Слуги милосердия

— Вы имеете в виду, сказала я, — что тиран наверняка использует Баснаэйд или Юран против меня, если сможет.

Кветер хотела, чтобы я взяла с собой Юран на базу, подальше от чайных плантаций, чтобы она оказалась в безопасности. Теперь Кветер была, вероятно, в большей безопасности, чем Юран.

— Жаль, что они не отправились с нами, — сказала Тайзэрвэт, по–прежнему вытянувшись в струнку, с бесстрастным лицом, отчаянно стараясь держаться спокойно. — Я знаю, что мы спрашивали их и они сказали «нет», но, если бы мы знали больше, мы могли бы заставить их уехать. А тогда можно было бы просто убраться отсюда и не возвращаться.

— Бросить всех? — спросила я. — Наших соседей в Подсадье? Полевых работников на планете? Ваших друзей? — Тайзэрвэт завела довольно много друзей, некоторых — только по политическим причинам, но не всех. — Гражданина Пайэт? Даже обидчивую базу?

Вздрогнув, она втянула в себя воздух и воскликнула:

— И как только такое может быть? Какая в этом может крыться польза? Она говорит сама себе, что все — в конечном счете — на пользу человечеству, что у каждого — свое место, своя роль в плане и просто иногда некоторым личностям приходится страдать ради великой пользы. Но ведь так легко говорить себе подобное, когда речь всегда о ком–то другом. Почему это должны быть мы?

Я не ответила. Это был старый вопрос, и она знала все традиционные ответы на него, так же как и я.

— Нет, — сказала она после тридцати двух секунд напряженного и неловкого молчания. — Нет, мы не можем уйти, так ведь?

— Нет. Не можем.

— При том, через что вы прошли, — сказала она, — ведь вам досталось куда больше, чем мне. И именно я хочу удрать.

— Я думала об этом, — призналась я.

— Да? — Казалось, она сомневалась в своих ощущениях: это была странная смесь облегчения и разочарования.

— Да. — И с Баснаэйд и Юран на борту я могла бы это сделать. — Итак, — сказала я, — продумайте, что именно вам необходимо, чтобы осуществить ваш проект с ретранслятором.

— Уже готово, сэр. — Ненависть к самой себе. Гордость. Страх. Волнение. — Мне ничего особенного не нужно. Я могу сделать это прямо отсюда. Если я сумею. Хотя мне понадобится помощь корабля. Если бы у меня все еще были… Я имею в виду — корабль может мне помочь.

Если бы у нее по–прежнему были имплантаты, которые я удалила, те, что превратили ее в часть Анаандер Мианнаи, вот что она имела в виду.

— Хорошо. Тогда я хочу, чтобы вы, Экалу и Амаат Один встретились со мной здесь через пятнадцать минут, и вы можете представить свой план им. А потом, — обратилась я в большей степени к кораблю и врачу, чем к Тайзэрвэт, — я возвращаюсь в свою каюту. На костылях, ползком, или меня отнесут Калр несущественно.

«Титанит» находился в моей каюте, он вглядывался в осколки того прекрасного, из стекла с золотом, чайного сервиза, разложенные на поверхности стойки. На сей раз мне удалось воспользоваться костылями и проделать этот путь по крайней мере частично своими силами, хотя без Калр Пять и Двенадцать я бы не добралась. Когда мы вошли, «Титанит» поднял взгляд. Кивнул Калр Пять и сказал мне:

— Кузина.

— Кузен, — ответила я и с помощью Пять умудрилась добраться до скамьи. — Как это выглядит? — спросила я, пока Пять обкладывала меня подушками. — Чайный сервиз, я имею в виду. Пока ты не выдал чего–нибудь язвительного.

— Ну вот, испортила мне все веселье, кузина, — сказал мягко «Титанит», не отрывая взгляда от осколков разноцветного стекла на стойке. — Я вовсе не уверен, что из этого можно на самом деле снова сделать нечто стоящее. — Он чуть подвинулся, когда Пять подошла к полке, чтобы дать ей доступ к чайным принадлежностям.

— Мне жаль, — сказала я и откинулась на подушки, которые разложила Пять.

— Что ж, — ответил «Титанит», по–прежнему не смотря на меня, — это лишь чайный сервиз. Я продал его, и я знал, что капитан Хетнис глупа. В противном случае она не пошла бы на сделку со мной.

Он и Пять, стоявшие рядом перед стойкой, как это ни странно, были, похоже, дружелюбно настроены друг к другу. Он смел осколки назад в коробку, закрыл ее и поставил на стойку Взял две розовые чашки с чаем у Пять, подошел к скамье и сел рядом со мной.

— Тебе, кузина, надо быть осторожнее. У тебя заканчиваются фрагменты, которые можно потерять.

— И ты сказал, что я испортила тебе веселье. — Я взяла одну из чашек с чаем. Отпила из нее.

— На самом деле мне не слишком–то весело, — сказал «Титанит» довольно уравновешенно, но, конечно, он был вспомогательным компонентом. — Мне не нравится ощущать себя отрезанным от себя же таким образом.

Информация могла проходить только через обычные межсистемные шлюзы, потому что их держали постоянно открытыми. Мы были изолированы в нашем собственном крошечном пузыре реального космоса, и он не мог контактировать с остальной частью себя, кораблем, который скрывался в Призрачной системе.

— Но, как это ни неприятно, я знаю, что остальная часть меня — где–то там.

— Да, — согласилась я и отпила еще глоток чаю. — Как идет твоя игра с переводчиком?

«Титанит» и переводчик Зейат провели последние два дня в кают–компании подразделения, играя в шашки. Или по крайней мере, это начиналось как стандартная игра в шапки. К настоящему времени в ней были задействованы также печенья в форме рыбок, фрагменты двух пустых яичных скорлупок и чашка чая, заваренного вчера, куда они время от времени опускали стеклянную шашку. Очевидно, они додумывали правила прямо по ходу игры.

— Игра идет довольно хорошо, — ответил «Титанит» и отпил немного чая. — Она — на два яйца впереди меня, но у меня — гораздо больше сердец. — Еще глоток чая. — В игре, я имею в виду. Вне рамок игры у меня их тоже больше. Возможно. Сейчас, подумав об этом, я не уверен, что мне хотелось бы размышлять о внутренностях переводчика. Или о том, что может оказаться в ее багаже.

— Да и мне тоже.

Пять закончила то, чем занималась на стойке, и вышла из каюты. Я могла бы связаться с кораблем, чтобы узнать, по какому делу она отправилась, но не стала.

А сколько информации проходит через Призрачный шлюз?

— Довольно много, — ответил «Титанит». — Я получаю, разумеется, официальные передачи. Извещения. Цензурированные новости и все популярные развлекательные программы. Больше всего люблю исторические картины о странствующих, обезумевших от горя кораблях. — Сарказм, конечно, хотя в голосе «Титанита» это не отразилось.

— Тогда не упусти самую свежую, — сказала я. — Об обезумевшем от горя корабле, который похищает пилота обычного рудовоза, потому что принимает ее за своего давно умершего капитана. Полно приключений и веселых, но трогательных недоразумений.

— Вот эту я бы хотел пропустить, ровно ответил «Титанит».

— А в ней были хорошие песни.

— Ну конечно, что еще от тебя услышишь? Ты когда–нибудь слышала песню, которая тебе не понравилась бы?

— Как ни странно, да.

— Во имя всего святого, не пой ее, — сказал «Титанит». — В моей жизни и так довольно несчастий.

Мы посидели несколько секунд в тишине. Затем я сказала:

— Итак, те люди, которых ты купил у капитана Хетнис. И те, которых покупал у работорговцев до аннексии Атхоека. Все они подключены?

«Титанит» допил свой чай.

— Я знаю, к чему ты клонишь, кузина. — Я промолчала, и он продолжил: — И я знаю, откуда ты появилась. И быть может, ты вполне уживаешься со своим кораблем, но у меня нет желания присоединяться пи к кому из вас. Я купил зги тела потому, что нуждался в них.

— А для чего именно? Чем это ты занимался три тысячи лет, что тебе нужны вспомогательные компоненты?

— Выживанием, — ответил «Титанит». Он поставил чашку на скамью возле себя. Парадоксально, что именно ты поднимаешь из–за этого шум. До войны я получал главным образом осужденных преступников. А вот твое существование целиком и полностью зависело от огромного числа случайных людей, которых поставляла Узурпатор. Сколько у тебя перебывало вспомогательных компонентов, когда ты оставалась кораблем? И сколько из них получились из невинных людей? А теперь ты хочешь, чтобы я отказался от нескольких своих, так, что ли? — Я не ответила. — У меня даже экипажа больше нет. Даже таких мнимых вспомогательных компонентов, как у «Милосердия Калра».