По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Но не важно, увидел ли Бурлюк своим глазом художника[55] несоответствия, описанные в вышеприведенной цитате из Кантора (или, возможно, ещё какие-то). Важнее то, что Бурлюк плотно взялся за Маяковского: заставлял его писать каждый день и ежедневно давать Бурлюку «отчёт о проделанной работе». Впрочем, внушить Маяковскому мысль, что он гений, было несложно: тот и сам это подозревал.

После череды выступлений в Петербурге (порой ежедневных, всегда скандально-успешных) Маяковский «в составе партийно-правительственной делегации во главе с Бурлюком» 1913–12–14 года выезжает в мощное турне по югу России.

Это не был «провинциальный чёс», увы, регулярно встречающийся нынче – и не тольков Одессе. Сейчас нужно внимательно изучать афиши, где большими буквами написано «ВЕНСКИЙ СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР», а маленькими «имени Штрауса», что означает гастроли небольшого коллектива, а не знаменитого оркестра[56]. Или приезжает всеми до сих пор любимый «Оркестр Поля Мориа» во главе с его преемником – а с точки зрения юридической скорее самозванцем. Мы уж и не говорим о том, что помним времена, когда прекрасные московские театры приезжали на гастроли в Одессу в полном составе, с полным репертуаром, и выступали недели три при переполненных залах. Вот уж действительно: «Были времена, прошли былинные».

Футуристы же (Бурлюк, Каменский и Маяковский) работали от души. Дмитрий Быков пишет: «Это были великолепные четыре месяца. Может быть, лучшие в жизни Маяка. У него завелись деньги! Он начал писать лучшую свою вещь! Он изведал славу. И всё это сделал Бурлюк».

Поэтому мы, ценящие и любящие Маяковского, с благодарностью стоим у свежей мемориальной доски (открыта 2016–09–01), изображающей Давида Давидовича выразительно и ярко – не забыт даже знаменитый монокль в левом (незрячем) глазу[57].

Прежде чем вернуться к маршруту по следам Маяковского (нас ждёт ещё осмотр здания театра, где он выступал во время первого турне), пройдём ещё буквально 40 метров до улицы Софиевской. На стыке домов № 32 и № 34 висит мемориальная доска, информирующая: «В этом доме[58] в 1887 году жил болгарский народный писатель и поэт Иван Вазов». Так что в Одессе жил не только патриарх литературы на идише («дедушка» еврейской литературы) Шолем-Янкель Хаим-Мойшевич Абрамович (в его псевдониме – Менделе Мойхер-Сфорим – фамилия означает «книгоноша», бродячий книготорговец), но и патриарх болгарской литературы.

В полуквартале от этих домов, но на нечётной стороне, жил замечательный поэт и прозаик (в советское время издано 12 сборников его стихов и 5 книг в прозе) Юрий Николаевич Михайлик[59]. Родился он 1939–11–19 аж в Амурской области, но вырос в Одессе, окончил в 1961-м филологический факультет нашего университета, а потом и сам стал университетом: в 1964–1975-м руководил литературной студией Дворца студентов, в 1980-е – литературной студией «Круг». Среди его учеников – несколько десятков авторов, заметных даже в те годы, а уж на фоне полубогемной московской (не говоря уж о киевской) массовки заслуживающих по меньшей мере эпитета «великий». К сожалению, в 1993-м он уехал в Сидней. Перед отъездом Одесский областной совет по инициативе своего бывшего председателя, а в ту пору депутата Верховного совета Украины, Руслана Борисовича Боделана[60] наградил его официальной благодарностью за всю деятельность во благо Одессы. Один из авторов этой книги – Владимир – написал по этому поводу:

Другой автор – Анатолий – с самим Юрием Николаевичем общался в основном благодаря тому, что его дочь Елена была в числе сильнейших игроков одесского клуба «Эрудит». Команда с её участием не раз успешно выступала в телеигре «Брэйн-ринг» и была весьма заметна в спортивной версии «Что? Где? Когда?» Вдобавок Елена – блестящий знаток нескольких бурных эпох истории: её рассказы об этих эпохах члены клуба слушали, как говорится, с раскрытым ртом, да и в Интернете[61] они (как и её стихи) весьма популярны. С переездом в Австралию она (как и многие другие тамошние ЧГКшники) продолжает играть[62], но пока в Австралии не накопилась масса игроков, достаточная для проведения чемпионата страны, соответствующего всем требованиям Международной ассоциации клубов «Что? Где? Когда?», и поэтому Михайлик ещё не участвовала в проводимых с 2002-го года чемпионатах мира по ЧГК.

Большое преимущество прямоугольной сетки улиц в том, что можно вернуться в ту же точку по другому маршруту. Поэтому мы вернёмся в начало переулка Маяковского по переулку Некрасова и, далее, уже пройденным кусочком улицы Гоголя.

Близость переулков Маяковского и Некрасова имеет, если вновь обратиться к «Тринадцатому апостолу» Д. Быкова, очень глубокий смысл: Маяковский оказался одним из двух поэтических наследников поэта-патриота, поэта-гражданина. Он унаследовал тему и страсть гражданской лирики и сатиры Некрасова, а Есенин «сельские унылые мотивы и насмешливое народолюбие». Так что рядом с этими переулками хорошо бы «организовать» переулок Сергея Есенина, но чисто технически не получается.

Вновь выйдя к переулку Маяковского, движемся по нему к Гаванной.

По первому генеральному плану Одессы Военная Балка, Гаванная улица и продолжающий её за Греческой площадью Александровский проспект должны были составлять главную улицу города. Проход главной улицы через Греческую площадь мог бы тогда напоминать протекание реки Рона через Женевское озеро (в несравненно меньшем масштабе, конечно).

Но как-то не сложилось[63]. В итоге Гаванная, теоретически ведущая в Гавань, а фактически на Военный спуск (бывшую Военную Балку) – улица интересная, но не главная. Как и Гоголя, состоит она из пары кварталов: нечётная сторона разделена упирающейся в неё Ланжероновской улицей, а чётная разделена весьма условно – входом в Городской сад. На этой улице предлагаем обратить внимание на несколько зданий. Хотели бы больше, конечно, но ценим время экскурсанта.

Второй дом от Военного спуска по нечётной стороне имеет замечательную дату на фронтоне – 1819-й год. Насколько мы знаем, это старейшее из оставшихся в Одессе зданий. Объяснение на мемориальной доске (даём перевод с украинского): «Этот дом построен в 1819 году братом основателя Одессы Феликсом де Рибасом. В 1820-х годах тут проживали семьи Раевских и Давыдовых. Гостями этого дома были: А. С. Пушкин, Адам Мицкевич, князь М. С. Воронцов, С. П. Трубецкой, и другие значительные фигуры 19 ст.»

Рядом с мемориальным домом – красивый четырёхэтажный дом, а за ним – по официальному наименованию – «Римско-Католический костёл Святого Петра Апостола». Построен на средства французской колонии и открыт в сентябре 1913-го года. Ох уж этот 1913-й – сколько интересного было в этом последнем мирном году Российской, а также Австро-Венгерской, Германской и Османской империй. Когда костёл на Екатерининской превратили в спортзал[64], культовое сооружение на Гаванной оставалось единственным католическим костёлом Одессы. Мы считали, что именно у его красивого забора Бендер вёл дискуссию с ксёндзами, охмурявшими Козлевича[65].

55

Глазом – в буквальном смысле; с детства он был одноглазым в результате нелепого несчастного случая с игрушечной пушечкой.

56

Его концерт 1-го января в главном зале филармонии, транслируемый по всему миру (в РФ – телеканалом «Культура») – одно из любимых нами зрелищ.

57

На некоторых фотографиях монокль у Бурлюка в правом глазу. Скорее всего, он пользовался стеклом с нулевой оптической силой: незрячему глазу коррекция не нужна. И с учётом его специфического чувства юмора весьма вероятно, что время от времени он зажимал монокль глазницей уцелевшего глаза: изображение не искажается, а собеседник, знающий об особенностях зрения Бурлюка, сбит с толку.

58

Юмор в том, что краеведам не удалось установить, в каком именно из соседних домов жил писатель, так что табличку разместили на границе зданий. Тонкое решение вопроса.

59

Отдалённый родственник писателя Юрия Петровича Михайлика (1903–03–17 – 1966–05–17), прославленного (под псевдонимом Юрий Дольд-Михайлик) романом «И один в поле воин» (1956), где едва ли не впервые в советской литературе выведен в качестве главного героя советский разведчик, заброшенный во время войны в Германию и до конца войны активно действующий там. В продолжении – романе «У чёрных рыцарей» (1964) – этот же герой продолжает работу уже среди недобитых немецких военных преступников, передающих богатый опыт новому поколению в разведшколе, оплачиваемой американцами. Другой персонаж романа – американский генерал Думбрайт – произносит монолог, послуживший впоследствии – после доработки в романе Анатолия Степановича Иванова «Вечный зов», где отредактированные фрагменты этого монолога вложены в уста бывшего полицейского следователя, а впоследствии антисоветского заговорщика и диверсанта Арнольда Михайловича Лахновского – основой текста, известного как «план Даллеса». Уже в нынешнем тысячелетии установлено, что план как единый документ никогда не существовал, но все ключевые положения его взяты из реальных директив Совета национальной безопасности Соединённых Государств Америки, разработанных на рубеже 1950–60-х годов и, как положено в СГА, рассекреченных через полвека. Скорее всего советская разведка ознакомилась с этими директивами сразу после их принятия, но не смогла опубликовать обычным образом, дабы при раскрытии агрессивных планов стратегического противника не раскрыть свои источники информации. Вероятно, суть директив довели до писателя, чей роман о разведке уже доказал его умение раскрывать соответствующую тематику в доходчивой форме, и он написал предостережение. Увы, оно не сработало: действия, предусмотренные директивами и художественно описанные Михайликом и Ивановым, выполнены и дали намеченный результат.

60

Замечательный пример бурной биографии смутного времени. Первый секретарь городского, а затем областного комитета коммунистической партии под конец её существования стал даже членом центрального комитета, а заодно председателем исполнительного комитета областного совета. Вскоре после распада СССР – в марте 1992-го – утратил этот пост, но уже в ноябре избран в Верховный совет уже независимой Украины. В 1995-м назначен главой Одесской областной государственной администрации. В 1998-м избран мэром Одессы. В апреле 2005-го – после того, что на Украине велено именовать Оранжевой революцией – против него возбудили уголовное дело, и он перебрался в другой портовый город России – стал заместителем начальника Санкт-Петербургского международного торгового порта. В 2010-м – после победы Виктора Фёдоровича Януковича на выборах президента Украины – вернулся в Одессу, но в 2014-м вновь уехал в РФ. Учитывая, что родился он 1942–04–04, его биография скорее всего пополнится ещё не одним резким поворотом.

61

В основном – автор Antrekot на сайте https://wirade.ru/ – https://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=stories;action=viewprofile;username=Antrekot – и пользователь el_d Живого Журнала – http://el-d.livejournal.com/

62

В Австралии – в отличие от, например, Великобритании – в ЧГК играют не только эмигранты из былого Союза. Там с давних пор бытует местная игра, отдалённо напоминающая ЧГК. Её энтузиасты охотно освоили правила, отработанные в телеиграх, начиная с 1975–09–05, и спортивных соревнованиях, начиная с 1989–12–16.

63

По городской легенде, владелец одного из домов на Греческой площади запросил за его снос такие деньги, каких не было не только в бюджете строительства улицы, но и во всей городской казне. На наш взгляд, это маловероятно: в любом государстве, включая Российскую империю, существуют механизмы изъятия личной собственности в общественных интересах по разумной (как правило, среднерыночной) цене. Скорее всего, пока осваивали сложный рельеф склонов балки, то есть оврага, сформировались другие удобные маршруты.

64

Не помогло и то, что в нём был похоронен вполне успешный преемник Ришельё – Александр Луи Луи-Теодорович Андро, маркиз дё ля Кост, барон дё ля Ферте, дё Сасси и дё Куньи, сеньёр Монта, Базоля, острова Марса и Олиньи, граф дё Ланжерон (на русской почве просто граф Александр Фёдорович Ланжерон). Впрочем, Преображенский собор с могилами ещё одного генерал-губернатора Новороссийского края – князя Михаила Семёновича Воронцова – и его супруги (да ещё и одной из мишеней ухаживания Пушкина) Елизаветы Ксаверьевны, урождённой графини Браницкой – просто взорвали. Захоронения чудом перенесли на кладбище в пригороде Одессы.

65

«Золотой телёнок», глава XVII «Блудный сын возвращается домой».