Страница 2 из 6
Вообще с отношениями сложно. Возраст такой, «семейный». Начинаешь встречаться с женщиной, проходит пару месяцев, а она начинает заводить разговоры о детях. А меня после работы обычно тошнит от детей! Если еще дома будут, я ж вскроюсь. И смотрю на нее, и понимаю, что она уже имена им выбрала. «Извини, дорогая, мне неожиданно стали нравиться мальчики!» Или, «прости, я тебя использовал, потому что мне лень было самому мыть посуду». Так что приходится искать максимально молодых. Точнее, минимально. У которых еще нет этих материнских позывов. Это девушки до 26 в среднем. Потом они начинают понимать, что с каждым годом им будет тяжелее держать себя в форме, на лице появляются морщины, грудь обвисает, если была (если не было, то все еще печальнее). И тут как последний шанс. Еще год-два и она никому не будет нужна, разве что трудовику на старой бехе. Поэтому нужно срочно приковать к себе мужика ребенком. А еще можно поныть, что ей нельзя работать, надо дите воспитывать, – и все, жизнь в кайф. А мужик ебашит на нескольких работах, а потом выслушивает от своей бабы, что он проводит мало времени с семьей. Вообще семейная схема нормальная, если баба воспитанная, достойная и ребенок, желаемый обоими родителями. Но, извините, не в нашем дебильном обществе.
А старшеклассницы хороши новенькие. Смотришь и отдыхаешь. Забываешь все это говно расставаний. Будто сейчас можешь с одной из них замутить. Моложе, свежее, красивее. Жалко, что хуй.
Старый информатик
Чертов извращенец! Ну, хоть кто-то меня понимает здесь… Игорь Владимирович, 55 лет. Пузо в костюме, очки толстенные. Хули – информатик. Когда рядом никого, с ним можно поговорить по душам. Ну, в основном он говорит. Причем порет откровенную дикость, но это намного лучше, чем слушать от завуча, как заполнять журналы и с какими там пиздюками как надо обращаться.
– Приветствую, Игорь Владимирович!
– Дмитрий Николаич…
Мы пожали друг другу руки. Вот это рукопожатие, я понимаю! По его лицу я понял, что у него телега охуительных историй, что накопились с лета. Мои его особо не интересовали. Ну и хорошо. Отдыхал он всегда круче, так что мои истории были бы очень невзрачны на фоне его.
– Ну как? Уже общупал новеньких?
– Ха, нет. Завтра урок, познакомлюсь, оценю.
– Завидую я вам, Дмитрий. Можешь построить их: «Ты ногу сюда закинь, ты прыгай…» Сидишь и наблюдаешь. Идиллия!
– Да какая там!.. У меня ж еще парни. Вот они палят, а мне не положено. Приходится аккуратно, чтобы они не спалили, как я палю.
– А я знаете как?
– Ну?
– Новая методика. Парней сажаю к одной стене, девочек к другой. Спиной к спине то есть. Задания раздам, чтобы все заняты были. Подхожу к девочке помочь, посмотреть, как справляется. Стою сзади над ней и наблюдаю, как она там справляется. И слева прекрасно справляется и справа. И между тоже замечательно.
Я тихонько просмеялся, сделав «такое» выражение лица. Такое… выражение мужской солидарности. Когда оба понимают, что оценка женских прелестей прошла на ура.
– Игорь Владимирович, это какие классы – справляются?
– Я информатику с пятого класса веду же, вот с пятого и справляются.
– С пятого? Чего там смотреть-то у них?
– Как говорится, ищущий всегда найдет.
– Мда, понятно. Ну ладно, счастливо!
– Удачи, Дмитрий!
Казнили в попу
Жара, сука! Уроки веду на улице, на площадке. Солнце жарит. Уже через десять минут урока весь пот со спины стекает промеж булок. Не самые приятные ощущения. Хорошо, треники черные, а то казалось бы, что я обделался. Зад весь мокрый. Хотя из-за того, что треники черные, – еще жарче. Кажется, что сейчас кто-то вылупится из яиц. Впрочем, терпимо. Не первый год так.
Неудобно, что из окон могут палить учителя и руководство, типа, чем я тут с ними занимаюсь. В зале дверь закрыл, и хорошо. Можно в телефоне зависнуть, просто тупануть в стену на пару минут. Тут же приходится отрабатывать по полной.
Пошли первые травмы. Без них никуда. Хорошо, площадка прорезиненная, был бы асфальт – с моих уроков выносили бы трупы. Это не из-за меня. Контингент детей такой – изнеженные, неспортивные, некоординированные. Самая популярная травма: класс бежит трусцой по кругу, и найдется один уникум, который, вот, просто бежит, а потом резко падает ебалом в землю! Его никто не подсекал, просто резко – ебалом в землю. Потом нытье, слезы… Отводишь к врачу и надеешься, что его родители понимают, что он кривоногий и ты не виноват.
Изнеженные дети. Мальчишки особенно. Растят, как баб. Мы в детстве бились, дрались, кости ломали. А тут… пальчик ушиб. Ему помазали, лонгету привязали. Ходит с ней две недели. Ну, охуеть! У нас как было? Ебанул кто-то руку. Кость, нахуй, торчит. Поссал, подорожник приложил – и давай дальше бегать. Я, конечно, немного преувеличиваю, но вы же сами все помните. Площадки какие у нас были? Лестница с турниками метров пять в высоту. Залезали, как макаки там висели, никто ни разу не упал. А сейчас делают высотой с пупок, и лужи детской крови каждый день с оторванными руками на этой площадке. Изнеженные немощи растут, блядь!
Привел на площадку первый класс. Вроде нормальные, привыкают. За исключением того животного и еще девочки, которую чуть тронь – у нее открывается рот, как сопло, и оттуда ультразвук, что стекла лопаются. И так несколько минут. Причем пиздит! Хочет, чтобы кого-то наказали, кто ей просто не нравится. Вот и начинает сама лезть, пока ей кто-то умный не отмахнет. Что за родители… Если вы это читаете и у вас такой же ребенок, знайте – вы хуевые родители! Идите убейтесь нахуй!
Ненавижу нытье! Мелкие проходят на площадку, кто-то даже сам сразу строится по линии. Хочется в ноги кланяться их родителям. Остальные тупо носятся как ебанутые. Я закрываю калитку и.... ИИИ!!!! ЧТО ЗА?!. Мне что-то ткнуло в зад! Прям туда! По первым секундам показалось, что это спец, так как попал в «десяточку». Резко оборачиваюсь, даже кулак сжал: там стоит этот звереныш Иван. Сука! И так мерзко улыбается, прикрывая рот ладонями. Так улыбается, будто я его поблагодарить сейчас должен за приятное. Сначала я ему ебнуть хотел. Минус работы – нельзя. Ну, я не знаю, может у него в семье так принято: «С добрым утром, мама!» И ладонью в анус! Вот же тварь! Лишил меня анальной девственности. Я думал, это произойдет в более романтичной обстановке, но не так!
Лишь бы этого никто не видел. Дети не заметили. Хотя что-то мне подсказывает, что среди учителей не один я хожу «меченый» Иваном. Урок прошел нормально. Играли в вышибалы. Надеялся, что кто-то попадет в лицо мячом этому животному, но он вообще не понимал, где находится, и дети не обращали на него внимания. А в конце урока он мне сказал: «Я вяс лублю!» Вот так вот. Разнообразил сексуальную жизнь.
Просто персик!
Вот это жопа! Идеальная. Я сейчас про новенькую из 10А. Все норм! Это не педофилия ведь. Цой про восьмиклассницу пел. Сойдет! Сколько ей? 15? Не верю. Встретил бы на улице, подумал бы, что 19. Или, знаете, как в метро иногда спускаешься, видишь за пять метров классную задницу и идешь за ней. Как магнит. В вагон заходишь. Если успел разглядеть спереди и там тоже все нормально, то, если получается, садишься или становишься напротив. И аккуратно разглядываешь ее. Не как маньяк, а аккуратно. И не знаю, на что надеешься. Девушки не любят в метро знакомиться. Шумно, народу много, свидетелей первого неловкого разговора… но это все хуйня. Главная причина, что нормальный мужик на мерсе сверху гоняет, а в метро мужчины делятся на два типа: нищеброды и те, кому надо уступать место.
Юлия. Новенькая из 10А. Так ее зовут. Юля. Милое имя, подходит ей. Три девочки в классе и шесть мальчиков, заниматься на мой урок из девочек пришла только Юля. Остальные важные модницы, не всегда приходят. Заставить их не могу, учителя попросили, пусть уроки делают. Хотя с виду эти коровы ни хуя не важные. Вот Юля важная. Лосины, под которыми ровные, красивые, спортивные ноги и круглая задница, белая майка, из-под которой немного торчит спортивный черный лиф. Сисюньки небольшие, но все очень гармонично. Руки тонкие. Вот главный секрет женских пропорций: одна грудь должна быть больше ширины бицепса руки. Чем тоньше руки, тем больше кажется грудь. Это, наверное, как у мужиков: чем больше раскачаны бедра, тем меньше кажется член.