Миддлмарч

- У Доротеи родился сын. А ты мне не позволишь к ней поехать. А я уверена, она хочет со мной повидаться. И конечно, она не знает, как управляться с малюткой... еще глупостей каких наделает. И ей было так плохо - думали, она не выживет. Все это так ужасно! Ты себе представляешь, если бы, когда родился наш Артур, Доротею бы ко мне не пустили! Ах, как можно быть таким недобрым, Джеймс!

- Бог с тобой, Селия! - воскликнул сэр Джеймс, растроганный до чрезвычайности. - Скажи мне, чего тебе хочется, милая? Я все сделаю. Я завтра же отвезу тебя в Лондон, если ты этого хочешь.

Селия этого хотела.

Вскоре вслед за тем приехал мистер Брук и, встретив в парке баронета, вступил с ним в беседу, ничего не зная о полученных известиях, которыми сэр Джеймс не счел необходимым с ним немедленно поделиться. Но когда гость опять заговорил о майорате, сэр Джеймс сказал:

- Любезный сэр, не собираюсь навязывать вам свое мнение, однако на вашем месте я не стал бы ничего менять. Пусть все останется как есть.

Мистер Брук был совершенно потрясен и поначалу даже не почувствовал, сколь утешительным является сознание, что от него не требуется никаких действий.

Итак, сэру Джеймсу пришлось помириться с Доротеей и ее новым мужем, ибо к этому склонялось сердце Селии. Если жены любят друг друга, мужьям не остается ничего иного, как подавить взаимную неприязнь. Сэр Джеймс, как и прежде, недолюбливал Ладислава, а Уилл предпочитал не беседовать с ним наедине - они проявляли обоюдную терпимость, но чувствовали себя друг с другом легко лишь в присутствии Доротеи и Селии.

Как-то само собой получилось, что мистер и миссис Ладислав каждый год не менее двух раз совершали поездку в Типтон-Грейндж, и разраставшаяся мало-помалу поросль юных Четтемов так ликовала при появлении еще двоих участников их игр, и фрешитские кузены так наслаждались обществом типтонских, словно кровь последних не была замутнена сомнительными примесями.

Мистер Брук дожил до глубокой старости, и его имение унаследовал сын Доротеи, который мог бы представлять в парламенте Мидлмарч, но отказался, решив, что, не связывая себя таким образом, он приобретет больше прав на независимость мнений.

Сэр Джеймс до конца своих дней считал второй брак Доротеи ошибкой; да и не он один - в Мидлмарче было принято так считать и рассказывать представителям молодого поколения, как Доротея, будучи девицей редкостных достоинств, сперва вышла замуж за хворого священника, по возрасту годившегося ей в отцы, а через год с небольшим после его смерти отказалась от имения, чтобы приобрести такой ценою право выйти замуж за его кузена, годившегося ему по возрасту в сыновья, не имевшего ни гроша за душой и к тому же неблагородного происхождения. Те, кто не был знаком с Доротеей, выслушав все это, обычно приходили к заключению, что если бы она была "хорошей женщиной", то не стала бы выходить замуж ни за того, ни за другого.

И в самом деле, оба эти столь важные в ее жизни поступка не блистали благоразумием. Но только так сумело выразить свой протест благородное юное сердце, возмущенное несовершенством окружающей среды, а в таких коллизиях великие чувства нередко оборачиваются ошибками, а великая вера заблуждениями. Ибо даже самые сильные натуры в огромной мере подвержены влиянию того, что соприкасается с ними извне. Тереза нашего времени едва ли сумела бы осуществить преобразование монашеского ордена, точно так же, как новая Антигона не имела бы возможности свершить свой подвиг и пожертвовать жизнью, дабы предать земле тело убитого брата, - отныне уже нельзя излить душевный пыл героическими подвигами такого рода Но мы, люди незначительные, своими повседневными речами и поступками формируем жизни многих Доротей, и судьба той Доротеи, чью историю мы рассказали, еще не самая прискорбная из всех.

Ее восприимчивая ко всему высокому натура не раз проявлялась в высоких порывах, хотя многие их не заметили. В своей душевной щедрости она, подобно той реке, чью мощь сломил Кир (*180), растеклась на ручейки, названия которых не прогремели по свету. Но ее воздействие на тех, кто находился рядом с ней, - огромно, ибо благоденствие нашего мира зависит не только от исторических, но и от житейских деяний; и если ваши и мои дела обстоят не так скверно, как могли бы, мы во многом обязаны этим людям, которые жили рядом с нами, незаметно и честно, и покоятся в безвестных могилах.

КОММЕНТАРИИ

1. Паскаль Блез (1623-1662) - французский математик, физик и философ. В сочинении "Мысли о религии и о некоторых других вопросах" он рассматривает трагическое противоречие между величием человеческого разума и неспособностью человека противостоять своим страстям.

2. Джереми Тейлор (1613-1667) - английский богослов, сочинения которого славились стилем и строгой логикой.

3. Пиль Роберт (1788-1850) - английский государственный деятель, возглавлявший группу так называемых умеренных тори, выступавших за определенные уступки торгово-промышленной буржуазии при сохранении главенства крупных землевладельцев. Здесь подразумевается речь, которую он, будучи министром внутренних дел, произнес в начале марта 1829 г. (то есть более чем за полгода до начала действия романа) в защиту закона об уравнении католиков в правах, противником чего был ранее.

4. Прозорливый Гукер - прозвище английского богослова Ричарда Гукера (1554-1600), одного из основоположников англиканского вероучения.

5. Сельскшир - вымышленное название графства.

6. Имеется в виду поселившийся в Англии швейцарский богослов Исаак Казубон (1559-1619), в английском произношении - Кейсобон.

7. Гемфри Дэви (1778-1829) - английский физик и химик.

8. Картрайт Джон (1740-1824) - английский политический деятель и памфлетист, активный сторонник избирательной реформы.

9. Вордсворт Уильям (1770-1850) - английский поэт, в описываемую эпоху игравший видную роль в литературной жизни Англии.

10. Локк Джон (1632-1704) - английский философ.

11. Саути Роберт (1774-1843) - английский поэт и публицист. Его исторический труд "Испанская война", посвященный действиям союзных испанской, португальской и английской армий против Наполеона, выходил частями с 1823 по 1832 гг.