Страница 21 из 151
Темно. Пошел дождь... Плыву медленно, стараясь сохранить силы на дольшее время. Рядом группа матросов. Слышу разговор:
- Черт его дери, дождь идет!
- А тебе не все равно, - отвечает второй голос, - ведь в воде.
- Так-то оно так, да все же при звездах веселее!
Понемногу волнами раскидывает людей... Вот я уже один... Додержусь ли до рассвета?
Думаю лишь об одном: как бы встретить набегающую волну так, чтобы гребень не накрыл, как бы поменьше наглотаться воды...
Холодно... Зубы начинают стучать. Скоро ли рассвет? Кажется, прошла целая вечность. Вдруг огонек... Вглядываюсь... Все ближе и ближе. Прожектор щупает воду. Тральщик подошел. Заметит ли? Вот прожектор забегал опять. Вот луч на мне. Спасен! Машу руками, кричу как исступленный. Прожектор соскочил, ушел в сторону... Жутко... Не заметили. Плыть или не плыть на огонек? Поплывешь - потеряешь зря силы, а корабль отойдет. Ругаю себя, что кричал. Кто же услышит в шторм на несколько сот саженей?! Только воды наглотался.
Нет, надо сохранять спокойствие, только в нем спасение. Медленно с волнами спускаюсь к огням. Молодчина тральщик, хорошо встал под ветер... Плыть легко. Вот уж совсем близко. Не выдерживаю и перехожу на саженки. Полным ходом к борту. А то вдруг уйдет под самым носом?
Замечен! Кидают конец. Хватаю, наматываю на руку, тащат. Черт, лечу вниз: конец лопнул. Ударило о борт, отнесло под корму - прощай, жизнь! Случайно попадаю пальцем в какой-то обушок на борту. Держусь так, что скорее руку вырвет из плеча, чем отпущу палец. Наверху увидели. Сбросили штормтрап. Кто-то хватает за шиворот. Судорога свела палец, но не могу оторвать. Чувствую, что француз уж сам еле держится, вот-вот бросит меня, и нет сил выпустить обушок. Последнее усилие воли - и... оказываюсь на палубе французского тральщика.
Как приятно выкурить папироску! Как хорошо жить!
Захожу в каюту. На койке лежит человек. Кожи нет. Обгорел начисто. Рядом с ним только что вытащенный из воды наш доктор Семенов. Спрашиваю: "Кто?" Семенов отвечает: "Самойлов".
Склоняюсь над беднягой:
- Как дела, Самойлов?
Шевелит белками глаз, что-то шепчут губы. Наклоняюсь ближе и скорее догадываюсь, чем слышу:
- Не хотел "Пересвет" идти в Средиземку..."
Бережно разглаживаю выцветшие страницы...
По этим двум дневникам уже можно сделать кое-какие выводы. И Иванов-Тринадцатый, и лейтенант Совинский отзываются о Домерщикове в самых лучших тонах. К их отзывам можно прибавить и мнение третьего соплавателя лейтенанта Еникеева, да и характеристика Кротовой тоже утяжеляет чашу весов против чаши с обвинением Палёнова.
Конечно, истина не доказывается простым большинством голосов: в истории не раз бывало, когда одно "против" перевешивало миллионы "за". Но неужели люди, довольно близко знавшие Домерщикова, делившие с ним минуты смертельной опасности, могли так глубоко заблуждаться, чтобы не почувствовать двуличную душу?
А может, и не было никакой диверсии? Ведь Иванов-Тринадцатый дает однозначный ответ: взрыв был наружный. И лейтенант Совинский не допускает мысли об "адской машинке". И почему я должен верить домыслам какого-то венского юриста, а не командиру "Пересвета"?
Стоп, стоп... Все это эмоции, не имеющие никакого отношения к истине. Я же своими глазами видел фотографию: английский френч, бесстрастный взгляд... И ключик от сигнального ящика, ключик от тайны. Ключик этот пока что болтается на поясе господина Палёнова. Кто он такой? Как очутился за границей? Мне не хочется верить, что в аккуратном досье венского юриста и в самом деле придавлена тугим пружинным зажимом правда о гибели "Пересвета". Заглянуть бы еще раз в его папку с окованными уголками. Уж я бы прочитал все до буковки!.. А может, он в самом деле передал досье в посольство и теперь оно в архиве? В каком? Конечно же, в ЦГА ВМФ - Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота.
Глава седьмая
РУЛЕВОЙ С "ОЛЕГА"
Ленинград. Январь 1984 года
Если моя читальня во Всесоюзной библиотеке похожа изнутри на деревянный фрегат, то архив ВМФ с его чугунными ступенями и тяжелыми железными дверями - на броненосец.
Первым делом узнаю, не поступали ли из Вены какие-либо документы, связанные с "Пересветом". Нет, не поступали.
Выписываю личное дело мичмана Домерщикова. Какое оно тоненькое! Три разграфленные анкетные страницы, заполненные размашистым писарским почерком.
"Полный послужной список мичмана Михаила Михайловича Домерщикова седьмого флотского экипажа". Список составлен на 8 августа 1904 года. "Из потомственных дворян. Родился в 1882 году. Православный. Холост. В службе 1898. Окончил Морской корпус в 1901 году.
1898 г. - первый выход в море кадетом на учебном судне "Моряк" под командованием капитана 2-го ранга Мордвина. Девяностодневное плавание по Балтийскому морю.
1902 г. - командир роты на крейсере "Баян". Слушатель Учебно-артиллерийских офицерских классов.
1903 г. - артиллерийский офицер на крейсере "Аврора". В заграничном плавании сто одни сутки.
1904 г. - там же. Заграничное плавание сто семьдесят суток".
Крейсер "Аврора" вступил в строй в июле 1903 года. Значит, Домерщиков вошел в состав самого первого экипажа исторического корабля. В сентябре "Аврора", строившаяся для нарождавшегося на Дальнем Востоке русского флота, вышла в составе отряда на Тихий океан. Весть о начале русско-японской войны застала отряд в сомалийском порту Джибути. "Аврора" с полпути вернулась на Балтику, где формировалась печально известная в будущем вторая Тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского. Значит, в Цусиму Домерщиков пошел на "Авроре"? А это что за сноска красными чернилами от руки? С трудом разбираю небрежный почерк: "Назнач. мл. артиллеристом на крейсер "Олег" 04-05 гг.".
Это уже ниточка! Немного, конечно, но все же... Палёнов говорил, что Домерщиков бежал с корабля в Маниле. Все так и получается. "Олег" вместе с "Авророй" и "Жемчугом" в 1905 году, сразу же после Цусимского сражения, были интернированы в столице Филиппин. От Манилы до Австралии - рукой подать.
Самое досадное, что в послужном списке не указано место рождения. Знать бы город или хотя бы губернию, а там довольно просто установить, живут ли ныне кто-нибудь из Домерщиковых. Фамилия редкая, и наверняка все ее представители связаны родственными узами. Я бы немедленно отправился туда, будь этот городок хоть на Камчатке. Кто знает, может быть, в ветхом бабушкином альбоме завалялись фотографии моряка в мичманских эполетах?.. Тогда сразу бы было можно установить: Домерщиков ли изображен в форме английского офицера? Не путаница ли это, не подлог ли?
Бреду по Невскому... Вспоминаю, как однажды вот здесь же, у Московского вокзала, обратился в справочное бюро - наудачу, и мне через четверть часа выдали адрес Ризнича, человека, который до той минуты был для меня абстрактным архивным понятием - строчкой в графе. Отыскиваю "счастливый" киоск. Спрашиваю адрес любого живущего в Ленинграде Домерщикова или Домерщиковой.
Нельзя так грубо пытать счастье. Нет в Ленинграде никаких Домерщиковых...
- А по другим городам можно получить адресную справку?
- Можно... В пределах месяца.
Выбираю крупные портовые города и заказываю розыски любого человека по фамилии Домерщиков. Таллинн, Рига, Одесса, Севастополь, Мурманск, Владивосток... Вдруг где-нибудь да объявится?
Москва. Апрель 1984 года
Снова открываю тяжелые, обитые на морской манер латунью двери Всесоюзной библиотеки. Снова скрипит "корабельное" дерево лестниц. Снова длинный стол "кают-компании", только теперь уже не "Пересвета", а крейсера "Олег". Листаю подшивки "Летописи русско-японской войны", листаю подшивки "Нивы" за 1904 год... Форты Порт-Артура, гибель "Петропавловска", траурные портреты адмирала Макарова и художника Верещагина, китайские кумирни, косматые папахи, косички хунхузов, рельсы, проложенные по льду Байкала, фальшивая коса японского шпиона, израненный "Пересвет", "Ретвизан"... Стоп! Групповой снимок во всю страницу: "Экипаж крейсера первого ранга "Олег" перед уходом из порта Александра III (Либавы)".