Темный разум

Забулькал, защелкал Отец. Я перевел взгляд на монстра — один из его первенцев вручал ему очередной шестигранник, совсем как те кубики, что уже крепились к панцирю, и Отец принял дар, не переставая жевать кошмарную снедь. Когда я снова посмотрел на Гидеона, один из мужчин выдергивал из скалы удерживавшие капитана скобы — для чего требовалась воистину немыслимая сила. А я размышлял, что же они сделают с телом дальше — даже когда женщина подошла ко мне с плазмокапельницей и диагностером. Может, эта штука, которую они вставили, придает мясу некий особо изысканный вкус, горячо любимый присутствующим здесь Отцом? Глядя, как женщина садится рядом на корточки, я лишь надеялся умереть так же легко, как Гидеон. Я посмотрел на него, и тут…

Гидеон дернулся — раз, другой, потом резко встал на четвереньки. Точнее — на два колена и одну руку. И я понял то, что до этой секунды просто отказывался понимать. Ему имплантировали аппаратуру управления и контроля. Но ведь телу не перенести подобную травму?! Ошеломленный, я почти и не заметил, что женщина уже ставит мне капельницу.

Гидеон разогнулся, приняв совершенно неестественную позу, и сделал пару шаркающих шагов. Взглянув на прадора–отца, я заметил, что он все еще держит шестигранную коробочку — точно такую же, как и четыре на его панцире, и меня как осенило — я увидел теперь связь с четырьмя присутствующими здесь людьми. Мой бывший товарищ тяжело вздохнул, сделал еще шаг и рухнул плашмя. Четверо синекожих палачей и все прадоры, кроме Отца, оцепенели. Некоторое время Гидеон дергался и корчился на земле, потом сверкающие железные иглы высунулись на миг из его черепа — и тут же втянулись обратно. С хрустом разошелся костяной шов, череп открылся, и устройство вывалилось наружу. Оно по–прежнему крепилось к глянцевой трубке, как какой–то причудливый побег артишока. Прадор–отец отбросил шестигранник. Вскинулась гигантская клешня–протез, разрубая надвое кормившего папашу вторинца. Две половинки бросились было бежать, но у каждой ножки оказались только с одной стороны, так что обе они заплясали некий извращенный танец по кругу, пятная скалу сукровицей.

Я вспомнил, как недавно Гидеон пытался дистанционно активировать поврежденную пушку. После неудачи он отшвырнул пульт и наорал на ответственного за поломку. Ситуация повторилась — но в чудовищном, гротескно искаженном виде.

А вокруг меня снова засуетилась страшная четверка. Мне сделали уколы, довольно болезненные, но вызвавшие искусственную эйфорию и утешительное безразличие. Теперь в любой момент включатся блокираторы нервов, и все будет кончено. И это не важно — ничто уже не важно. Но блокираторов не было, и я взвыл, когда мне рассекли шею, стремительно вернувшись к жестокой действительности. Я увидел то, что они принесли, — этакого хромированного паука с цилиндрическим телом. Ощутив, как он погружается, я завопил еще громче.

Не знаю, что оборвало мои крики — потеря сознания или полная утрата способности действовать. Помню лишь черноту — долгожданную и желанную.

Глава 3

Спир

Чтобы ознакомиться с современными способами использования сети ИИ, много времени не потребовалось, несмотря на то что моему мышлению все еще недоставало четкости. Иногда мой разум функционировал, как должно, и в один из таких моментов я создал суб-ИИ, информационную ищейку, и отправил ее на задание. А в ожидании результатов переключился на более прозаические вопросы.

С чувством дежавю, ощущением известности, повторяющимся с раздражающей регулярностью, я просмотрел сведения о последствиях воскрешения. И обнаружил, что у некоторых людей возникали те же проблемы, что и у меня, — наравне с длинным перечнем других умственных отклонений. Но привязать подобные состояния к какой–то определенной причине, похоже, никому не удавалось. Шок от самого факта смерти, шок от того, что вновь жив, шок от ощущения чужеродности, от кажущегося внезапным переноса во времени и пространстве… Да, смерть и воскрешение могли быть причиной сбоев сознания — а могли и не быть. С учетом того, что сообщил мне Силак, можно было предположить, что моя сравнительно небольшая проблема стала следствием повреждения и последующего восстановления мемпланта. Допустив, что неприятные ощущения со временем пойдут на убыль, я занялся другими делами.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы выяснить: либо все, кто когда–то был мне дорог, мертвы, либо их невозможно отследить. Нашлась парочка знакомых, с которыми можно было бы связаться, но никого, кого бы я считал друзьями — большинство из них погибли на Панархии. Мать умерла после войны, отец выбрал загрузку в тот сектор Душебанка, где люди ведут виртуальную жизнь. Старшим братом, похоже, овладела тяга к опасным приключениям, и он — в возрасте ста пятидесяти лет —• пустился во все тяжкие и сгинул в мире под названием Спаттерджей. С интересом пролистав сведения по истории и биологии Спаттерджея — где сеяли зло Джей Хуп и его пиратская шайка, где пиявки–паразиты являлись переносчиками вирусного бессмертия и где обитали восхитительные и опасные Старые Капитаны, — я вернулся к сведениям, доставленным моей виртуальной ищейкой. И все прочее тотчас отошло на задний план.

Пенни Роял.

Похоже, даже через сотню с лишним лет ИИ-убийца был по–прежнему жив и здоров.

Пенни Роял управлял истребителем, бомбившим Панархию, уничтожив «дружественным» огнем более восьми тысяч солдат. Сразу после этого данный ИИ «почернел». Для общественности это означало бы, что он исчез с радаров и о нем никто никогда больше не слышал, но если ты занимался биошпионажем, то понимаешь, что смысл здесь совершенно противоположный. ИИ не могли хранить в тайне действия Пенни Рояла, поскольку на результаты этих действий было слишком легко наткнуться. Вскоре я понял, что слово «почернел» как нельзя лучше описывает душу вышедшего из–под контроля ИИ, если, конечно, душа у него имеется. Когда некто, обладающий могуществом Пенни Рояла, превращается в социопата, результаты будут… невообразимы.

А ведь Панархия была не первой в ряду жертв ИИ-убийцы. Я вспомнил битву на одной из лун Родера. Мне тогда приказали проверить бункер в расположении нашей части. Там находилась биобаллистическая пушка без автоматического управления и расширенной памяти — в то время шла жесточайшая вирусная война, жертвами которой становились компьютеры. Так что люди какое–то время вынуждены были существовать без всякой помощи ИИ.

Пушка стояла в бронированном доте, гладкий ствол квадратного сечения торчал из амбразуры в куполе бункера. Нижняя часть пушки походила на лафеты древних орудий одной из мировых войн, но со множеством запаянных в щитостекло ультраконденсаторов. Только вот когда я прибыл туда, человек–наводчик превратился в одну из частей своей зенитки.

Впрочем, хотя пушка и пушкарь практически слились воедино, артиллерист все еще был жив. Его голову подсоединили к системе лазерной наводки и оптическому прицелу — с телом ее связывали лишь растянутые нити искусственных электрохимических нервов и кровеносных сосудов. Руки и ноги напрямую состыковывались с релейной панелью, управляющей гидравликой пушки. Сердце по–прежнему могло качать насыщенную кислородом кровь, но поскольку печень, почки и прочие органы отсутствовали, человек умирал. Он скончался, когда мы пытались извлечь его, однако посредством речевого синтезатора успел описать жестокое чудовище-ИИ, сотворившее с ним такое.

Я не сразу уловил связь. А позже прочитал отчет о подобном инциденте в другом мире, с заголовком «Монстр, или Черный ИИ» и подзаголовком «Пенни Роял». В том же отчете значилось, что именно Пенни Роял сжег моих друзей и соратников на Панархии. Этот ИИ не исчез в вакууме и не покончил с собой, как многие из обезумевших ИИ. Я все еще мог отыскать его. И уничтожить. Потребность отомстить стала моей движущей силой — и я не поддавался этому чувству только потому, что шла война и я должен был сражаться. А сейчас мне совершенно не хотелось ему сопротивляться. Не только потому, что Пенни Роял уничтожил дивизию Бернерса, но из–за того, что случилось со мной потом. Именно Пенни Рояла я винил в том, что попал в клешни прадоров. Из–за него я стал рабом паука. И именно он в ответе за все, что я потерял.