Все для тебя

Когда они вернулись на пляж, Таня уже поджидала их.

— Скоро пляж закрывают. Мам, дай мне маску, я еще успею поплавать.

Он лежал рядом со Светкой и держал ее за руку. Она не противилась. Только время от времени поднимала лицо и, близоруко щурясь за стеклами очков, всматривалась вдаль.

— Ты ее видишь? Я снова потеряла.

— Вижу, вижу. Успокойся. У нее очень приметная трубка — желтая на конце. Мне прекрасно видно. Расслабься и отдыхай. Неужели ты думаешь, я позволю ей утонуть?

Света успокоилась и мирно загорала, подставив свое и без того смуглое тело мягким лучам солнца. Он лежал рядом и смотрел на ее профиль.

— Светка, — тихо сказал он, лаская ее пальцы, — я тебя люблю…

Боже, как давно он не говорил этих слов. Или говорил? Но не так. Так он говорил только ей. Он смотрел на море, теряющее свой блеск, солнце уже скрылось за крышами крайних вилл. Люди стали собираться уходить с пляжа, а ему было так хорошо, так тихо и спокойно. Какое счастье, что на свете есть остров Тиран, и какое счастье, что он решил его увидеть.

Вечером, сразу после ужина, они уехали гулять в старый город. Света сначала отнекивалась, ссылаясь на усталость, скорее всего, так оно и было, но под их с Таней натиском сдалась. Они бродили по улочкам, заходили в магазинчики, выбирали всякую всячину. Он понял, что они в Египте впервые и им, естественно, хочется накупить всяких сувениров. Тане понравились какие-то бусы, и он с удовольствием купил ей их. Света немного поколебалась, но все же не решилась отдать ему деньги. Увидев это, он стал покупать все, на что они обращали внимание, и их пакет быстро наполнился всякими безделушками. Потом отправились в Наома Бей — новый город. Это была длинная нарядная улица — Бродвей для туристов. Они посидели в рыбном ресторане, хотя уже поужинали и никто не хотел есть. Но им предложили такие необычные морские деликатесы, что они решили хотя бы попробовать. В довершение ко всему он сходил в ювелирную лавку, на несколько минут оставив их в ресторане, предварительно грозно посмотрев на официантов: дескать, не дай бог, чтобы тут кто без меня… и принес им по витому золотому браслету.

— Ой, какая красота, — пискнула Таня, надевая браслет.

Света нахмурилась.

— Это подарок, — тоном, не терпящим возражений, сказал он и надел браслет Свете на руку.

— Мы не можем это принять, — тихо проговорила она, — это очень дорого.

— Ерунда, бижутерия, — беспечно ответил он.

— Это желтое золото.

— Ну и что?

— Я отдам тебе деньги.

— Только попробуй, — возразил он. — Могу я хоть что-то подарить на память?

Таня с удивлением посмотрела на них, но тут ее внимание отвлек официант с очередным, только что приготовленным блюдом, от которого шел восхитительный запах.

Они отлично провели вечер. Самое приятное было в том, что все вокруг принимали их за семью. Пользуясь случаем и якобы чтобы оградить их от навязчивых ухаживаний местных торговцев, он все время держал Свету под руку, а Таню обнимал за плечи, и все выглядело пристойно и правильно.

В отеле, прощаясь у бассейна, он уловил момент и шепнул Светке:

— Если ты сегодня не придешь, я умру…

Она пришла через два часа, когда Таня уснула.

— Ты издеваешься надо мной, — сказала она после первых объятий и, отстранившись, прилегла на постель. — Я ужасно не выспалась. И очень устала на яхте.

А он стоял и, как болван, улыбался во весь рот, чувствуя нелепость этой улыбки, но не в силах что-то поделать.

— Ты как ребенок. Капризный испорченный мальчишка. Хочу — и все! А подайте мне сюда Свету, я ее съем!

— Я тебя съем, — дурашливо закивал он головой.

К ее приходу он немного прибрал свои вечно разбросанные вещи, поставил на столик мартини и шоколад, включил мягкое ночное освещение. Она окинула все это взглядом.

— Готовился?

Он кивнул, все так же нелепо улыбаясь.

— Я уже легла спать, а спать не могу. Умрет еще, думаю.

Он прилег рядом и привлек Светку к себе.

— И умер бы, если бы ты не пришла.

— Как же тогда жил все эти годы без меня? — она снова мягко отстранилась и, встав, присела за столик.

— А я не жил. — Он последовал за ней и разлил в стаканы мартини. — Не жил. Только здесь я почувствовал, что снова живу.

Он поднял стакан.

— За тебя, Светка!

— За встречу!

Они выпили, и он, расслабившись, откинулся в кресле.

— Мне так хорошо сейчас, что даже безразлично, если кто-то тогда у тебя и был.

— Какой ты дурак! Просто непроходимо глупый! Да не было у меня никого, кроме тебя! Не было! Можешь ты это понять своими ревнивыми мозгами? Если бы я любила громкие фразы, то сказала бы, что ты искалечил мне жизнь. И сейчас делаешь то же самое.

Но, произнося это, Светка улыбалась уголками рта. Так было и раньше, когда она говорила резко, но не хотела обидеть его. Поэтому она произносила гневные слова с легкой улыбкой. Но он знал, что она говорит правду.

Они снова выпили. Светка почувствовала, что опьянела и, как прежде, говорила отрывисто, путая слова.

— Не хватай меня за руки!.. Знаю я… чем это кончается. Ты на меня всегда действовал, как удав на кролика. Подожди!.. Я ведь пришла! И не ухожу. Дай мне сказать. А то потом ты не будешь меня слушать. Ты при Таньке не смотри на меня так. Она же взрослая. Все видит, все понимает. Что она обо мне подумает?

— Что я тебя люблю.

— Молодец! Это как раз то, что мне сейчас надо!

— А что? Не надо?

— Перестань. Ты понимаешь, о чем я. Не надо, чтобы Таня это видела!

— Отцу пожалуется?

— Кому?

— Мужу твоему.

— Мужу — нет, но меня будет доставать. Она прилипчивая, как… ты. И ревнивая.

— Светка, ты счастлива в браке? Ты любишь своего мужа?

Света отпила из вновь наполненного стакана. Захмелевший разум отказывался придумывать подходящий ответ.

— Ну, в общем, да.

— Что — да? Любишь его?

— А ты любишь свою жену?

— Нет.

— Это ты сейчас говоришь «нет», — усмехнулась она. — А два дня назад сказал бы «да».

— Нет, — упрямо повторил он. — Я не могу никого любить, кроме тебя.

— Не ври. Когда я сдавала госы, я встретила Кольку из твоей группы. Он сказал мне, что ты женился и очень счастлив.

— Мало ли что он сказал. И потом, это было давно.

— Значит, все-таки было?

— Не надо, Светик. Не надо говорить о других, когда мы вместе.

— Ты сам начал. Думаешь, это приятная для меня тема?

— Хорошо, давай про нас. Ты меня вспоминала?

— Зачем? — она явно подтрунивала над ним.

— Ты меня еще любишь?

— Я тебя ненавижу, — улыбнулась она, — ты испортил мне жизнь. — Она говорила правду, но словно насмехалась над собой. — После твоего предательства я не могла никого полюбить. А ты жил с женой, растил детей… Слушай, у тебя дети-то есть?

— Сын.

— Ну вот видишь. Я все думала: «Ну как же так можно? Ни с того ни с сего так поступить?»…Я пьяная совсем… и язык у меня заплетается. А что с пьяной говорить… — Она встала, и он обнял ее, мягкую, податливую, дрожащую.

Она покорно обвила его шею руками и ответила на поцелуй.

Что такое счастье? И из чего оно состоит? Почему, когда делаешь все правильно, вовсе необязательно чувствуешь себя счастливым. А когда поступаешь не так, как нужно, оно неожиданно переполняет тебя так, что хочется плакать. Светка не сбежала, как вчера, и не уснула, но все время плакала.

— Это от мартини, — говорила она, — я просто пьяна.

А он знал, что это от любви, и ему тоже хотелось плакать об утерянном времени, когда он жил без нее. Он зарывался губами в ее короткие пышные волосы, вдыхал запах ее кожи, целовал маленькую ложбинку у основания шеи.

— Ты не уйдешь? Не уйдешь? — все время спрашивал он. Ему хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

— Не уйду, не бойся. Сегодня не уйду.

Состояние счастья не бывает долгим. Он знал это, поэтому боялся уснуть. Хотел насытиться, надышаться им. Нажиться этой непрожитой жизнью, насладиться вернувшейся любовью.