Страница 25 из 66
Андрей вглядывался в запотевшее стекло автобуса и ловил себя на мысли, что все вокруг изменилось. Родной город стал каким-то серым и неуютным. Он, словно забрызганный грязным февральским снегом прохожий, торопился на нелюбимую работу. Напряженные лица пассажиров, неуклюжие красные трамваи, однотипные серые дома - во всем тоска, грусть, непонятное раздражение. И нет Пети! И никогда уже не будет. Человек так мало значит в этом мире! Люди не знают, что одним хорошим человеком стало меньше, двумя, десятью... Странные существа. Разум, позволяющий летать в космос, - и обыденное привыкание к смерти. Равнодушие к чужому горю. Вокруг столько горя и несправедливости!
Смирнов вздрогнул. Он вдруг понял, что если не перестанет путаться в своих рассуждениях, то заплачет. Как ребенок. Прямо на площадке переполненного автобуса.
Автобус надрывно заурчал, словно это был его последний рейс в жизни и, зашипев сжатым воздухом тормозной системы, распахнул дверки на остановке. Сунув толстой кондукторше горсть мелочи, Смирнов выскочил на улицу.
На углу дома его взгляд упал на висевший трехцветный флаг. Государственное полотнище, словно раненый гриф, свесилось с деревянного флагштока. На самом верху древка примостился маленький черный бантик.
- В городе объявлен траур по жертвам катастрофы... - прозвучал тихий женский голос.
Смирнов обернулся и увидел рядом с собой пожилую женщину. Пенсионерка грустно смотрела на Андрея.
- По погибшим губернатору, журналистам.... - женщина кивнула на флаг.
- Да-да, конечно, я знаю, - словно испугавшись, нервно ответил Смирнов и быстро зашагал прочь.
В фойе телекомпании висел большой некролог - в виде листа ватмана, обведенного жирной черной рамкой. На столе стояла ваза с цветами. Смирнов задержался у грустного писания. К нему подошел охранник и, дотронувшись до плеча, тихо спросил:
- Ну, Андрей, как съездил, покатался?
Смирнов тяжело вздохнул и ответил:
- Да, как сказать, хреново, лучше бы не ездил. А ты откуда знаешь, что я кататься ездил?
- Ты же сам мне хвастался в четверг, что попрете в Саяны! Ты случайно не там был? - охранник кивнул на некролог.
Смирнов вздрогнул и недовольно буркнул:
- Нет, не там, в другом месте...
- Да?! А эти вон видишь, как покатались, тоже говорят, летели трассу открывать! - грустно вздохнул охранник.
- Вижу... - Андрей опустил голову и прошел через вахту.
Сдав в гардероб дубленку и шапку, он поднялся в корреспондентскую. Обычная толчея понедельника раздражала. Коллеги суетились перед планеркой и пробегая мимо друг друга, небрежно здоровались, кивая головами, словно лошади на бегах.
Андрей подошел к своему рабочему месту и удивленно остановился. За его компьютером сидела незнакомая девушка. Она внимательно всматривалась в монитор и что-то набирала на клавиатуре.
Смирнов подошел к ней сбоку и, встав возле стула, принялся рассматривать непрошенную гостью. Светлые, немного пепельные волосы, уложенные в аккуратную прическу с метелочкой на затылке. Слегка вздернутый носик и тонкие в разлет брови. Косметики минимум. Красивая высокая грудь скрыта серым шерстяным джемпером. Незнакомка Смирнову понравилась. В ее чертах просматривалось что-то нежное и доброе.
Девушка, не замечая его присутствия, барабанила по клавишам.
- Хм... хм... - подал голос Андрей.
Незнакомка растерянно взглянула на него и улыбнулась.
- Простите, это - ваш? - Девушка кивнула на монитор.
В ее голосе Смирнов уловил слабый акцент, который напоминал прибалтийский.
- Вообще-то, да, - улыбнулся Андрей.
- Я сейчас освобожду, сделаю его свободным, - смешно ответила незнакомка.
- Да ничего, ничего - печатайте.
- Мне немного надо писать, отправить интернет! - девушка виновато улыбнулась.
- Да, а меня зовут Андрей, Андрей Смирнов, я корреспондент новостей.
- А.. ой! Меня звать, зовут - Ева, Ева Штольц!
-Вы иностранка? - догадался Андрей.
- О! Да! Я есть из Германии, приехала после сегодня!
- Вы хотите сказать, вчера.
- Я... да... вчера! Я говорю по-русски хорошо, но когда волнуюсь, то путаю слова, простите меня!
- Да что вы, вы прекрасно говорите, жаль, что я так же не умею говорить по-немецки. А вы приехали работать? К нам?
- Да, работать! Я корреспондент телекомпании ЦДВ из Берлина. Это у нас - как правильно сказать? - бундес канал!
- А, вы хотите сказать - государственный канал.
- Да! Государственный! - обрадовалась подсказкам Андрея немка.
В этот момент из-за большой стеклянной перегородки, которая разделяла корреспондентскую и редакторскую, послышался властный окрик шеф-редактора Пронькина.
- Смирнов! Смирнов! Зайди сюда! Срочно!
Андрей развел руками и пошел на зов шефа. Немка улыбнулась и проводила его приветливым взглядом.
Пронькин сидел с важным видом, развалившись в большом кожаном кресле, усиленно обсасывая карандаш.
- Да... - Смирнов уселся на стуле напротив и вопросительно посмотрел на редактора.
- Слушай, Андрей, ты, это - ты ведь умеешь снимать?
- Умею, смотря, конечно, что снимать или кого.
Пронькин загадочно посмотрел на корреспондента и нахмурился:
- Ну, ты это брось, брось ехидничать! Некогда - планерка скоро!
- А я и не ехидничаю, что надо-то?
Пронькин тяжело вздохнул:
- Да вот, понимаешь... - редактор кивнул на перегородку в сторону немки. - Принесло тут гостей, понимаешь...
Андрей посмотрел на Еву, которая вновь печатала текст.
- Ну, это ж хорошо. Германия, контакты, наверное, на похороны губернатора приехала?
- Да... - как-то брезгливо ответил Пронькин
- И не одна, их три группы приехали - из штатов, Англии и вот - Дойчланд убер алес, черт бы ее побрал! Раскидали их по телекомпаниям! В нашу вот тевтонская фройлен попалась...
- А я-то при чем?!
Пронькин в очередной раз грызнул кончик карандаша и почесал им висок.
- Да, при чем. Америкосы-то и англичане в полном составе приехали, а эта вот... - Пронькин опять кивнул на Еву, - одна! Заболел ее оператор в Москве. Не то понос после нашей водки, не то триппер после наших шлюх! В общем, что русскому хорошо, то немцу не в кайф! Ха... Ха...- противно зарыготал Пронькин.
- Так я-то здесь причем? Мне что, ей компьютер свой освободить?
- Да нет, что ли не понял? Я же говорю: у нее нет оператора! Нет, а она просит! Но и у меня лишних операторов нет! Васин - в отпуске, Костюшкин болеет, а остальных и так самим не хватает! Ну, что тебе еще объяснять?!
- Так ты что, меня к ней опером хочешь?!
- Хм... догадливый! Ты же умеешь!
- Нет! Не хочу! - Андрей встал со стула.
- Как это, не хочу?! Я не прошу, Смирнов, я приказываю.
Андрей посмотрел на рассердившегося Пронькина и вздохнул:
- А если я откажусь?
- Ну, это, конечно, твое дело, но тогда в отпуск не в июле пойдешь, а в ноябре! Решай! - Пронькин ехидно улыбнулся.
- Ну, ты змей!!
- Но-но! Поаккуратней! Могу и рассердиться по-настоящему!
- Ладно, шучу. Надолго?
Пронькин недоуменно посмотрел на Смирнова:
- Что надолго?
- Ну, надолго - к ней? - Андрей кивнул в сторону немки.
- А-а?! Не-е!! На пару дней, ну, максимум, на три. Она говорит, что к ней пришлют оператора. Сейчас пойдем - я вас познакомлю.
- Нет, не надо, уже познакомился...
- Молодец! Иди тогда получай камеру, штатив и прочие потроха. Кассеты у нее есть, свои. Да, кстати, и компьютер ей на время свой выделишь: пусть попечатает!
Андрей пошел к выходу, всем своим видом выражая недовольство:
- Надеюсь, от планерок меня освободишь? - бросил он на ходу.
- Да ты мне еще спасибо скажешь, она заплатит в валюте! - услышал Смирнов уже из-за перегородки голос Пронькина.
- Данке шон! Козел! - буркнул он себе под нос.
Ева Штольц разговаривала по телефону. Смирнов поставил на стол кофр с камерой и, кивнув не него, спросил: