Страница 91 из 94
Распахнув дверь, я понял, что в мире еще существует свет, и воздух, и все те вещи, с которыми я уже попрощался. Это было здорово. Мы с Саулом помогали Леви идти, я то и дело останавливался, чтобы вдохнуть поглубже, а Саул утирал нос рукавом куртки. Капли его крови, тем не менее, то и дело падали на мраморный пол. На фоне этой классической архитектуры все смотрелось красиво, даже капли крови превращались в гранатовые зернышки. И в самой идее испачкать такое безупречное пространство кровью, чем-то личным и грязным, присутствовало что-то сексуальное, это еще называют современным искусством.
- Как вы меня нашли? - спросил я.
Эли сказал:
- Ты будешь смеяться, Макси. Я увидел Калева. Он нас привел.
И тут я, конечно, начал смеяться.
- Нет, - говорил я сквозь смех. - На самом деле я угораю далеко не по той причине, которая пришла тебе в голову.
Но мне нужно было отсмеяться прежде, чем говорить. И отсмеяться прежде, чем испугаться. Значит, стремный желтоглазый бог хотел, чтобы они пришли? Значит, так он устроил все с самого начала? Или, может быть, что-то пошло не по его плану? Столько дурацких вопросов, которые все равно останутся без ответа.
В таком случае нечего их задавать.
- Спасибо вам, спасибо, чуваки, я так вас люблю. Просто нереально.
- Еще бы, - сказала Вирсавия. - Если бы не мы, ты был бы мертв.
- Но не благодари, - сказал Саул. - Серьезно. Ты же помнишь, что у меня психотравма?
Эли сказал:
- Но меня можешь благодарить.
- Я возьму натурой, - сказала Лия. И даже Рафаэль сказал:
- В любом случае, Лия первая забила тревогу. Она молодец.
Только Леви молчал. Я больше не чувствовал его, как там, в кабинете для совещаний. И все-таки что-то осталось, едва уловимое, едва выразимое, почти даже не существующее. Я посмотрел на него, подмигнул ему, Леви улыбнулся, дернув уголком губ, но ничего не сказал. Мы проходили через читальный зал, в котором меня оставила библиотекарша, когда случилось нечто неожиданное, на секунду смявшее мои представления о времени. По лестнице с другой стороны спускалась та самая библиотекарша, которую мне удалось очаровать. С моей книжкой. Увидев нас, она замерла на месте, но не вскрикнула (правила библиотеки!) и книжку не уронила (правила библиотеки!).
- Господи, - сказала она тихонько. - Мистер Тененбаум, что происходит?
И тогда я понял, что время остановилось не для меня, а для нее. Наверное, она была уверена, что провела перед книжным шкафом не больше минуты.
- Это мои друзья, - сказал я. - Наткнулись на хулиганов. Позвонили мне, и я сказал им прийти сюда, вы ведь взрослая и можете нам подсказать.
Я подумал, что зря врал библиотекарше о том, что приехал с родителями. Впрочем, она об этом не вспомнила.
- Но как они прошли через меня?
- Вас не было в холле, - сказала Вирсавия.
- Всего минуту, - растеряно ответила библиотекарша, затем взглянула на часы и прижала руку к сердцу. Она, видимо, вдруг отдала себе отчет в том, что происходит, и оказалась лицом к лицу с фактом присутствия кровоточащих подростков в ее библиотеке. Там мы оказались в медицинском корпусе, а история за ужином, которую расскажет сегодня вечером моя библиотекарша, обрела сочные, жутковатые подробности.
В мире происходит столько необъяснимых вещей.
Пока боевые раны моих товарищей обрабатывали милые, молоденькие практикантки, мы с Леви сидели на белоснежной кушетке и болтали ногами. Он все еще не говорил, но легко подстраивался под ритм моих движений, и я счел это хорошим знаком. Резко пахло антисептиком, и этот запах должен был успокоить Леви. Старый добрый Леви, впрочем, уже должен был критиковать помещение за недостаточную стерильность или вентиляцию. Как раз когда Саулу вправляли вывихнутую руку, за чем я наблюдал с искренним сочувствием, Леви спросил:
- Кто я теперь?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
- Не миллионер, не плейбой, не филантроп.
Но Леви не засмеялся. Он снова надолго замолчал. Тогда я вытащил из кармана куртки Леви таблетницу и сказал:
- Ты теперь здоровый человек.
Он покрутил ее в руках, встал, прошел к мусорному ведру, надавил на педаль, заставив его распахнуть железную пасть, но затем вернулся с таблетницей вместе.
- Подожду пока, - сказал он. - Вдруг нет.
Я, в силу странных обстоятельств, имел понятие о том, что Леви чувствует после того, как отец отдал его тело стремному богу, излечил его, чуть не убил его друга, а затем его вырубила девчонка, которая приходила к Леви в кошмарах. Это действительно был очень странный день.
Я сказал:
- В любом случае, я смог позвать тебя. Это значит, что все не так плохо.
Среди работников индустрии здравоохранения было решено позвонить нашим родителям и оставить нас здесь, пока взрослые за нами не приедут. Я не стал говорить, что один из родителей ближе, чем все тут думают, и что мы с ним едва справились. Зато я смог посмотреть на своих друзей с гордостью, потому что мне, наконец-то, пригодилась моя пачка честно заработанных денег. Она потеряла половину своего веса, но, безусловно, оно того стоило. Вирсавия бы меня поняла, ха.
- В мире все решает дипломатия, дорогой друг, - сказал я Леви. - И то, что этим лапочкам понравился Рафаэль. Даже с разбитым носом.
Леви задумчиво кивнул и ни слова больше не сказал, пока мы не вышли из медицинского корпуса. А потом он сел прямо на снег и разрыдался. Мы стояли над ним, как долбаный кружок волшебников. Я подумал: плохо дело, он не думает о том, как легко может заболеть.
- Я не хочу делать плохие вещи! Я не хочу, чтобы кто-то умер из-за меня! Не хочу! Я не хочу, чтобы он вернулся! Пожалуйста, пусть он не возвращается!
Это очень забавная штука про людей в истерике. Они все ведут себя, как дети. Мой психотерапевт еще говорит: регрессировать в детство. Я протянул Леви руку, и он ухватился за мою ладонь с отчаянием. Свободной рукой я сунул в рот сигарету и закурил.