Молот и наковальня

— Никогда бы не подумала, что таким, как он, свойственна жадность, — уголком рта вымолвила Ананке. — Не слишком ли это по-человечески для них?

Мирия шагнула вперед и схватила руку Тегаса. Сервомоторы кибернетической конечности завизжали, сопротивляясь увеличенной силе боевой сестры.

— Вспомни, зачем мы здесь, — сказала она. — Это тебе не увеселительная прогулка. Твоя жизнь в наших руках. — При этих словах она подняла болтер.

Тегас сдался и отступил.

— Я помню, — сокрушенно ответил он, а спустя мгновение добавил: — Простите меня. Это просто шок от увиденного… Но вы, разумеется, правы. У нас есть задание.

— Энергетическое ядро, — напомнила Имогена. — Веди нас к нему.

Он поклонился и зашагал дальше. Чуть отстав, следом за ним пошла Пандора.

Поравнявшись с Мирией, Имогена наклонилась к ней и заговорила.

— У нас есть задание, — повторила она слова магоса. — Реликвия. Госпитальерка видела ее в лаборатории, которую вы описывали. Сможешь отыскать туда дорогу?

Мирия посмотрела наверх и стала изучать подъемники и гигантские движущиеся элементы комплекса.

— Может быть. Если я сориентируюсь, найду какую-нибудь из перемещающихся платформ на верхних ярусах.

— Это… вторичная цель. — От Мирии не ускользнуло, чего Имогене стоило это сказать. — За такие слова святая выжжет мне глаза, но тем не менее уничтожение Обсидиановой Луны является приоритетным. Уж лучше мы потеряем священную вещь, чем позволим ксеномашинам марать своим присутствием звезды.

Мирия понимала, что старшая сестра права, но все равно ей трудно было успокоиться и представить, что «Молот и Наковальня» будет утрачена и навсегда уничтожена. И целой жизни в рядах репентисток не хватило бы, чтобы искупить вину за подобный провал.

— До этого не дойдет, — вымолвила она.

Строгое выражение лица Имогены вернулось.

— Не будь наивной, — бросила она и зашагала прочь.

Прокатывавшийся по коридорам грохот войны, казалось, оповещал о наступлении конца света. За криками раненых, гудением и жужжанием медицинских инструментов непрерывно стрекотали болтеры и визжали энергетические орудия чужаков. Время от времени раздавался мощный взрыв, сотрясавший стены, отчего на головы госпитальерок и их подопечных сыпались струи песка.

Сестры из ордена Безмятежности перенесли свой временный лазарет из внутреннего двора в длинное изогнутое помещение со сводчатой крышей, подпираемой столбами. Когда монастырь только возводили, здесь находились казармы; теперь небольшое количество беспорядочно раскиданных тут коек приспособили для принятия раненых боевых сестер.

Верити, Зара и остальные трудились изо всех сил, ведь правила военного времени предписывали любыми средствами и как можно скорее поднимать солдат на ноги и отправлять обратно в бой. В действительности же мало кто нуждался в их опеке, так как большинство получавших попадания от оружия некронов умирали почти сразу, а немногие другие, кого даже просто задело, впадали в глубокую кому, отличавшуюся практически полным отказом всех функций организма.

Рукой в валетудинарианской перчатке она провела над обожженными участками кожи простого рабочего, пребывающего в наркотическом сне, и из кончиков металлических пальцев со щелчком вылезли скальпели, автосшиватели и лечебные щупы. Перчатка была неотъемлемой частью Верити, продолжением ее тела, как болтер для сестер-милитанток.

Закончив с мужчиной, она оглянулась на Талассу, которая пребывала в полудреме; повязки на ее животе темнели от крови из раны, которую еще предстояло залатать. Боевая сестра скалилась от боли, вглядываясь в каменный потолок и тщательно прислушиваясь, как будто по доносящимся звукам складывала цельную картину разворачивающейся битвы.

Верити повернулась обратно как раз в тот момент, когда Зара поднялась от бездвижной сестры-доминионки, которую принесли из западного крыла монастыря. Госпитальерки встретились глазами, и вторая слегка покачала головой, прежде чем натянуть на лицо доминионки похоронный саван.

— Они продолжают наступать, — сквозь зубы процедила Децима, наблюдавшая из-за поваленного столба. — Заставляют нас сдавать одну баррикаду за другой, подбираясь все ближе к центральному донжону. Поток неудержим.

На мгновение Верити задумалась, что конкретно описывает Децима — эпизод из прошлого или текущее сражение.

— Почему ты здесь? — спросила она.

— Канонисса забрала у меня оружие, — объяснила неумершая. — Запретила драться. Приказала не путаться под ногами. — Она завертела головой. — Мне нельзя доверять.

Знакомое чувство жалости к разбитой женщине вновь вернулось к Верити. Горькая печаль, которую сама Децима, похоже, была не в состоянии испытать.

— Я не верю. Думаю, ты пришла сюда, чтобы оберегать нас.

— Оберегать? — шепнула Децима. — Оберегать, — повторила она и, кажется, успокоилась, но затем резко подскочила и схватила руку госпитальерки. — Ты ведь врач. Сможешь вытащить его? Ты ведь умеешь резать и сшивать плоть, да?

— Да, — настороженно протянула Верити. — Что ты имеешь в виду?

— Децима, — выпалила она, — я хочу быть ей. Сейчас я не уверена. — Она сжала пальцы в кулак и стала тереть глаз. — Где-то там воспоминания, но они заперты. Они мелькают, словно кадры на экране, но ничего не значат. Я не знаю, кому они принадлежат. Ты утверждаешь, что я и есть эта женщина. А Наблюдатель говорит, что это не так… что я…

Она отвернулась и закричала на своего бесплотного мучителя.

— Прекрати! Замолчи!

Верити испугалась, когда Децима стала беспощадно хлестать себя по лицу, в результате чего с ее треснутой губы закапала густая маслянистая кровь. Она бешено вцепилась костлявыми пальцами в мясо на шее, точно в том месте, где, как Тегас показал, под кожей находился поврежденный мозгоклещ.

— Эта штука! Это она причиняет мне боль! Я смогу положить всему конец!

— Чем я могу тебе помочь? — в конце концов спросила Верити и ощутила, как внутри нее открывается холодный провал при мысли о том, что, возможно, потребуются крайние меры. Это был бы далеко не первый раз, когда госпитальерке пришлось даровать кому-то Умиротворение Императора, но с каждым таким случаем какая-то часть ее души отмирала.

Наконец она подняла глаза на выжившую и увидела нечто необъяснимое — непонятное свечение, как от эктоплазменных зарядов вокруг мачт космолета в варпе. Загадочный ореол жуткого света — тусклый, но различаемый — мигал над головой Децимы.

— Ч-что это? — Таласса увидела то же самое и приподнялась с постели.

Ответ Децимы так и не прозвучал. Что-то привлекло ее внимание, и вдруг она завопила, как разъяренное животное. Неумершая навалилась всем телом на Верити, и они обе повалились на пол казармы, когда внутри помещения вспыхнул слепяще яркий свет.

Сперва Тегас считал, что они нужны ему, ведь некронский комплекс, разумеется, таил в себе бесчисленные опасности. Если бы из-за них хоть единожды случайно включилась тревога, к ним немедленно отправилась бы фаланга воинов и ликвидировала их. Исходя из этого, квестор полагал, что рано или поздно ему понадобятся боевые сестры. Однако вовсе не потому, что верил, будто им под силу справиться с неприятелем, а по той простой причине, что они на какое-то время отвлекут на себя внимание некронов и тем самым дадут ему возможность скрыться. Но теперь, когда Тегас был здесь, видел и плавал в незримых данных, обволакивающих это место подобно плотному туману… он изменил свое мнение.

Он уже начал понимать простейшие принципы того, как действует сеть некронов. С правильно настроенным квантовым передатчиком к ней можно было подключиться из любой точки Вселенной; мгновенная связь за счет труднопостижимого феномена квантовой запутанности. Модификационные протоколы, заложенные во внутренние системы Тегаса, усердно работали, чтобы приспособить один из многих его коммуникаторов для выполнения одной только этой функции. К настоящему моменту он уже успел осторожно прозондировать несколько неопасных подпрограмм и даже рискнул проникнуть в нижние уровни невидимой матрицы дремлющих секторов орбитального комплекса. И вскоре он был готов предпринять более смелые шаги.