Страница 3 из 24
Большую часть времени мама находилась дома, потому что работа позволяла ей трудиться вне офиса: мама вела на каком-то сайте отдел культуры. Как говорила бабушка, мамина мама, ей было некуда девать неуемную энергию и филологическое образование.
— Я еще поставлю вопрос о вашем учителе физкультуры на школьном собрании, — сказала мама. — Если так каждый будет шутить, что станет с нашей системой образования?
А папа вечером сказал:
— Я и не знал, что в мае можно бегать на лыжах. Может, он имел в виду ролики?
Папа работал инженером-программистом в крупной международной фирме и даже дома пытался обедать за ноутбуком. В отличие от мамы, которая возглавляла родительский комитет и была в курсе всех школьных новостей, папа удивлялся и верил всему, что рассказывал Димка. Как большинство погруженных в себя людей, он был очень рассеянным, поэтому мама говорила, что папу надолго одного оставлять нельзя.
— Мам, а можно я завтра в школу не пойду? — спросил Димка вечером. Было у него нехорошее предчувствие, но мама сказала:
— Что еще за глупости? Учиться меньше недели осталось, а потом каникулы три месяца. Успеешь отдохнуть.
Димка вздохнул и ничего не сказал, а на следующий день завуч собрала все пятые классы в актовом зале и сказала:
— Вы, наверное, очень хорошо помните, что наши дорогие шефы сделали нам подарок — оплатили путевки для семидесяти детей на полтора месяца. Едут все желающие, мест хватит всем! Заезд первого июня. Сейчас вам расскажут о лагере поподробнее.
На сцену поднялся толстый дядька в белой рубашке с коротким рукавом и зеленым, словно лист салата, галстуком. На круглой голове плешь, вокруг которой дикими пучками росли волосы. Звали чудного дядьку, который оказался директором спортивного лагеря «Три березки», Евстратий Калистратович.
— Как будто ему на голову ракета приземлилась, — прокомментировал Димка его чудную шевелюру.
— Дадагие дети, — начал Евстратий Калистратович, то и дело сморкаясь в огромный розовый платок. — Позвольте мде в этот байский день от лица наших мдогоуважаемых шефов — бясокобината и ликеро-водочдого завода поздравить вас с успешным окодчадием учебдого года…
В окно влетел майский жук и с гудением самолета-бомбардировщика начал нарезать круги под потолком актового зала.
— Наш лагерь был осдован еще в себидесятые годы, — гундел со сцены Евстратий Калистратович. — Как лечебдо-оздодовительдое учреждедие садатодо-кудодтого типа.
Дети, скучая, наблюдали за жуком. Тот пытался приземлиться на лысину, но директор бегал по сцене, где были развешаны схемы, графики и плакаты, и, чихая, рассказывал о лагере. Жук, недовольно жужжа, набирал высоту и пикировал на лысину снова.
— А у меня брата вчера по телеку показывали, — похвастался вдруг Жердяй. — В новостях. На него соседка в суд подала за то, что он перила в подъезде гнет. К нам в дом телевизионщики приезжали. И я тоже в кадр попал.
— Везет, — завистливо сказали мальчишки.
— Знаете, какой у меня Вовка сильный… — На лице Жердяя появилось мечтательное выражение. — Он в подъезде все прутья погнул, даже ручку на входной двери в крендель скрутил!
— Удикальдый сподтивдый кобплекс, бассейд, — вещал директор. — Здодовое питадие, речка и лес, подшефдое хозяйство…
Жук снова набрал высоту.
— Подумаешь, в новостях, — неожиданно для себя сказал Клепа. — А про меня вообще документальный фильм скоро снимут.
— Да ладно! — ахнули мальчишки, а отличник Ленька Фельдман недоверчиво спросил:
— А ты не привираешь?
— Конечно, врет! — заявил позеленевший от злости Жердяй. Только примешься что-то рассказывать, как сразу найдется кто-то, кто перетянет внимание на себя.
— А вот и не вру! — как всегда, захорохорился Клепа. — Это будет фильм о том, как я…
— Что ты? — подначил Жердяй. — В космос слетал — туда и обратно! Тоже мне Гагарин!
— А вот и нет! — взъерошился Клепа. — Я, между прочим, клад нашел. Старинных золотых монет! Ефимок!
— Скажи, что ты врешь, и тебе ничего не будет, — процедил Жердяй.
— А вот и не вру, через неделю покажут!
— По какому каналу? — спросил Фельдман.
— По всем, — не задумываясь, ответил Димка.
— Скажи, что ты врешь! — повторил Жердяй.
— Не вру! — упрямо ответил Димка и поправил на носу очки. — И не только по всем нашим каналам, но еще и за границей.
— Ну, если не покажут, тогда я тебе устрою! Я тебе устрою счастливую жизнь, будешь у меня вместо футбольного мячика летать, а еще я брату скажу, чтобы он в лагерь приехал. Тогда тебя точно покажут. В хронике 02. Понял? — и Жердяй поднес к Димкиному носу огромный кулак.
— Содце, воздух и вода — даши дудшие ддузья, — закончил свою речь Евстратий Калистратович и оглушительно чихнул.
Пятые классы потянулись к выходу.
4. Бой с Бульдозером и пьяница-умелец
Жердяй не шутил — Димка в этом даже не сомневался. Он вполне мог бы позвать братца — мордастого здоровяка по кличке Бульдозер, интеллект у него, кстати, тоже был на уровне этого агрегата.
— Братан у меня один раз задумался и кастрюлю пельменей съел, — хвастался Жердяй в школьной столовой. — Мама говорит, что уже готовить устала!
Бульдозер, вернувшись из армии, трудился на стройке и подрабатывал иногда по выходным в боях без правил, которые проводил закрытый бойцовский клуб. Когда его выводили на ринг, рефери оглашал: «Бульдозер: сначала бьет, потом думает». Он оправдывал свое имя, и младший брат обожал старшего, стараясь подражать ему во всем.
Дома Димка внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале — еще пара антенн на голове, и был бы вылитый Муравьишка из мультика. Шансы выстоять в одном бою с Жердяем — примерно один из ста. Встретившись с Бульдозером, можно было рассчитывать только на чудо. Например, на то, что Димка вдруг отрастит лебединые крылья и улетит куда-нибудь подальше. Можно, конечно, попытаться найти клад и позвонить на телевидение, но где его искать, клад этот, если ты живешь в районе бесконечных семнадцатиэтажек? Один раз Димка нашел возле супермаркета пятьсот рублей, да и то деньги были игрушечные — с Хрюшей и Степашкой. И родители, как назло, уезжают. И так вдруг стало обидно, что он такой маленький, слабый и беззащитный.
— Бегать от Ерофеева полтора месяца, — прикинул мальчишка, — это же половина каникул! Ну уж нет! Я себе портить жизнь не позволю! Мои мозги против его кулаков — битва тысячелетия.
Он бросил рюкзак в свою комнату и пошел на кухню, делая на ходу скорбное лицо. Мама пекла рогалики с маком, но, увидев, как сын хмурит брови и сутулит плечи, тут же забыла обо всем:
— Димочка, что с тобой? Тебя кто-то обидел?
— Мама, я должен поговорить с тобой, — вздохнул Димка. — Надеюсь, ты выслушаешь меня и, как взрослый человек, сумеешь оценить важность ситуации.
«Хорошо сказал», — подумал он, глядя, как у мамы округлились глаза.
Несмотря на то что Клепа был самым слабым и тщедушным мальчишкой в классе, мозги у него соображали здорово. Особенно когда дело касалось встречи с Бульдозером и его братцем.
— Сегодня мы встречались с директором летнего спортивного лагеря, — издалека начал он. — И у меня исчезло всякое желание куда-то ехать.
— Да ты что?! — удивилась мама. — Ты же сам хотел летом за город. Да и папа уезжает в Америку на стажировку. Я не могу бросить папу, ты же знаешь, какой он у нас рассеянный. А на тебя оформлять документы уже поздно.
— Мамочка, я понимаю, — успокаивающе произнес Димка. — Но сегодня я слышал, как завуч говорила с директором лагеря, и узнал ужасные вещи. Директор рассказал, что повар у них никуда не годится. Он купил у деревенских старушек сморчков, сварил из них суп и отравился. Представляешь, что он нам будет готовить!
— Какой ужас! — сказала мама и побледнела.
— Вот и завуч то же самое говорит, а директор ее успокаивает: «Вы не переживайте, мы закупили на оптовке рыбные консервы — кильку в томате, будем варить суп из них». А еще мальчишки из десятого класса рассказывали, как работали там вожатыми. Они говорят, что директор лагеря — пьяница.