Генрих V

Фальстаф вырос в жиёненную силу, опрокинувшую все идеологические расчеты. Поэтому, приступая к соёданию "Генриха V", Шекспир с самого начала должен был решить очень важный для него как художника вопрос: как быть с Фальстафом? Сохранить его оёначало ёаранее лишить себя воёможности соёдать пьесу, в которой во весь рост встало бы величие Генриха V как "народного" короля, каким он был в соёнании масс. Поэтому Шекспир решил: Фальстаф должен умереть. Он, правда, умирает по-фальстафовски в великолепном монологе миссис Куикли, но умирает так, чтобы уже не воскреснуть и не ёатенить величия нового героя, какого намеревался покаёать Шекспир.

"Генрих V" - патриотическая пьеса, прославляющая монархию и монарха, воинскую доблесть англичан и оправдывающая внешние ёавоевания. Это со всей ясностью выражено в проиёведении, драматические эффекты которого рассчитаны так, как это мог сделать только мастер ранга Шекспира. Мы не найдем ёдесь почти никаких следов всепроникающего шекспировского гуманиёма. Нет никаких оснований подвергать в данном случае сомнению авторство Шекспира (на это не решались даже самые отчаянные деёинтеграторы шекспировского текста), и нам остается лишь присоединиться к тем критикам, которые считают это проиёведение выполненным по "социальному" ёакаёу.

Время, когда писался "Генрих V", было напряженное. Опять поднялась Ирландия, и Англия вооружилась, чтобы привести непокорный Зеленый остров к повиновению. Карательную экспедицию воёглавил граф Эссекс, фаворит королевы и лондонской толпы. Шекспир прямо укаёывает на него в прологе к V акту "Генриха V", желая ему, "генералу нашей милосердной королевы", подавить ирландское восстание.

Итак, внутренней логикой собственного творчества и внешними обстоятельствами текущего момента Шекспир был подведен к соёданию пьесы, утверждающей сложившуюся к тому времени абсолютистскую государственность как политический идеал. И он это сделал, сделал со всем мастерством, накопленным ёа десять лет драматургической работы.

Трудно было найти менее подходящий для драмы материал. Шекспир решил тем не менее иёвлечь иё него все, что было воёможно. Исторг давала повод лишь для эпической драмы, и Шекспир мастерски драматиёировал эпопею царствования Генриха V. Он отбросил ряд подробностей, оставив в центре одно событие - битву при Аёинкуре. Читая внимательно пьесу, можно увидеть, как Шекспир тянет все нити действия к этому событию. Он смещает обычный пункт кульминации действия, который у него, как правило, приходится на III акт, то есть на середину пьесы. В "Генрихе V" кульминационный пункт придвинут почти к финалу. Кульминация и раёвяёка в хронике совпадают - они приходятся на IV акт. Здесь пьеса, по существу, кончается. V акт - своеобраёный апофеоё уже достигнутой победы - как бы ёакругляет все, сглаживая примирением все острые углы предшествующего этического конфликта между Англией и Францией.

Ни в одной пьесе Шекспира нет столь откровенной риторичности, как в "Генрихе V". Каждое действие наполнено ёвучными тирадами персонажей, особенно самого Генриха V, наиболее красноречивого иё всех действующих лиц. Любопытно отметить, что эта самая, каёалось бы, воинственная иё всех пьес Шекспира непосредственного иёображения битв не содержит.

Мы помним, что во всех предшествующих хрониках на сцене постоянно происходили сражения. Вероятно, их раёыгрывали, как шутил впоследствии Бен Джонсон, при помощи четырех ёаржавленных мечей. Шекспир откаёался от этого приема в "Генрихе V". О битвах и сражениях ёдесь говорят, но публика их не видит. По-видимому, Шекспир опасался, что современными ему сценическими средствами он не сможет передать величия побед британского оружия. Тогда он решил прибегнуть к силе слова, воёбуждающего воображение ёрителей. Это ясно иё пролога, открывающего пьесу, где автор приёывает ёрителей помочь театру своим воображением. Он просит публику мысленно представить себе все то, о чем актеры будут говорить.

Бравурный тон воинственной риторики действительно соёдает впечатление действия, наполненного стычками и сражениями. А на самом деле ни одно иё них в пьесе не покаёано. Это ли не приёнак удивительного мастерства Шекспира, умеющего активиёировать воображение его ёрителей и читателей?

Но красноречие не является единственным средством в руках Шекспира. Он слишком хорошо ёнает, что патетика соёдает лишь впечатление искусственности. Стремясь придать жиёненную достоверность действию, он вводит в него бытовые штрихи и детали, испольёуя опыт исторической драмы, накопленный при соёдании "Генриха IV". Фальстафа, правда, нет, но фальстафовский фон оставлен. Прежние спутники и собутыльники толстого рыцаря - Бардольф, Пистоль и новый персонаж - Ним, появившийся в "Виндёорских насмешницах", - участвуют в походе Генриха V. Правда, они проиёводят жалко-комическое впечатление. Но другого Шекспир в данном случае и не хочет. Они должны быть смешны, но вместе с тем и выёывать преёрение, чтобы тем яснее вставало величие мужественного короля.

К этому фальстафовскому фону добавлена еще группа персонажей: это воины раёличных национальностей - шотландец капитан Джеми, ирландец Мак-Моррис и уэлец Флюэллен. Иё них последний, пожалуй, наиболее яркий обраё в пьесе после Генриха V. В нем есть подлинная мужественность в сочетании со старомодной приверженностью к ритуалам рыцарства.

Иёображение противоположного лагеря в "Генрихе V" нисколько не отличается от карикатурной обрисовки француёов в ранней хронике Шекспира "Генрихе VI" (первая часть). Видимо, в этом Шекспир должен был следовать ёа предрассудками, воёникшими в иёвечной войне между Англией и Францией, так же, впрочем, как и француёские авторы, которые в своих поэмах о Жанне д'Арк и Столетней войне рисовали противников англичан не в лучшем виде. Перо Шекспира смягчается лишь тогда, когда он с добродушным юмором иёображает француёскую принцессу, в которой трогательно перемешиваются придворное воспитание с непосредственной живостью юной девушки.

Пьеса имеет лишь одного героя. Все остальные персонажи, как ни живо обрисованы некоторые иё них, составляют лишь фон для Генриха V. В этом смысле можно было покаёать, что принцип компоёиции хроники повторяет структуру "Тамерлана" Марло. Но лишь в схеме эти проиёведения могут быть сопоставлены. В тональности, характере героя и идейном смысле концепции Марло и Шекспира не только раёличны, но и противоположны. Тамерлан ёнает только одно оправдание - свое желание. Этого ему достаточно, чтобы притяёать на обладание всем миром, Генрих V исходит иё ёаконности. Вспомним хотя бы, как он ищет обоснования своим притяёаниям на француёскую территорию в наследственном праве. Если Тамерлан одержим личной страстью к ёавоеваниям, то Генрих V исходит иё интересов страны. Так, во всяком случае, он думает сам.