Страница 16 из 18
– Королева! Королева здесь!
На поляну выбежала Брунхильда и, с изумлением оглядевшись по сторонам, остановила свой взгляд на Зверюге.
– Попался?
– Это мы его поймали! – залопотала Подлодка. – Я притворилась, что нечаянно повисла на дереве, стала звать на помощь, кричать, а он бежит, такой лохматый, а я сделала вид, что испугалась, а он на меня как набросится, а я над ямой, а он туда… и бух! Колоссально!
– Тут дело важности чрезвычайной, Ваше величество, – вступил в разговор Адя. – Наш мир опасности подвержен. Угроза тучами сгустилась, над нашими главами, и увы. Несут ее изгои человечности, их имя – мамотники, и вот, один из вражьей стаи, пред Вашим взором и у Ваших ног, повержен. Дозвольте ж допросить его со всем пристрастием надменным, дабы поведал он, как и зачем, посмели крышкою наш мир накрыть.
– Адя, я конечно ценю твое красноречие, – сказала Брунхильда, – только хватит уже языком трепать, доставайте Зверюгу из ямы.
– Как, я что-то не вклеиваюсь, какая-такая зверюга? Мамотник – моя добыча, и я не позволю…
– А куда красноречие делось? Это никакой не мамотник, это Лохматая Зверюга, он мой. Корова, помоги ему выбраться.
Зверюгу, наконец, подняли на поверхность. Он весь сиял.
– Моя королева! Ты впервые назвала меня «мой Зверюга»! Я так счастлив!
– Если ты еще скажешь хоть слово, я своими же руками закопаю тебя в этой яме!
– Но позвольте! – возмутился Адя. – Это просто какой-то деспотизм! Вы что, подвергаете сомнению мою теорию? Это неслыханно! Да вы просто пребываете во тьме невежества! Моя теория незыблема!
– Ладно, Адя, успокойся, явно ведь видно, здесь что-то не так, – заметила Подлодка.
– Нет, я этого так не оставлю! Выражаю решительный протест!
– Лучше давайте подумаем, что нам теперь делать, – предложила Корова.
– Да, да, давайте! – заговорили звери, птицы и все, кто был на поляне.
– Что это за крышка такая?
– Как она там оказалась?
– Чем она нам грозит?
– Как нам от нее избавиться?
– Слушайте все! – взяла слово Брунхильда. – Для того чтобы узнать, что это за крышка, нужно отправиться к ее краю и посмотреть, что там.
– Да, да! Правильно! Наша мудрая королева! – подхватили все остальные. – Надо снарядить экспедицию!
– Не могу не согласиться с тем, что это конструктивное предложение, – сказал Адя. – Но вопрос состоит в следующем…
– Да отстань ты со своими вопросами!
– Дайте сказать. Вопрос в том, кто поведет экспедицию. Ни для кого не секрет, что в трудные времена всегда находились герои, чьи отважные сердца, подобно факелу Данко, освещали путь всем остальным, ведя их во мраке от темного вчера к светлому завтра, и которые…
– Хватит, хватит, Адя, короче!
– Короче, я готов пожертвовать собой, взяв эту скромную миссию, так сказать, на свои плечи…
– Нет, нет, не хотим! – загомонили все вокруг. – Ты и так нас чуть не ввел в заблуждение!
– Вы совершаете большую ошибку, подвергая сомнению верификабельность моей кандидатуры. Еще пожалеете. Вот изберу себя президентом, первым же указом отменю колбасу, тогда узнаете…
– Нет, нет, не надо!
– Чего не надо? Колбасы не надо?
– Нет, тебя, президентом не надо!
Всеобщий спор прекратила Брунхильда:
– Слушайте, никто никого не поведет, мы просто пойдем все вместе – я, Зверюга, Корова, Подлодка и Адя.
Никто не стал возражать. Даже Адя лишь проворчал: «Ладно уж, со мной не пропадете». На том они порешили и, недолго собираясь, отправились в путь.
Театральное действо
Дива и жрица в растерянности стояли возле зеркала, трогали невидимую поверхность, пробовали пройтись вдоль нее в ту и другую сторону, однако везде было одно и то же, непроходимая стена простиралась до необозримых пределов.
– Матильда, что тебе известно о зеркалах? – спросила Итфат.
– То, что известно всем: зеркало отражает все, что перед ним, – ответила Матильда.
– А еще?
– В отражении левое становится правым, а правое левым.
– А еще?
– Лаха! Еще то, что сквозь зеркало невозможно пройти! И мы здесь застряли!
– Но мы же как-то попали сюда. А что такое лаха?
– То же что и хела, только наоборот, когда все плохо и хочется выругаться.
После этих слов небо затянуло тучами, и на море начался шторм.
– Тили, ты видишь, зеркало реагирует! – воскликнула Итфат.
– Да, но какой нам от этого прок? – отозвалась Матильда.
– А вот такой вот такой! Мы находимся со стороны образов, а там отражения. Похоже, зеркало может воспроизводить наши мысли!
– У меня только одна мысль, как бы нам оказаться с той стороны.
– Вот и представь, что мы там. Давай обнимемся, а ты включай свой бантик, или точнее то ощущение, что у тебя за спиной.
– Ладно, давай. Ух, только бы хуже не стало, чем сейчас.
– Тили-Тили! Не допускай негативных мыслей, сосредоточься на том, что мы там, на той стороне.
Дива и жрица обнялись, чтоб не разделиться в случае чего, и замерли, глядя на зеркало. И тут потусторонний пейзаж начал меняться. Трава и пальмы растворились в воздухе, а морские волны постепенно превратились в песчаные. Они так и накатывали песком на песчаный же берег, пока не разгладились и не утихли. С той стороны, как и с этой, уже лежала бескрайняя пустыня, а вдали проявился все тот же город гламроков. Теперь подруги видели в зеркале свои четкие отражения. Картины по обе стороны полностью совпали.
– Ну вот, что и требовалось доказать, – сказала Матильда. – Мы всего лишь отразились, но никуда не делись.
– Да, мы там, но мы здесь, – сказала Итфат. – Зеркало не проведешь.
– Что заказали, то и получили. Ну нет, я на этом не успокоюсь! Возьмемся за руки и двинемся вперед, представляя, что проходим сквозь зеркало.
– Ладно, попробуем.
Так они и сделали, но, как и следовало ожидать, всего лишь стукнулись лбами в стену.
– Нет, не получается, – сказала Итфат.
– Еще одна попытка, – не унималась Матильда. – Пойдем задом наперед, один раз ведь уже сработало.
Но нет, и это не помогло. Подруги уселись и принялись бесцельно пересыпать песок руками и кидать его в зеркало. Песок отскакивал и отражался как обычно в обычном зеркале.
– Ну, Итфат, жрица-жрица, какие будут идеи? – спросила Матильда.
– С этим зеркалом все не так просто, – ответила жрица. – Это же зеркало мира, с ним надо как-то по-другому. Давай вспомним, как мы здесь оказались.
– Я играла в спектакле, который одновременно снимался, и там еще были зеркала кругом…
– Вот! Помнишь цепочку: жизнь, спектакль, кино. По этой цепочке ты попала в кино.
– А ты? Что ты помнишь?
– Очень смутно, почти ничего. Но судя по тому, что на мне ритуальная раскраска, мы как раз исполняли ритуал, а это почти то же самое, что у вас спектакль.
– Так, значит, и ты была в спектакле. Но ведь вы не занимались киносъемкой? А зеркала у вас были?
– Нет, не снимали, и зеркал не было.
– Тогда почему же ты здесь?
– Мы свои ритуалы посвящаем богам, они на нас смотрят.
– И где же они сидят? В зрительном зале?
– Тили, их нет в нашем мире, они пребывают в метареальности, и смотрят как раз с этой стороны зеркала, где мы сейчас.
– Тогда все сходится: и спектакль был, и зеркало, и эти ваши боги смотрели на вас, как в кино.
– Да, а сейчас нам надо пройти обратную цепочку: из кино попасть в спектакль, а затем в жизнь.
– Но как ты себе это представляешь? Нам что здесь, драму разыграть?
– Нет, интуиция мне подсказывает, что от нас требуется каким-то образом ожить в самой кинокартине.
– Это как если бы герои фильма ожили и сошли с экрана в зрительный зал?
– Что-то вроде того.
– Но ведь мы и так живые!
– Видимо, не совсем так. Что-то надо еще предпринять.
Они снова погрузились в раздумья. А потусторонний пейзаж тем временем начал трансформироваться к прежнему виду. Трава, пальмы и море, как ни в чем не бывало, опять зазывали к себе.