иноверия и инакомыслия. Близкая к ваххабизму и салафизму идеология ИГ, декларирующая возврат к не замутнённому отходом от заветов пророка исконному исламу, представляет собой крайнюю форму религиозного тоталитаризма, несовместимого с многообразием человеческого сообщества, индивидуальной свободой отдельных его членов и пытающегося подстричь всех под свою гребёнку.
11. Государственное устройство и военная сила
А что за агонизирующее ныне государство возникло на Ближнем Востоке и стремилось утвердиться на международной арене можно судить по структуре власти, порядкам, установленным исламистами на подконтрольных им территориях, и другим важным показателям государственного устройства.
Анатомия власти Исламского государства [67]
Хотя Исламское государство мыслится как единое теократическое государство под властью халифа его центральная и пока реально существующая часть, видимо, для удобства управления разделена на две половины во главе с заместителем халифа по Сирии и заместителем по Ираку. До недавнего времени этими заместителями, фактически вторыми лицами в ИГ после халифа Ибрахима, были бывшие офицеры иракской армии Абу Али аль-Анбари и Абу Муслим аль-Туркмани, но обоих уже нет в живых: первый, после нескольких ложных сообщений о его смерти был, по данным Пентагона, убит из американского вертолёта 25 марта 2016 года [63], второй пал жертвой американского дрона 18 августа 2015 года возле иракского города Мосул [64]. Американцы и раньше немало преуспели в ликвидации неугодных им лидеров, пытаясь тем самым изменить политику оказавшейся в сфере интересов США страны, но в данном случае это не повлияло на ход событий в сирийском конфликте.
В принципе структура власти в ИГ чем-то напоминает европейскую двуединую монархию: правящий страной верховный суверен – король, великие князья или герцоги во главе двух частей государства, каждая со своими возглавляемыми губернаторами областями. Кроме того, советники монарха, исполнительная власть, на которую возложены финансы, безопасность, информация и некоторые, специфичные именно для данного государства функции. Названия, разумеется, могут быть и другими, но схожесть административного деления и иерархической лестницы с двуединой монархией явно просматривается. Впрочем, схожая структура власти характерна для всех монархических, а в какой-то мере и автократических режимов. Есть, правда, один существенный момент, присущий именно теократическому государству. Халиф – не только светский правитель, но в первую очередь духовный глава государства. Абу Бакр аль-Багдади, является, напомним, богословом из иракского города Самарра, а халиф Ибрахим – это, по идее, как бы папа и император в одном лице. Двуединая природа верховной власти в мусульманском государстве выражается в принципе Шура́, конкретно в существовании надгосударственного религиозного органа Шура́ (переводится с арабского как совет), который не просто даёт советы, но в обязательном порядке санкционирует принятие важнейших решений. Шура́ является главным интерпретатором Законов Шариата и может смещать руководителя любого уровня, теоретически даже самого халифа, если его деятельность не вписывается в принятую религиозную доктрину государства. Полагают, что массовые показные казни в ИГ, которые попали на страницы мировой печати и потрясли мир, не могли осуществляться без согласия Шура́ [67].