Когда дым застилает глаза: провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

За последние десятилетия похоронная индустрия разработала множество способов отдалить близких усопшего от всех аспектов смерти, которые могли бы их морально травмировать, причем не только в крематории.

Когда у бабушки моей подруги Мары случился инсульт, Мара первым же рейсом отправилась во Флориду, чтобы дежурить у ее смертного одра. В течение недели Мара наблюдала за тем, как ее бабушка не может нормально дышать, глотать, двигаться и говорить. Когда смерть великодушно забрала пожилую женщину, Мара думала, что они с другими родственниками будут присутствовать на похоронах от начала до конца. Однако она ошибалась. Я получила от нее следующее письмо: «Кейтлин, мы просто постояли у открытой могилы. Мне казалось, что мы должны присутствовать при засыпании гроба землей, но нам этого не показали. Мы ушли с кладбища, когда гроб все еще стоял там, не погруженный в землю».

Только после того как семья Мары ушла с кладбища, гроб с телом бабушки был опущен в землю и засыпан торфом с помощью желтых строительных экскаваторов.

Эти современные стратегии отрицания позволяют сосредоточить внимание скорбящих на «радостях жизни», так как жизнь продается гораздо лучше, чем смерть. В одной из крупнейших сетей похоронных бюро рядом с залами для прощаний стоят маленькие электропечи, в которых выпекается печенье. Оно призвано утешать своим ароматом скорбящие семьи в течение всего дня. Шоколадная крошка должна замаскировать запах химических веществ и горящих тел.

Я снова прошла мимо подсобки и кивнула женщинам, которые далеко продвинулись в сооружении алтаря. Они расставляли многочисленные тарелки с фруктами и круглые цветочные венки у основания большой фотографии покойного мистера Хуанга, отца семейства. Фотография напоминала портреты, которые часто рисуют в торговых центрах: на ней были изображены голова и плечи пожилого китайского мужчины. Он был одет в строгий костюм и отличался чрезмерно румяными щеками. В качестве фона были нарисованные на компьютере проплывающие облака.

Следуя указаниям Майка, мы с Крисом принесли деревянный гроб с телом покойного в часовню. Когда мы открыли крышку, мистер Хуанг предстал в своем лучшем костюме. Теперь он был уже не тем строгим мечтателем на портрете, а забальзамированным трупом с восковым лицом.

В течение всего утра к покойному приходили все новые члены семьи, каждый из которых приносил фрукты и подарки для украшения алтаря. «Эй, ты! – неодобрительно гавкнула на меня пожилая женщина. – Ты почему в красном?»

Красный цвет, ассоциируемый с радостью, не подходит для похорон в китайской культуре. Вишневое платье, в котором я была в тот день, буквально кричало: «Ха, скорбящие! Я смеюсь над вашими традициями!»

Я хотела объяснить ей, что понятия не имела о том, что семья Хуанга придет в похоронное бюро сегодня, тем более на такую ужасающую процедуру, как кремация при свидетелях. Однако вместо этого я пробормотала извинение и прошаркала вперед.

Майк уже был в крематории и разогревал одну из печей. Когда пришло время кремации мистера Хуанга, Майк настоял на том, чтобы я последовала за ним в часовню. Мы пробрались через толпу родственников усопшего, неодобрительно клацающих языком при виде моего платья, и, выкатив гроб из часовни, повезли его в крематорий. Семья Хуанг, состоящая минимум из 30 человек, пошла за нами и вторглась в то место, которое раньше было моим священным уголком.

Когда мы оказались в крематории, все родственники, включая пожилых женщин, упали на колени и начали рыдать. Плач скорбящих смешивался с ревом кремационной печи. Атмосфера была жуткой. Я стояла у входа с выпученными глазами, словно антрополог, ставший свидетелем неизвестного ранее ритуала.

У китайцев принято нанимать профессиональных плакальщиков для похоронного обряда, чтобы облегчить скорбь, введя толпу в безумное состояние.

Мне было сложно определить, были ли некоторые из людей на полу такими плакальщиками, приглашенными семьей. Была ли вообще такая услуга в Окленде? Их скорбь казалась весьма натуральной. Но я, опять же, никогда раньше не была в ситуации, где настолько большая группа людей позволяет себе быть эмоционально уязвимыми. Здесь и речи не шло о сдержанности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «