Страница 17 из 25
Однако давайте прокрутим пленку назад. Если сейчас Вселенная расширяется и охлаждается, значит, в прошлом она была плотнее и горячее. Вообще говоря (если не учитывать некоторые тонкости, связанные с темной энергией, о которой мы поговорим чуть позже), гравитационная сила заставляет объекты притягиваться друг к другу. Таким образом, ожидается, что мы сможем проэкстраполировать Вселенную назад во времени до более плотного состояния, и эта экстраполяция будет надежной. Другими словами, нет оснований ожидать какого-либо вида «отскока». Вселенная в «обратной перемотке» будет становиться только плотнее. Тогда логично предположить, что через какой-то конечный промежуток времени мы доберемся до момента, когда Вселенная была бесконечно плотной, то есть пребывала в состоянии сингулярности. Именно эту гипотетическую сингулярность мы и называем Большим взрывом.[41]
Обратите внимание на то, что Большой взрыв — это именно момент в истории Вселенной, а не место в пространстве. Точно так же, как в современной Вселенной не существует какой-то особой точки, определяющей центр расширения, вы не найдете и специально обозначенного места «здесь был Большой взрыв». Общая теория относительности утверждает, что размер Вселенной в момент сингулярности мог быть нулевым, а в любой момент после сингулярности — бесконечно большим.
Так что происходило до Большого взрыва? Многие обсуждения современной космологии на этом вопросе начинают буксовать. Вам будут часто встречаться заявления вроде: «До Большого взрыва время и пространство не существовали. Нельзя говорить, что Вселенная появилась в какой-то момент времени, потому что самого времени до тех пор не существовало. Задаваться вопросом, что происходило до Большого взрыва, — то же самое, что спрашивать, что находится к северу от Северного полюса».
Это все звучит весьма основательно и может даже быть правдой. Но может и не быть. Истина в том, что мы этого не знаем. Правила общей теории относительности позволяют сделать однозначный вывод: если во Вселенной существуют начинка определенного типа, значит, в прошлом точно случилась сингулярность. Однако в данном утверждении скрыто внутреннее противоречие. Сингулярность сама по себе должна быть моментом, когда искривление пространства—времени и плотность вещества бесконечны; следовательно, правила общей теории относительности к ней неприменимы. Корректнее было бы говорить, что общая теория относительности предполагает не существование сингулярности, а то, что Вселенная в своем развитии стремится к конфигурации, в которой сама теория относительности теряет смысл. Это представление далеко от идеала; что-то происходит там, где общая теория относительности предполагает сингулярности, но мы не знаем что.
Возможно, общая теория относительности неправильно описывает гравитационные взаимодействия, по крайней мере в контексте самого начала Вселенной. Многие физики предполагают, что окончательно объяснить происходившее при зарождении Вселенной сможет только квантовая теория гравитации, примиряющая положения квантовой механики с идеями Эйнштейна об искривлении пространства—времени. Получается, что единственным честным ответом на вопрос, что же в действительности происходило в момент предполагаемого Большого взрыва, будет «не знаю». Мы сумеем найти ответ, когда у нас появится надежная теоретическая основа, позволяющая описывать экстремальные условия существования ранней Вселенной, однако пока что мы такой теорией не располагаем.
Возможно, Вселенная до Большого взрыва действительно не существовала, как и предполагает традиционная общая теория относительности. Но также вполне вероятно (и мне эта точка зрения близка по причинам, о которых мы поговорим чуть дальше), что пространство и время существовали до Большого взрыва; просто то, что мы называем «взрывом», в действительности было своеобразным переходом от одной фазы к другой. В своих изысканиях с целью понять стрелу времени, завязанных на низкую энтропию ранней Вселенной, мы неизменно будем возвращаться к этому вопросу. В этой книге я продолжу использовать термин «Большой взрыв» в смысле «момента в истории ранней Вселенной, случившегося прямо перед тем, как начали действовать правила традиционной космологии», вне зависимости от того, как этот момент описывался бы в более полной теории, и без учета наличия или отсутствия у Вселенной каких-либо границ или сингулярностей.
Горячее однородное начало
Хоть нам и неизвестно, что происходило со Вселенной в самом начале ее жизни, мы обладаем чрезвычайно обширными познаниями о том, что происходило потом. В момент зарождения Вселенная находилась в невероятно горячем и плотном состоянии. Затем пространство расширилось, а вещество рассредоточилось и охладилось, пройдя целую череду превращений. Данные, полученные в ходе множества наблюдений, подтверждают, что от момента Большого взрыва нас отделяет около 14 миллиардов лет. Даже если мы не знаем в деталях, как происходило образование Вселенной, нам известно, что это случилось за очень короткий промежуток времени: практически всю историю Вселенной образуют события, произошедшие уже после мистического зарождения. Следовательно, вполне допустимо говорить, что с момента Большого взрыва прошло столько-то лет. Такое глобальное представление о Вселенной носит название модели Большого взрыва; она хорошо изучена с теоретической точки зрения и поддерживается горами эмпирических данных в противоположность гипотетической сингулярности Большого взрыва, которая для нас пока что остается загадкой.
Наше представление о ранней Вселенной базируется не только на теоретической экстраполяции; мы можем применять существующие теории для формулировки предсказаний, поддающихся реальной проверке. Например, когда Вселенной было всего около 1 минуты, она представляла собой ядерный реактор, синтезирующий из протонов и нейтронов гелий и другие легкие элементы; это был процесс, называемый первичным нуклеосинтезом. Сегодня мы наблюдаем распространенность подобных элементов, и это превосходно согласуется с предсказаниями модели Большого взрыва.
Мы также наблюдаем космический микроволновый фон — реликтовое излучение. Ранняя Вселенная была не только плотной, но и очень горячей, а горячие объекты — источники излучения. Благодаря излучению мы можем видеть в темноте: люди (а также другие теплые объекты) испускают инфракрасные лучи, которые можно обнаружить, если воспользоваться подходящим датчиком; в этом заключается принцип работы очков ночного видения. Чем теплее объект, тем более энергичным является его излучение (длина волны короче, а частота выше). Поскольку ранняя Вселенная была чрезвычайно горячей, она испускала огромное количество высокоэнергичного излучения.
Более того, ранняя Вселенная была еще и непрозрачной. Она была настолько горячей, что связи между электронами и атомными ядрами не могли сформироваться; электроны свободно летали в пространстве. Фотоны часто сталкивались с ними и отскакивали от свободных электронов, поэтому окажись вы там, вы не смогли бы разглядеть пальцы на своей руке. Однако в конечном итоге температура понизилась настолько, что электроны сумели привязаться к ядрам, да так там и остались, — этот процесс называется рекомбинацией, и он произошел примерно через 400 000 лет после Большого взрыва. Когда это случилось, Вселенная стала прозрачной, и свет получил возможность распространяться практически беспрепятственно, чем он до сих пор и занимается. Разумеется, на него распространяется эффект красного смещения, порождаемый космологическим расширением, поэтому горячее излучение периода рекомбинации в результате оказалось растянутым до микроволн (с длиной волны около одного сантиметра), а температура Вселенной понизилась до 2,7 кельвинов (–270,4 градуса Цельсия).
Таким образом, история эволюции Вселенной согласно модели Большого взрыва (которую, как вы помните, не следует путать с самим загадочным моментом Большого взрыва) позволяет сделать надежное предсказание: наша Вселенная должна быть заполнена микроволновым излучением, распространяющимся во всех направлениях, — наследием тех времен, когда Вселенная была горячей и плотной. И действительно, реликтовое излучение было обнаружено Арно Пензиасом и Робертом Уилсоном в 1965 году в лаборатории Белла в Холмделе, штат Нью-Джерси. Самое интересное, что они его даже не искали — оба были радиоастрономами, которых раздражало это непонятное фоновое излучение, от которого никак не удавалось избавиться. Раздражение, надо сказать, несколько поутихло, когда в 1978 году им присудили Нобелевскую премию.[42] Именно открытие микроволнового фона заставило последних приверженцев теории стационарной Вселенной (которая утверждает, что температура Вселенной не меняется со временем, но постоянно появляется новая материя) сменить точку зрения и окончательно принять модель Большого взрыва.
41
Для того чтобы соблюсти должную точность, следует отметить, что термин «Большой взрыв» употребляют в двух разных значениях. Один из них мы только что рассмотрели: Большим взрывом зовется гипотетический момент бесконечной плотности в самом начале существования Вселенной или, по крайней мере, состояние Вселенной, когда она была очень, очень близка к этому моменту. Однако мы также говорим о модели Большого взрыва, представляющей собой общий формализм описания расширяющейся Вселенной от горячего плотного состояния в соответствии с правилами общей теории относительности (при этом слово «модель» мы иногда опускаем). Вам может попасться на глаза газетная статья, рассказывающая, как специалисты по космологии «тестируют предсказания Большого взрыва». Но невозможно проверить предсказания какого-то момента во времени, можно лишь протестировать предсказания модели. Таким образом, эти два понятия достаточно независимы. Позднее в этой книге мы приведем доводы, что полная теория Вселенной должна предложить что-то более совершенное вместо привычной сингулярности Большого взрыва, но модель Большого взрыва, описывающая развитие Вселенной на протяжении последних 14 миллиардов лет, обоснована, подтверждена и никуда не денется.
42
История открытия реликтового излучения полна недоразумений. Георгий Гамов, Ральф Альфер и Роберт Херман в конце 1940-х — начале 1950-х годов написали серию статей, в которых со всей очевидностью предсказывали существование реликтового микроволнового излучения, доставшегося нам в наследство от Большого взрыва, однако об этих работах впоследствии каким-то образом забыли. В 1960-е годы Роберт Дик в Принстонском университете, а также Андрей Дорошкевич и Игорь Новиков в Советском Союзе независимо друг от друга заявили о существовании и возможности обнаружения такого излучения. Дик даже собрал группу талантливых молодых космологов (включая Дэвида Уилкинсона и Филлипа Пиблса, которые сегодня по праву считаются ведущими специалистами в этой области), для того чтобы построить антенну и самостоятельно заняться поисками фонового излучения. Их опередили находящиеся всего в нескольких милях Пензиас и Уилсон, которые к тому же даже не подозревали о работе, проводимой молодыми учеными. Гамов скончался в 1968 году, и до сих пор остается загадкой, почему предсказания Альфера и Хермана не были отмечены Нобелевской премией. Они изложили свое видение истории в совместной книге «Genesis of the Big Bang» (Alpher and Herman, Oxford: Oxford University Press, 2001). В 2006 году премию получили Джон Мазер и Джордж Смут за измерение спектра и температурной анизотропии реликтового излучения. Они использовали спутник NASA под названием COBE (Cosmic Background Explorer, «исследователь космического фона»).