Страница 18 из 20
4. Эрнест Гамбар и рост популярности викторианского искусства
«Одна из основных характеристик современного искусства – влиятельность торговца, – провозглашал лондонский журнал „Арт джорнал“ в 1871 г. – Именно он занял место мецената, покровителя искусства, и это в значительной мере из-за его аппетитов современные картины столь выросли в цене». Сэр Джон Эверетт Милле, пожалуй наиболее популярный и высокооплачиваемый викторианский художник, разделял это мнение. «Я склонен думать, что мы многим обязаны торговцу, которого как только ни бранят и ни поносят, значительным повышением цен на современное искусство, – писал он в 1875 г. – Именно торговец пробудил Дух Конкуренции. Если художник знает одного потенциального покупателя, то торговец – многих и без всякого стеснения готов снабжать их изысканными, восхитительными образчиками искусства».
В 1840–1870-е гг. подобные тенденции сформировал на британском рынке искусства в первую очередь Эрнест Гамбар. Если когда-то он и ощущал «стеснение», сомнения и колебания, то успешно их подавил. Под его влиянием не просто поднялись цены – увеличился сам объем произведений искусства, создаваемых в середине XIX в. Благодаря его усилиям картины и рисунки все чаще выполнялись в угоду существующему вкусу и, в свою очередь, накладывали определенный отпечаток на вкус публики. Быть викторианским художником означало осознавать, что на ваши картины, гравюры или скульптуры существует спрос, а значит, они будут приносить вам прибыль. Наиболее востребованные художники в ту эпоху жили как принцы. Художники средней руки тоже, как правило, были весьма состоятельны. Никогда еще современное искусство не ценилось столь высоко.
Эрнест Гамбар был порождением промышленной революции, поскольку удовлетворял потребность в прекрасном быстрорастущего класса коммерсантов, появившегося на свет вместе с богатством XIX в. Гамбар вовсе не пытался épater la bourgeoisie,[11] напротив, он стремился ублажать буржуа и угождать им, выяснить, какие картины им нравятся, и продавать им все больше подобных картин по все более и более высоким ценам. В следующем столетии арт-дилеры, специализирующиеся на работах модернистов, обнаружили, что сбывают на рынке товар под маркой «гений», которой, к счастью, трудно подобрать определение; Гамбар очень редко использовал слово «гений» применительно к ведению дел (разве что однажды, шутливо похвалив торговца, которому удалось продать за очень высокую цену поддельное полотно старого мастера). Нет, Гамбар выставлял на рынок что-то совершенно иное, что-то особенно дорогое сердцам викторианцев: исключительное мастерство, картины, достоверно представляющие зримый, осязаемый мир и тем самым апеллирующие к ценностям нуворишей, – либо убедительно рассказывая историю, либо реалистично воспроизводя на холсте предмет или местность. Гамбар торговал произведениями своих современников и потому должен был защищать их, чтобы поднять их популярность, а значит, и цены на их работы. Однако он не сталкивался с тем вызовом, что принял Поль Дюран-Рюэль, изо всех сил популяризировавший импрессионистов; Дюран-Рюэль не жалел усилий, чтобы публика приняла художников – своих современников, творцов нового, сложного искусства. Гамбару не приходилось объяснять зрителям, что он продает, достаточно было хвалить свой товар. Ему не нужно было выманивать клиентов в сферу эстетического неизведанного, достаточно было всячески потрафлять их инстинктам.
Гамбар родился в Бельгии, но молодым человеком, в 1840 г., перебрался в Лондон. Лондон был центром империи, коммерческим средоточием мира, местом, где к середине XIX в. все большее число людей делало все более и более грандиозные состояния. Заслуга Гамбара заключалась в том, что он познакомил с искусством широкие круги населения, различавшиеся жизненными целями и устремлениями. Отныне, чтобы приобщиться к искусству, совсем не надо было быть богачом и приобретать картину или скульптуру великого мастера. Гамбар предлагал вам два куда более простых и дешевых способа деятельно насладиться искусством: купить либо билет на проводимую только один раз выставку одной популярной картины, либо гравированную репродукцию этой картины. Подобные методы получения прибыли были изобретены еще в XVIII в., но именно Гамбар довел их до совершенства. Сначала вы шли в кино, а потом покупали DVD.
В Лондон он прибыл в амплуа продавца гравюр. Начиная с XVIII в. продажа гравюр приносила доход, как никакая другая сфера торговли предметами искусства. Наличный запас гравировальных досок фирмы «Бойделл», ведущего производителя гравюр в Британии, в 1804 г. оценивался внушительной суммой – тремястами тысячами фунтов, а процветающий рынок авторских гравюр вполне можно было сравнить с изданием литературных произведений: в 1813 г. Джон Мюррей предложил Байрону тысячу гиней за права на «Гяура» и «Абидосскую невесту». Однако постепенно расширялся и рынок продажи оригинальных картин. Если в 1820 г. в отраслевом справочнике указывалось всего десять лондонских торговцев картинами, то в 1840-м, в год приезда в Англию Гамбара, их насчитывалось уже сто шестьдесят.
Почему? Этому способствовал рост благосостояния страны. И Гамбар быстро осознал, насколько нувориши полюбили современную живопись, и полюбили потому, что она вселяла в них уверенность, ободряла и успокаивала. Тому были две причины. Во-первых, произведения ныне живущих художников им поставляли торговцы, которые покупали их прямо в мастерской авторов, а это почти исключало подделки. Во-вторых, современные художники под бдительным и чутким руководством торговцев с энтузиазмом давали публике именно то, что ей хотелось, потрафляя ее вкусу и радуя глаз знакомыми, понятными сюжетами: сценами крестьянской жизни, историческими жанровыми полотнами, изображениями животных, – подобно тому как их собратья угождали вкусам зарождающейся буржуазии в Голландии XVII в.
Гамбар понял, что там, где художники берут дело в свои руки, например на ежегодной выставке в Королевской академии искусств, продать произведения современного искусства довольно трудно. В эту систему требовалось вдохнуть новую жизнь, а для этого был необходим импресарио, наделенный интуицией и воображением; в таком случае художники смогли бы назначать за картины куда более высокие цены. Подобным импресарио чувствовал себя Гамбар. Он не только продавал картины ведущих художников Викторианской эпохи, например Уильяма Пауэлла Фрита, Эдвина Лендсира, Фредерика Лейтона и прерафаэлитов, но и первым стал проводить в Лондоне регулярные выставки современных художников из континентальной Европы. На пике его карьеры, в 1870-е гг., официальные данные свидетельствуют, что из Франции ввозились около двадцати девяти тысяч произведений искусства в год, тогда как за двадцать лет до этого – всего примерно две тысячи в год; разумеется, не все импортировал Гамбар, но он был движущей силой этого процесса. Он устроил множество выставок, очень часто одновременно, в различных арендованных помещениях в центре Лондона и в провинции. Иногда это были показы одного шедевра, причем его важность лишь подчеркивалась его гордой обособленностью. Здесь словно бы заново возродился к жизни жанр «сенсационной картины».
Классическим примером его успешной рекламной деятельности может служить показ «Конской ярмарки» Розы Бонёр. Это была огромная картина, размерами восемь на семнадцать футов, и, впервые выставленная в Парижском салоне в 1853 г., она вызвала настоящую сенсацию, хотя и не нашла покупателя. Гамбар решил, что она идеально отвечает английским вкусам: сюжет не мог не порадовать англичан с их любовью к лошадям, а внушительная площадь холста, покрытая краской, должна была убедить покупателя билета, что шиллинг потрачен не зря и за его деньги ему показывают нечто ценное; поэтому Гамбар в июле 1855 г. организовал триумфальный приезд художницы в Лондон и столь же торжественную демонстрацию картины. Гигантское полотно с трудом разместили в галерее Гамбара на Пэлл-Мэлл, но, когда картину наконец повесили на стену, публика повалила валом, с готовностью выкладывая шиллинг за билет. Между тем и сама художница стала предметом пристального внимания прессы, не в последнюю очередь благодаря своему эксцентричному, мужеподобному облику и манерам: она носила мужскую одежду и коротко стриглась. Она могла с гордостью предъявить специальное разрешение облачаться в мужские одеяния, выданное префектом парижской полиции; по ее собственному утверждению, оно требовалось ей, чтобы беспрепятственно написать «Конскую ярмарку» прямо на месте, в исключительно мужском окружении. Возможно, Грейсон Перри получил подобное разрешение в столичной полиции. Даже королева Виктория восхищалась шедевром Розы Бонёр и повелела на день прислать ей картину в Бэкингемский дворец, может быть намереваясь купить. В конце концов, королева так ее и не приобрела, однако интерес, проявленный к картине монаршей особой, только упрочил репутацию Гамбара. Из Лондона он отправил «Конскую ярмарку» в выставочное турне по стране: в Глазго, Бирмингем, Шеффилд и другие провинциальные города, и везде звонкая монета исправно наполняла кассу.
11
Эпатировать буржуа (фр.).