Страница 7 из 171
С 1931 г. до осени 1941 г. Япония и США почти непрерывно обменивались дипломатическими нотами, касающимися их конфликтов в области внешней политики.
За все это время ни разу не было достигнуто какого-либо соглашения. Внутренние силы Японии – гражданские коммерческие круги, с одной стороны, и милитаристы, с другой, – боролись за установление контроля над правительством. Милитаристы имели доминирующее влияние и достигли почти полной власти. Когда американо-японские отношения особенно обострились, сторонники мира в Японии предложили организовать совещание премьер-министра Коное с президентом Рузвельтом для чистосердечного обмена мнениями. Это предложение было отвергнуто американским правительством на том основании, что такое совещание будет совершенно бесполезно, если предварительно не будет достигнуто соглашение по основным вопросам. Тогда в ноябре 1941 г. в Вашингтон был прислан Сабуро Курусу, который должен был оказать помощь посланнику Номура в переговорах с госдепартаментом США. Это должно было казаться последним усилием предотвратить войну. Поскольку милитаристы добились полного господства в стране, вызывало сомнение, чтоб японское правительство когда-либо считало эти переговоры чем-то большим, нежели дымовой завесой, за которой можно было вести последние приготовления к планируемой войне.
Еще в январе 1941 г. американский посланник в Японии Грю сообщил госдепартаменту о поступлении из многочисленных источников, в том числе одного японского, сообщений о том, что вооруженные силы Японии планируют в случае “затруднений” с США внезапное массированное нападение на Перл-Харбор. Большинство американских высших морских чинов отнеслось к этому сообщению с полным недоверием, считая его фантастическим.
Между тем в Вашингтоне Военное и Военно-морское министерства совместно занимались расшифровкой японского дипломатического кода. Из перехваченных и расшифрованных донесений было получено много разведывательных данных, касающихся намерений Японии. Эти донесения, большей частью носившие общий характер, не содержали определенного упоминания о Перл-Харборе, однако в них упорно подчеркивалось, что переговоры приближаются к кризису. Еще 5 ноября 1941 г. было скопировано письмо, присланное из Японии японским посланникам в Вашингтоне, в котором говорилось: “Совершенно необходимо, чтобы вся подготовка к подписанию этого соглашения была закончена к 25 числу этого месяца”. Затем 11 ноября поступили следующие инструкции: “Срок, установленный в моем предыдущем письме, абсолютно неизменяем в существующей обстановке. Это категорически самый крайний срок, а потому совершенно необходимо, чтобы все было урегулировано к этому времени”. Однако 22 ноября 1941 г. самый крайний срок был продлен до 29 ноября. Об этом сообщалось в следующих выражениях: “Если подписание может быть закончено к 29-му, мы решили ждать до этого дня; после этого дня события развернутся автоматически”. Были и другие указания на то, что переговоры являются предлогом для того, чтобы выиграть время для какой-то точно запланированной операции. Поздно вечером 6 декабря, приблизительно за 12 часов до нападения на Перл-Харбор, была перехвачена и расшифрована последняя часть письма, состоявшего из 14 пунктов. Оно давало точное и определенное приказание прекратить переговоры и вручить США ноту об этом в 13.00 по вашингтонскому времени. Выбор времени имел очень большое значение, так как это было сразу же после наступления рассвета в Гонолулу, и служил несомненным указанием на то, что военные действия должны начаться именно в указанный час[3] .
Перехватив это послание, американское командование в Вашингтоне не приняло мер немедленно – не отправило специального предупреждения командующим сухопутными и морскими силами на Гавайях. На следующее утро, в воскресенье, около 11.00 по вашингтонскому времени начальник штаба сухопутных войск генерал Маршалл пытался послать такое предупреждение на Гавайи, но отправил его обычным гражданским телеграфом (хотя в его распоряжении был мощный радиотелефон), и оно было получено в Перл-Харборе спустя много времени после нападения японцев.
В течение всего 1941 г. многие предсказывали, что если японцы начнут военные действия, то они выберут для этого субботу, воскресенье или какой-либо национальный праздник, потому что у нас принято в эти дни прекращать работу. Военно-морское министерство послало депешу начальникам военно-морских районов, обращая их внимание на такую возможность и приказывая в эти дни обеспечивать должные меры предосторожности и постоянное несение вахты.
Другая информация, полученная в течение ноября, доказывала, что японцы распорядились вернуть с моря свои торговые суда, а представителям за границей – уничтожить их коды. Эти данные службы разведки были отправлены адмиралу Кимлу в Перл-Харбор. Но многие другие сведения, полученные в Вашингтоне в результате перехвата и расшифровки депеш, не были посланы ему из-за ошибочного предположения, что они также перехватываются и расшифровываются на Гавайях. Начальник морских операций послал 27 ноября всем командующим флотами письмо, в котором говорилось: “Настоящее послание должно считаться предупреждением о предстоящей войне. Переговоры с Японией, имевшие целью стабилизовать обстановку на Тихом океане, прекращены, и агрессивное выступление Японии ожидается в самые ближайшие дни... Дальнейшее поведение японцев предсказать невозможно, но военные действия могут начаться в любой момент”.
В тот же день Военное министерство послало аналогичную депешу командующему Гавайским отрядом генерал-майору Шорту, но добавило: “Если войны нельзя избежать, то США желательно, чтобы Япония первая совершила открытый враждебный акт. Такую политику не следует истолковывать как ограничение ваших действий в той степени, которая может создать опасность для вашей обороны. До начала Японией военных действий вам предлагается предпринять разведку и принять также другие меры, какие вам кажутся необходимыми, но эти меры должны приниматься таким образом, чтобы они не вызывали тревоги гражданского населения и не выдавали своей цели. О принятых мерах доложите”. Генерал Шорт ответил: “Для предотвращения диверсий в отряде объявлена боевая готовность”. В Вашингтоне на это донесение почти не обратили внимания и для усиления боевой готовности не было принято никаких мер. После войны генерал Маршалл признал перед комиссией Конгресса по расследованию свою полную ответственность за это упущение.
3
Из-за задержки с расшифровкой этого послания в японском посольстве в Вашингтоне нота не была вручена вовремя. В результате удар по Перл-Харбору был нанесен без формального объявления войны