Молот и наковальня

Боялся, что Механикус отправили его сюда умереть. Боялся, что никогда не продвинется дальше по службе.

И более всего боялся, что безжалостные машины по-прежнему скрываются под песками, выжидая удобного случая, чтобы вернуться и снова начать убивать.

И теперь, когда его кошмары воплотились, Феррен проклинал все на свете, слыша предсмертные крики своей техногвардии и безумные вопли о помощи.

Он добрался до главного прохода — свободного коридора в лабиринте пещер, где стоял тлеющий каркас «Венатора», окруженный серым дымом. Сервиторы-стрелки, утратившие связь с оперативной системой управления из-за электромагнитного всплеска, вернулись к своим базовым задачам и заняли оборонительные позиции, когда услышали звуки боя с инопланетными захватчиками. Феррен протиснулся мимо них и нетвердой походкой направился к выходу из подземной сети, борясь с омерзительно человеческим приступом паники, который угрожал поглотить его. Он сосредоточился на священных уравнениях, и пока одна часть его мозга для успокоения нервов прокручивала их в уме по порядку, другая оценивала его боевые возможности.

Последней его командой стал приказ к отступлению, и именно ему сейчас пытались следовать скитарии. Некронские пехотинцы, однако, вовсе не собирались их отпускать, не отставая ни на шаг и сражая любого, кто оказывался настолько туп, чтобы подставить спину под дула их гаусс-винтовок. Еще дюжина значков с жизненными показателями техносолдат померкла в общем информационном облаке, когда их связь оборвалась из-за резкого прекращения мозговых функций.

Подсчитав, сколько он уже потерял бойцов, Феррен впал в уныние. За какие-то минуты, прошедшие с того момента, как некроны появились («Откуда?» — не переставал спрашивать себя Феррен), они проложили кровавую тропу сквозь строй элитных отрядов техножреца. Отрезвляющие, суровые цифры потерь прояснили ему ситуацию.

Необработанные данные вливались в инфобассейн болезненными глотками. Команда эксплораторов разгромно проигрывала на поле боя. Предварительные подсчеты показывали, что ксеномашины завершат цикл тотального истребления всех и каждого в лагере менее чем за десять средних солнечных минут, если им удастся покинуть пещеру.

«Если им удастся», — снова прозвучало в голове, и Феррен заозирался по сторонам. Воины-скелеты между тем показались позади и наткнулись на порядки боевых сервиторов. Тяжелые пушки затрещали и запыхтели, и некроны попадали; но за ними шли другие, занимающие опустевшие места в общем строе.

Феррен перекопал слои информации, доступные в локальной сети, и обнаружил кое-что, способное ему помочь, среди залежей памяти младшего адепта, проводившего геофизическую разведку. Поршневые ноги интенсивно зашипели и засвистели, когда Феррен побежал что есть сил, на ходу уворачиваясь от обжигающих языков зеленого пламени. У пещерной стены он нашел примыкающий к ней рабочий модуль — прочную капсулу с толстыми защитными люками, и, несмотря на примитивность, ее машинный дух распознал техножреца и открыл для него все замки.

Сенсорную пластину, заменявшую жрецу голову, тут же атаковал запах ядохимикатов, идущий от гексогеновых колец и гроздей нитротолуола. Помимо них внутри располагались стойки с металлическими цилиндрами с нанесенными на них предупреждающими знаками и предохраняющими рунами; то были геомагнитные заряды с разной взрывной мощностью, используемые для раскалывания прочных скальных пород при раскопках и горнодобыче на большой глубине.

Будь у него лишнее время, он бы обязательно загрузил нужные приказы в какого-нибудь подчиненного вроде того же геодезиста и отправил его выполнять это опасное задание, но действовать приходилось здесь и сейчас, а значит, всю грязную работу предстояло проделать ему самому, иначе будет слишком поздно.

Пока он отыскивал и кодировал детонатор, количество значков в общей сети снова сократилось. Он игнорировал окружающие его крики и судорожно продолжал настраивать заряд. Как только таймер начал обратный отсчет, Феррен бросил его и рванул назад. Прямо на бегу он мысленно прокручивал симуляцию взрыва; разумеется, заложить взрывчатку можно было и как-нибудь получше, но и при текущем раскладе ее силы хватит, чтобы завалить вход в пещеру и отрезать ее от остального лагеря. Некроны окажутся взаперти, а вместе с ними и немалый контингент скитариев, которые по-прежнему отбивались от противника, не имея представления, чем занят их начальник. Главное же — экспедиция как таковая выживет.

Но что важнее, это значило, что Феррен выживет. Он направил все силы в аугментические конечности и стремглав понесся по каменному полу в направлении зияющего выхода.

Выпущенная в него энергетическая стрела по бедро отрезала ему правую ногу, из-за чего техножрец полетел головой вперед и столкнулся с наполовину зарытым валуном. Феррен отрубил все болевые рецепторы в тот миг, как получил попадание, но все равно не успел предотвратить начальное развитие агонии. Мешаниной изодранных грязных одежд и тощих конечностей из черной жести он принялся ползти дальше, дергаясь, словно прихлопнутая муха, неспособная подняться.

Стрелявший, по сути, промахнулся, так как целился вовсе не в него, тем не менее это ничего не меняло. Растянув руки и механодендриты в стороны, он отчаянно скреб пыльную землю, пытаясь дотащить себя до конца туннеля.

Но этого было недостаточно. И близко недостаточно.

Феррен издал яростный рев на мусорном коде, вложив в этот последний вырвавшийся из него звук весь неожиданно проявившийся человеческий гнев.

В следующую секунду техножрец исчез в пламени взрыва.

Некроны-воины атаковали боевых сестер с четкостью и синхронностью, недоступной любым другим врагам, с которыми когда-либо сталкивалась Мирия. Ни одно движение не было напрасным, каждый шаг и прицельный выстрел оказывался точно высчитан и умело исполнен.

Гаусс-огонь крушил скалы, за которыми укрывались сестры, вынуждая их совершать перебежки между сверкающими стеклянными плитами. Последние очень беспокоили Мирию. Пусть никто из них больше не выходил, но в любой момент могли появиться еще воины.

Даная непрерывно перемещалась от одной позиции к другой и одновременно стреляла из мелтагана с бедра, водя оружие из стороны в сторону и поливая раскаленными струями и стеклянные порталы и механоидов без разбору. Кристаллические монолиты, которые она задевала, оплавлялись и затуманивались — огни внутри угасали, но сами «окна» не разбивались. Мирия не переставала удивляться, что за диковинный материал способен сопротивляться жару солнца от мелта-заряда.

Некроны не прекращали вести ответный огонь, обрушивая сгустки ярко-зеленой энергии, придававшей воздуху кисловатый вкус и разносившей визг по просторному залу. Высунувшись из укрытия, Мирия дала очередь из болтера; три масс-реактивных снаряда угодило в грудь наступающему воину, и стальной скелет с грохотом свалился на пол жалкой грудой костей. При этом он не издал ни звука: ни крика боли, ни удивленного возгласа или грязного ругательства в ее адрес. Полное молчание атакующих внушало ужас не меньший, чем череполикие маски некронов.

Но на этом потрясения для Мирии не закончились; та тварь, которую, предполагалось, она убила, снова поднялась. Страшная рана в туловище затягивалась: металлические пластинки перетекали, подобно ртути, а различные шлицы и провода под ними соединялись вместе. Воскресший чужак двинулся прямо на нее и высоко поднял свое оружие, чтобы нанести сокрушительный удар изогнутым лезвием топора, прикрепленным под дулом. Мирия застыла, словно жертва на плахе, дожидающаяся палача.

— Пресвятые Трон и Кровь! — выплюнула Кора. — Да как же разделаться с этими штуковинами! — Она нырнула вниз, чтобы извлечь из болтера пустой магазин, и тут же вставила новый.

— Когда обуревают сомнения, — произнесла Мирия, повторяя слова почтенной аббатисы, что когда-то учила ее обращаться с оружием, — целься в голову.

Она переключила болтер в режим автоматического огня и нажала на спусковой крючок. Снаряды вылетели из ствола и разбили стальной череп подбирающегося к ней механоида на множество сверкающих фрагментов. И хотя искусственный солдат был лишен рта, напоследок он издал предсмертный вопль. Это был раздражающий и пронзительный звук, сплошь состоящий из помех, имитация животного крика, в виде вибрации вырвавшаяся из всего его тела. Как и сами ксеномашины, звук являлся очередной насмешкой над плотскими существами.