Страница 11 из 14
И когда возвращаюсь в гостиную, то на столике возле панорамного стола вижу два дымящихся кофе и плитку черного шоколада, которую, по всей видимости, он принес с собой. Сердце болезненно сжимается, скованное воспоминанием о другом мужчине, который варил мне кофе. Совсем недавно. А кажется, целая вечность прошла. Тогда все началось не с секса в машине, а именно с кофе. Одинокая девочка внутри меня нуждалась, чтобы о ней заботились. Итан сделал то, чего не делали другие до него. Проявил заботу после того, как получил от мня все, что хотел. И именно этим завоевал меня, а не своими способностями в постели. В очередной раз говорю себе, что, если бы я была по-настоящему нужна Итану Хемптону, то он нашел бы способ для того, чтобы мы были вместе. Но, возможно, причина не в том, что он любил меня недостаточно, а в том. Что я… никогда его не любила достаточно. Или в том, что любила не его.
— Реджина, когда я говорил, что предлагаю тебе встречаться я не имел в виду ничего оскорбительного, — произносит Нейтон, когда мы одеваемся в прихожей. Я поднимаю на него взгляд, ощущая прилив теплоты в груди. Я молчу, но не потому что не верю ему. Возможно, этой первый и единственный мужчина, достойный того, чтобы в него поверили. — Мы можем попробовать.
— Мне страшно, Нейт, — отвечаю я совершенно искренне. — Страшно, что ничего не получится.
— Но мы не узнаем, если остановимся на полпути, не так ли? — мягкого спрашивает он.
ГЛАВА 3
{«Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок…»}
Антуан де Сент-Экзюпери
Пять лет спустя.
[Реджина.]
{Я не могу дышать. Отчаянно дергаюсь, пытаясь помочь себе, но ничего не выходит. Мои кисти прикованы наручниками к кровати, мою шею крепко держат руки мужчины, который управляет сейчас моей жизнью, и я не смогу дышать без его разрешения. Я не сопротивляюсь, это бессмысленно, и позволяю ему использовать меня так, как он хочет. Глоток воздуха, как поощрение для любимого питомца, и снова пропасть, раскручивающаяся перед моими глазами своими бесчисленными гранями и оттенками черного. Мне страшно, больно, я на краю бездны, я почти мертва, но он разжимает пальцы, отпуская невидимые точки на горле, и я снова дышу. Мучительно, убийственно, неправильно… Я не должна чувствовать свою агонию в контексте с безумным возбуждением.
Я чувствую себя грязной, сумасшедшей. Может быть, я такая же, как он.
Мне не должно нравиться отдавать свою жизнь в его руки.
Но я делаю это. Снова и снова. Ночь за ночью.
— Пожалуйста, не надо, — срывается с губ отчаянное рыдание. — Я не хочу. Оставь меня. Хватит!}
— Все хорошо, Реджина. Я с тобой. Ну же, малышка. Открой глаза. Это я, Нейт. Это просто кошмарный сон.
И это тот самый неловкий момент, когда, просыпаясь с криком на губах и глядя в испуганные глаза мужа, задаешься мысленным вопросом: а как много я успела наговорить во сне?
— Что тебе снится, Реджи? — спрашивает Нейтон, обнимая меня и привлекая к своей твердой груди. Он такой горячий, а я трясусь от озноба, все еще ощущая острую нехватку кислорода, и отвратительное мне самой нездоровое желание.
— Я не знаю, — качаю я головой, прижимаясь к нему крепче.
— Ты рассказывала о своих кошмарах психологу? — спрашивает он, поглаживая меня по спине, большими сильными ладонями. И добавляет, когда я отрицательно качаю головой. — Тебе необходимо сказать.
— Но не я наблюдаюсь у мистера Томпсона, — я пожимаю плечами, постепенно расслабляясь в руках Нейтона. — То есть, мы всегда с Эсми вместе на встречах с доктором, и я бы не хотела пугать ее рассказами о кошмарах. Она только начала выходить из своей скорлупы и общаться с другими детьми. Док говорит, что Эсмеральда совершенно нормальный для своего возраста ребенок. Просто с более развитым воображением, чем у ее сверстников.
— Я в этом и не сомневался. Просто некоторым детям надо немного больше внимания и любви. Я был тоже немного замкнутым до определенного возраста. Отец рассказывал, что я часто разговаривал с вымышленным другом, котрого никто, кроме меня не видел, а потом родился Эрик и все встало на свои места.
— Ты намекаешь? — я с зарождающейся улыбкой смотрю в теплые янтарные глаза Нейтона. Он спускает с плеча бретельку атласной комбинации и накрывает ладонью мою грудь.
— Я не просто намекаю. Я думаю, нам необходим еще один ребенок. Эсми нужен брат, а мне…
— Наследник? — смеюсь я, приподнимая бедра и позволяя мужу стянуть с меня трусики. — А если родится девочка?
— Я буду ее обожать и лелеять, — широко улыбаясь, обещает Нейтон, раздвигая мои ноги и оборачивая их вокруг своих бедер.
— Нейт, тебе вставать через пару часов, — запоздало вспоминаю я, и закусываю щеку изнутри, чувственно стону, ощущая, как он осторожно наполняет меня собой и начинает медленно ритмично двигаться.
— Ты такая сладкая, Реджи, — хрипло шепчет Нейтон и целует меня в губы. Я впиваюсь пальцами в его плечи, подстраиваясь под ритм, и уже точно зная, сколько мне понадобится времени, чтобы получить разрядку, и что он скажет после. Никогда не думала, что мне будет нравиться предсказуемый, уютный секс. А сейчас, после очередного кошмара, он мне жизненно необходим.
— Мне так хорошо с тобой, Реджи,— произносит Нейтон, когда все заканчивается. Мы лежим, переплетясь руками и ногами, задыхающиеся и уставшие. Я смотрю в его нежные, выразительные глаза, очерчивая пальцами волевую линию подбородка, и понимаю, что никогда в жизни не встречала мужчину лучше, чем Нейтон Бэлл.
— Ты слишком идеальный Нейтон. Иногда мне так страшно… — бормочу, заставляя его рассмеяться над моими словами.
— Чего ты боишься, глупышка?
— Что ты разочаруешься во мне, разлюбишь, найдешь кого-то такого же правильного…
— В тебе есть все, что мне нужно, Реджина, — уверенно отвечает Нейтон.
— Но твой отец так не считает.
— Мой отец своеобразный человек старой закалки. И он считает, что я пренебрег своими обязанностями по укреплению влияния нашей семьи. Ему необходим был мой брак с Сарой Грин. Но я уже рассказывал тебе, что мы не просто так расстались. Это было обоюдное решение.
— Гарольд любит твою мать. Хотя это и был династический брак, слияние двух влиятельных семей, — замечаю я, чувствуя, как застаревшая обида снова тревожит сердце. Нейт может и не замечает, но меня очень задевает пренебрежительное отношение ко мне Гарольда Бэлла. От одного его взгляда мне хочется спрятаться в самый темный угол, и никогда оттуда не вылезать. Этот мужчина меня ненавидит и считает недостойной Нейтона.
— У родителей бывали и сложные времена, — вдохнув, произносит Нейт, запуская пальцы в мои волосы и массируя затылок мягкими поглаживаниями. От удовольствия я почти мурлычу. — Но они справились. {Счастье никогда не дается легко, Реджина. За него нужно бороться.}
— Обещай, что всегда будешь бороться за наше счастье? — тихо прошу я, чувствуя болезненный спазм в области груди.
— {Обещаю.}
Я закрываю глаза и слушаю ровное, родное биение его сердца. Мне так хорошо с ним. И то, что чувствую, совсем не похоже на то, что было с другими мужчинами. Я могу верить ему. Я могу говорить с ним. Мне не нужно оправдываться, не нужно бояться. И мне нравится позволять ему любить меня. Мне нравится делать его счастливым. Мне нравится делать счастливыми всех нас.
{И мне нравится думать, что так будет всегда.}
****
— Помаши папе ручкой, Эсми, — ставлю дочь на подоконник, придерживая рукой за талию. И мы вместе машем Нейтону, который подходит к черному «Майбаху» на стоянке перед домом. Я не могу не любоваться своим безукоризненно-элегантным мужем. Он выглядит, как супер звезда, при этом чертовски умен, начитан и… О, черт, Нейтон Бэлл идеальный. Слишком хорош для меня.