Превыше Магии

- Хорошо, - охотно согласилась моя Малышка. - Но и гномье в ней, наверняка, что-то будет. Поэтому давай придумаем ей имя покороче, и чтобы первая его часть звучала как женское гномье имя.

- Давай, - не стал я возражать, это и правда, логично. Подумав, предложил: - Как тебе - Ари-эль?

- Ариэль… О! Мне очень нравится, - довольно улыбнувшись, с энтузиазмом сразу же откликнулась Малышка. - Довольно коротко, звучит очень красиво, и в чем-то созвучно и с твоим именем, и с моим.

Если за ребенка я был относительно спокоен, то состояние Эли, все время, вызывало тревогу. Наверное, из-за того, что она такая необычная, и для своей расы очень хрупкая, нежная, ее беременность протекала тяжело. На смену плохому аппетиту, тошноте, вялости и слабости пришли отеки на ногах, неустойчивое давление крови в сосудах и учащенное сердцебиение. Если бы не моя Целительская Магия, которая поддерживала Малышку, не знаю, смогла бы она самостоятельно выносить ребенка. Но, невозможно не восхищаться, как стойко она при этом держалась. Ни жалоб, ни капризов. Неослабевающий интерес к жизни, доброжелательность к окружающим и, что было особенно трогательно, несмотря на собственные проблемы, стремление заботиться обо мне.

Я же, испытывая искреннее чувство сопричастности к ее состоянию, стремился облегчить ей жизнь и порадовать, всем, чем мог. И совместные прогулки на поверхности гор, и раздобыть для нее что-то вкусненькое, и обстоятельно рассказать о жизни в Эльфийском Лесу, об особенностях эльфийских традиций и менталитета, о своей семье. Даже о своем неудачном браке рассказал, правда, без подробностей. Ментально передал ей знания Эльфийского языка, поразившись, с какой легкостью она согласилась пустить меня к себе в голову и доверчиво открыть мне свой разум.

Я не переставал восхищаться ею и радоваться своему везению. Мысль о том, что я мог и не встретить мою Малышку, вызывала во мне смятение, а сердце в страхе пропускало удар.

Но, что такое настоящий ужас, я узнал, когда в один из вечеров, как обычно, забравшись с Эли в постель, коснулся губами ее уже большого круглого живота, и, положив на него руку, сосредоточился на нашей девочке. Она поприветствовала меня, толкнувшись в ладонь пяточками. До предполагаемого срока родов оставалось, теперь, всего ничего, около тридцати дней. Наша Ариэль уже полностью физически сформировалась до жизнеспособного состояния, созрели все внутренние органы, осталось только дождаться, когда окончательно созреет мозг, что всегда происходит в последние дни беременности. Хотя, конечно, жизнеспособность новорожденных, у разумных млекопитающих, понятие условное. Это яшеренок или малек рыбы, только родившись уже способен самостоятельно двигаться и добывать себе пищу. А нам предстоит еще долго заботиться о нашей крошке.

С гордостью оценивая немаленький вес и размер нашей девочки, я вдруг осознал, что ее головка, уже сейчас, превышает нижний анатомический размер скелета тазовых костей Эли. Стараясь унять паническую дрожь в руках и тревожно загрохотавшее в груди сердце, я стал перепроверять себя, соотнося размер головы ребенка и костное основание родовых путей. Размер плода и таза не соответствовали. Родоразрешение невозможно. Либо Эли погибнет от разрыва лонного сочленения и последующего кровотечения, либо погибнет ребенок, которого придется доставать частями.

Холодный пот страха выступил у меня на лбу, и болезненный комок отчаянья встал в горле. О том, чтобы потерять Эли речь не идет, но я не мог лишиться и своей дочки, которую уже любил и ждал с таким нетерпением.

Как я ни старался скрыть от Эли накатившую панику, свой ужас и душевную боль, она, все же поняла, что что-то не так.

- Что случилось? Что-то с Ариэль? - с беспокойством заглядывая мне в глаза, спросила она.

- Нет, с ребенком все нормально. Но есть некоторые сложности в предстоящих родах. Ты не должна волноваться, радость моя, я все решу, - с уверенностью, которой у меня не было, ответил я, стараясь успокоить Эли. - Дай мне время подумать, - попросил я ее, не готовый сейчас обсуждать с ней то, что увидел и осознал.

Она замерла, боясь даже пошевелиться и помешать мне поймать нужное решение. Только смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых затаилась тревога, и надежда, что я действительно справлюсь с любой бедой.

Наступила ночь, а я все не находил выхода. Появилась минутная слабость и жалкая постыдная мысль - “за что мне это?”. Но идти на поводу у таких мыслей непростительно. На долю каждого, в жизни выпадает немало проблем. По закону Равновесия, чем больше тебе дано, тем труднее будут твои испытания. И я давно живу по принципу - чтобы не случилось, моя задача не роптать, не отчаиваться, не опускать руки, а бороться до конца. Я знаю, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы не позволить ни одной из моих девочек уйти за грань.

Эли беспокойно ворочалась во сне. А я не сомкнув глаз всю ночь, мысленно разворачивал ребенка в животе Эли то так, то эдак, поворачивая головку то затылком, то теменем, то лицом, и прямо, и поперек, и по диагонали. Ни при какой позиции голова не проходила через костную часть родовых путей. И это уже сейчас, а к моменту родов, голова ребенка станет еще больше.

Утром я понял, что сойду с ума, если не посоветуюсь, что делать, со своей матерью. В ее ум, находчивость, знания иного мира я верил безоговорочно. Не это ли имелось в виду в Пророчестве Эдитаэли?

- Малышка моя, - зарывшись лицом в волосы Эли, пряча глаза, стараясь контролировать свой голос, чтобы он не дрогнул, обратился я к ней утром, - мне придется уйти на три-четыре дня. Хочу поговорить по амулету связи со своей матерью, мне нужен ее совет. Но здесь, около поселения, мой амулет не работает, его сигнал экранируют высокие горы. Поэтому я спущусь ближе к проливу Океана, и найду там подходящее место для связи. Поговорив с Еваниэль, сразу же поспешу вернуться к тебе.

- Расскажи, - жалобно попросила она.

- Обязательно, - не поддался я, - когда вернусь. Сможешь без меня продержаться эти дни?

- Конечно, - заверила она, подбадривая меня своей ласковой улыбкой, пытаясь скрыть свой страх. - Мне Ума поможет. А Хоркиса ты возьмешь с собой?

- Нет, он останется здесь, оберегать тебя и Уму. Да и один, я быстрее обернусь. А ты без меня не скучай, - целуя ее в губы, сказал я.

- Буду скучать, - прошептала она мне в ответ.

Мне не хотелось выпускать ее из объятий и оставлять одну, но справившись со слабостью, я пошел собираться в дорогу.

Под гнетом тревожных мыслей, я без сна и отдыха спешил по каменным горам вниз, туда, где высокие хребты останутся за спиной. Иногда пользовался левитацией, сокращая путь в труднопроходимых местах. Только теплящаяся в груди надежда, что Пророчество не обмануло, что Еваниэль что-нибудь придумает, удерживала меня от того, чтобы по-звериному не завыть от отчаянья, и удерживать свою колоссальную магическую Силу под контролем.

К середине следующего дня, достигнув места, которое показалось мне подходящим, я достал из-за пазухи амулет связи, висевший на моей груди. Оба солнца находятся высоко в небе, значит сейчас у эльфов сиеста, и, надеюсь, Еваниэль с Эдмунизэлем дома, рядом друг с другом. Иначе мне придется сидеть тут и ждать вечера, когда они снова окажутся вместе. Дело в том, что амулетов связи такой мощности как у меня, позволяющих перекрывать очень большие расстояния, всего несколько. Один из них, у моего отца.

Активировав амулет нажатием пальца, через который я послал в него капельку Силы, услышал холодный, спокойный, уверенный голос Эдмунизэля:

- Александрэль?

- Да. Здравствуй, Эдмунизэль.

- Здравствуй. Как у тебя дела? Почему так редко связываешься со мной? За те месяцы, что ты в Горах, всего третий раз. Один раз сообщил, что погасил вулкан и второй раз, что твоя женщина ждет ребенка, поэтому ты задерживаешься с возвращением домой. Еваниэль о тебе беспокоится, - в интонациях его голоса все-таки прорвалась скрытая тревога, он знает, что просто так я связываться не стал бы.