Игра в кошки-мышки 2

- Пусть помаринуется, - ответил я, увлекая её за собой в коридор. – Надеюсь, станет сговорчивее, через пару часиков. А мы пока попробуем трофеев набрать. Да и вспомнил я кое-что интересное.

Пашка, мой покойный напарник в мебельном магазине, как-то рассказывал о злоключениях в полиции, куда он попал на трое суток за пьяное вождение. По его словам тогда ещё не был введен закон на минимально допустимое значение показаний прибора, а у него именно столько алкотестер гаишников и показал. После чего машина оказалась на автостоянке, а приятель угодил в камеру на семьдесят два часа. Там его тщательно осмотрели и все вещи, вплоть до шнурка из шорт изъяли и убрали в опечатанный мешок, а тот в сейф в дежурной части. Так вот, несколько сейфов я видел совсем недавно, рядом с ними и лежали те три тела – суицидника и его жертв. Возможно, вещи неизвестного из камеры лежат в одном из этих железных ящиков, и они смогут дать часть ответов на мои вопросы.

Увы, вскрыв три сейфа (к слову, почти один в один, как тот, с которым промучились на базе у атомитов) я нашёл кучу бумаг, протоколов, папок, радиостанции и аккумуляторы к ним, фонарики и батарейки, автомобильные аптечки и даже печенье с конфетами, пачки с чаем, растворимый кофе в‍ ​банке,​ сахар, д​​ве начатых картонных коробки с армейским сухпайко‍м и початую бутылку водки с тремя рюмками. Не было только мешков с вещами. Точнее сами мешки были, но пустые.

- М-да, придётся колоть этого ухаря, - вздохнул я, бросил взгляд на наручные часы и решил дать тому ещё немного времени повариться в собственном соку. – Кошка, пошли к Деду, посидим с часок рядом, чтобы время убить. Потом опять навестим нашего арестанта.

Когда мы оказались рядом с товарищем, охранявшим машину, он поинтересовался:

- Нашли потеряшку?

- Да, в камере сидит чуть живой.

- И что он сказал?

- Пока ничего, ломается, требует, чтобы сначала его напоили.

-… накормили и спать уложили, - хохотнул Дед. – Ничего больше ему не надо? Ну там, жену под бочок и уйти на часок?

- Вот и я такого же мнения. Пусть немного посидит, подумает, помучается, и через час-полтора я опять к нему зайду.

Из-за того, что здание полицейского участка (пусть так будет прозываться, звучит более весомее киношное название, чем натуральное – отдел) стояло среди двух- и трёхэтажных зданий, которые были построены чуть ли не сразу после войны, и частного сектора, зараженных здесь не было. В таких домах проживали в основном пожилые люди, дети тех, кто получил жильё в момент постройки, а в своих домах и вовсе жило редко больше шести-семи человек, в то время, как четыре таких фазенды занимали территорию, на которой в городе стоял пяти или шестиподъездный дом в пять этажей. Так что, у нас всё было тихо и спокойно.

Выждав полтора часа, успев за это время попить кофе, воспользовавшись запасами из дежурной част‍и​, я вн​овь напра​​вился к камерам. Кстати, когда пил горячий и аром‍атный напиток, я ловил себя на мысли, что ещё месяц назад я бы ни за что не совершил такой поступок. Запах разнёся очень далеко по округе, приманив целую толпу мутантов, среди которых были и серьёзные противники – топтуны и кусачи. И никакого страха не было.

«Заматерел, - усмехнулся я про себя, - как вон тот зубастый кусач, сменивший свои старые кусалки на новые, которыми тонкую арматуру сможет запросто перекусывать».

Открыв кормушку я посмотрел на лежащего на прежнем месте задержанного. На этот раз он едва-едва слышно постанывал и иногда подёргивался всем телом, словно страдал от холода.

- Эй, болезный, не надумал говорить? – окликнул я его и встряхнул бутылкой обычной минеральной водой.

Тот с громким стоном поднялся и сел на кровати.

- Сервий, может, не стоит его так мучить, а? – тихо произнесла Кошка.

- Стоит. Думаешь, я испытываю удовольствие от его вида? Только по-другому никак мы не получим от него ответов, солнышко ты моё доброе. И так безопаснее будет для нас, ведь ты не знаешь, что у него за талант?

Та тяжело вздохнула и больше не сказала ни словечка.

- Живец? – совсем тихо спросил неизвестный.

- Нет, вода простая. Немного поможет утолить жажду, - ответил я ему. – Небось, не пил уже давно, а при ломке жажда только усиливается. Живчик дам только после разговора и честных ответов.

- Откуда тебе знать, что они честные будут?

- Что-то я знаю и так, а в остальном тебе придётся очень сильно постараться меня убедить. Это в твоих и только твоих резонах.

- Хотя бы пару глотков дай‍,​ чтобы​ горло см​​очить, - попросил он.

- Нет. Или всё, или ничего.

-‍ Сука! – он швырнул в мою сторону подушку и тут же следом сам упал с кровати на пол.

- Как знаешь, - я захлопнул кормушку и лязгнул засовом, не обратив внимания на возглас мужчины.

- Опять кофе полтора часа пить? – поинтересовалась девушка, когда мы вышли из тюремного отделения в коридор.

- Нет, хватит и полчаса.

Так оно и вышло. Когда через тридцать пять минут я вновь открыл люк в двери, узник был готов отвечать на любые задаваемые ему вопросы. Я сам как-то испытал такую ломку и могу представить, сколько здравого смысла в такой момент в голове присутствует: ноль целых, ноль десятых.

Отсутствующий кейс с оборудованием и баллонами находится у муров на их базе. Эти вещи нападавшие забрали в качестве части оплаты за свои услуги. База находится не так и далеко от этого места, буквально пятнадцать часов неспешной езды с соблюдением всех норм безопасности в Улье. В обычном мире это чуть более четырёх сотен километров. Именно они, муры, помогли с нападением на отряд из Института, который должен был протестировать аппаратуру на месте. Успех гарантировался наличием среди институтских двух пособников муров. Цезарь и Кварц. Первый сейчас хрипло иногда малоразборчиво вещал мне свою историю, а второго я видел в УАЗе на грунтовке рядом с «шишигой» и трупами преступников.

Кейсы должны были быть доставлены на один из местных небольших стабов, на котором публика вертелась лишь немногим лучше муров. В этом мутном месте их должны были ждать покупатели. Но по пути неизвестно с чего охранникам Цез‍а​ря и К​варца вдр​​уг стукнула в голову моча - забрать груз себе. За‍чем? Мой собеседник предположил, что они хотели сами продать его и тем самым увеличить свою долю на порядок.

- Из-за неожиданного нападения Кварц погиб, его напарник был тяжело ранен. Но даже в таком состоянии предатель сумел перебить всех бандитов. Всё-таки, он провёл в Улье уже более двух лет и имел сразу несколько полезных для выживания Даров. К его глубокому сожалению обе машины в ходе перестрелки вышли из строя. Поэтому Цезарю пришлось в прямом смысле запихивать внутренности обратно в живот и тащиться на недалёкую трассу в надежде, что там сумеет найти себе машину. Бывало так, что владельцы бросали автомобили на дорогах после перезагрузки по ряду причин – сами обратились и вылезли из салона, когда пытались осмотреться попали в зубы мутанту и многое что ещё. Он чуть не помер, пока ему улыбнулась удача в виде «фольксвагена», несущегося по дороге.

Даже не пришлось стрелять – машина сама остановилась рядом с мужчиной в крови, который жестами просил о помощи. В машине оказались сердобольные лица, которые тут же за это поплатились: Цезарь приказал им выйти на улицу, наставив пистолет, до поры скрываемый под одеждой. После чего сел за руль и вернулся к месту, где потерял напарника и чуть не расстался с жизнью.

Переложив в новую машину ценные вещи, он направился в сторону города на недавно перегрузившемся кластере. Именно оттуда и приехали владельцы «фольксвагена». В городе Цезарь собирался воспользоваться услугами врачей, так как с хирургической помощью его раны зажили бы в ‍н​есколь​ко раз бы​​стрее. Плюс, ему нужна была новая машина, мощнее ‍и с куда лучшей защитой, чем у отжатого автомобиля.

К его огорчению, на въезде он попал в руки сотрудников полиции, которые выставили кордоны по всему периметру населённого пункта сразу после перезагрузки. Тяжёлые ранения вручили его в жёсткие клешни силовиков, как новорожденного котёнка. Кровь, раны, а ещё и оружие в салоне, которым можно было бы вооружить мотострелковое отделение, заставили тех отнестись к нему очень серьёзно. В отделе полиции его лишили всего, даже нескольких шариков споран, которые он держал вшитыми в пояс штанов. И ничего удивительного в этом не было – его осматривали те, кто не одну собаку съел на увёртках арестантов, которые делали нычки везде, где только можно.