Укрощая шторм (ЛП)

— Да...

— Хорошо, так почему бы нам просто не воспользоваться ими в этот раз?

Мои брови взлетают от удивления.

— Ты что, пьян?

— Нет, я не пьян. И, даже если бы и был, какое отношение это имеет к делу?

— Ну, я просто знаю, что трезвым ты бы не предложил заняться сексом без резинки.

Он наклоняется к моим губам.

— Конечно же, я пил сегодня вечером, но до опьянения мне далеко. Я умею пить, Фейерверк. Дело в том, что меня не назовёшь терпеливым мужчиной. Я не хочу ждать, чтобы оказаться внутри тебя.

— Том... — я прижимаю свои руки к его груди, создавая расстояние между нами. От того, что он находится так близко, я не могу мыслить объективно. — Я не уверена. В смысле, это просто... ты переспал с множеством женщин.

Он смотрит на меня отнюдь не счастливым взглядом.

— А ты раньше спала с парнем, который трахался с чуваками, но я же не требую от тебя справку об отсутствии венерических заболеваний.

Я резко втягиваю воздух, отворачиваясь от него, когда на моём лице вспыхивает боль.

— Господи, Том. Это был удар ниже пояса.

— Бл*дь, — он хватает мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. — Прости, детка, я не хотел тебя обидеть. Я просто хотел сказать, что... доверяю тебе.

Приподнимаясь над кроватью, он располагается между моих ног, прижимая меня к матрасу. Размещая руки по обе стороны от моей головы, Том смотрит вниз на меня.

— Я доверяю тебе и хочу, чтобы ты тоже доверяла мне. Я чист, обещаю. Я регулярно прохожу медицинское обследование и никогда не занимаюсь сексом без презерватива. В течение пятнадцати лет я в одиночку сохранял на плаву показатель их продаж. Тебе не о чем беспокоиться.

Пятнадцать лет? Он начал заниматься сексом, когда ему было четырнадцать?

И почему это удивляет меня? Ведь речь идёт о Томе Картере.

А я уже начала размышлять над тем, что ему, пожалуй, можно доверять. Но теперь всё, что звенит в моих ушах: «В течение пятнадцати лет я в одиночку сохранял на плаву показатель их продаж».

Хорошее напоминание, что он бабник. Мне становится плохо.

Сдерживая подступающую к горлу желчь, я выплёвываю:

— Не о чем беспокоиться? Ох, хорошо...

Я чувствую, как мой гнев достигает эпических размеров. Он единственный, кто может настолько вывести меня из себя. Я пытаюсь просто не думать о том, что это значит.

— Должна признать, Том, что мне стало намного лучше от твоего предложения позволить тебе заняться со мной сексом без-мать-его-презерватива, — кричу я, — как раз после того, как ты напомнил мне, что в прошлом трахался чаще, чем двигался лифт в Эмпайр Стейт Билдинг!

Он сужает глаза.

— Ты с самого начала знала, с кем связываешься, милая.

— Ух! Иногда я задумываюсь, какого чёрта с тобой делаю.

Я не это имела в виду. Но я злюсь, а когда я злюсь, то забываю о рациональности.

Я толкаю его в твёрдую, как скала, грудь и извиваюсь, пытаясь выбраться из-под него.

Но Том намного больше и сильнее меня. Прижимаясь ко мне меня своими бёдрами, он хватает мои руки и крепко удерживает их на подушках над моей головой. Я не могу сдвинуться ни на дюйм. И мне это совсем не нравится.

— Ты прекрасно знаешь, почему. Потому что я трахаю тебя так, как никто другой в твоей жизни — ни до, ни после меня.

Не впечатлённая, я хмуро смотрю на него:

— Дай. Мне. Уйти.

— Нет. Кажется, тебе нужно напомнить о нескольких вещах. Первое: я всегда буду тем, кто управляет, а не наоборот. Спальня — моя территория.

Сместив свои бёдра, он прижимается голой длиной своего члена к моему клитору. Мне приходится стиснуть зубы, чтобы сдержать стон. Однако моё тело вздрагивает, выдавая меня. Я ненавижу то, как оно предаёт меня, когда речь заходит о Томе.

Он ухмыляется.

— Ты поняла, или тебе нужно объяснить чуть нагляднее?

Игнорируя крики своего тела о потребности, я огрызаюсь:

— Пошёл ты!

— Мы очень скоро будем делать это (прим. ред.: игра слов, fuck you — «пошёл ты», тогда как просто fuck — «трахаться»), а сейчас просто ответь на чёртов вопрос. Я сказал: ты поняла, или мне нужно ещё раз тебе напомнить?

Он сильнее прижимается ко мне. На этот раз он более точно попадает в идеальное место.

Уверена, у Тома есть умственная схема моего влагалища, потому что он просто знает, где прикоснуться ко мне в самый нужный момент. Я закатываю глаза, и на сей раз у меня вырывается стон. Без раздумий, я позволяю словам сорваться со своих губ:

— Я поняла, — мой голос звучит по-девичьи и с придыханием, что вообще мне не нравится.

Кто же я рядом с ним?

— Хорошая девочка.

Я вижу, как выражение власти отражается на его лице, прежде чем он наклоняет голову ко мне. Наши губы почти не соприкасаются, что расстраивает меня. И то, как сильно в этот момент мне нужно ощутить его губы на своих, просто пугает.

Его горячее дыхание смешивается с моим собственным, когда он громко говорит:

— По некоторым дурацким причинам ты единственная, с кем я хочу трахаться. Постоянно. Снова и снова. Я не могу насытиться тобой, и ты первая, с кем я хочу заниматься сексом без-мать-его-презерватива. И это, своего рода, стирает всё остальное, тебе так не кажется? — Том всасывает мою нижнюю губу себе в рот. — Я хочу чувствовать тебя, — бормочет он.

У меня перехватывает дух.

Том не требует ответа, потому что он ему не нужен. Я поддаюсь, возбуждаясь от уверенных движений его рук и промывающих мозги слов.

— Том, — задыхаясь шепчу я. — Возьми меня... сейчас... без-мать-его-презерватива.

Отпустив меня, он берёт свой член в руку и скользит им вверх-вниз по моему центру, покрывая его влажностью. Он останавливается, располагаясь у моего входа.

Я закрываю глаза.

— Открой глаза.

Широко открыв их, я вижу, каким пылающим взглядом он на меня смотрит.

— Я хочу, чтобы ты всё время смотрела на меня.

Удерживая его взгляд, я легонько киваю.

И затем он врезается в меня.

— О, Боже.

Борясь за глоток воздуха, я ощущаю обнажённого Тома внутри себя... и это глубоко.

Он. Я.

Связанные таким образом.

Странно, как отсутствие куска латекса может изменить вещи во многих отношениях.

Его глаза наполнены чем-то, что я не могу понять.

— Господи… я никогда не... ты такая чертовски тугая, Ли. Я не смогу... — он качает головой.

— Я знаю... — я прикасаюсь рукой к его лицу, проводя пальцами по его скуле.

Он напряжён. Глаза тёмные. Челюсти сжаты.

Том на грани.

Он прикасается своим лбом к моему, глаза его по-прежнему открыты и сосредоточены на мне, когда он медленно выходит до конца, а затем снова входит.

С губ Тома срывается дыхание, переплетаясь с моим.

— Господи, не думаю, что продержусь долго... не таким образом. Это так чертовски хорошо. Малышка, ты ощущаешься просто замечательно.

— Просто отпусти, — шепчу я. — Отдай мне это. Я хочу почувствовать всё, что ты мне дашь.

Том поднимает голову вверх, и выражение его лица говорит, что всё то, что он сдерживал, наконец, ушло.

Стиснув зубы, он начинает трахать меня, как одержимый.

Это чистый, первобытный секс в наилучшем виде.

Он прижимает меня к кровати, жёстко толкаясь. Я хватаюсь за простыни, чтобы удержаться.

— Скажи мне, что ты близко, — выдавливает он. — Потому что я не смогу продержаться... долго.

— Я близко, Том... да, продолжай... делать... это...

Он задевает мой клитор, и во мне нарастает оргазм. Я закрываю глаза, разрывая нашу связь, не в состоянии держать их открытыми от такого мощного оргазма.

— Господи... это... я не могу...

Я чувствую, как его член дёргается внутри меня.

Открыв глаза, я вижу, что глаза Тома плотно закрыты, голова откинута назад, его грудь сильно вздымается от оргазма, когда он заполняет пустоту внутри меня.