В закоулках Мироздания

Янка робко вошла, кивнув мальчикам.

– Извините меня, если помешала, я просто мимо шла и увидела, что у вас свет горит, и решила зайти, может, вам чем-то надо помочь … – мерным речитативом заговорила она, глядя на меня и часто моргая.

Врет же, зайка белобрысая, краснеет, но врет… Наверняка ведь специально ко мне шла. Тянется ко мне, при каждом удобном случае приходит пообщаться, да и я не против. Яна славная девочка, воспитывается в детдоме уже два года, и, как-то разоткровенничавшись, она рассказала мне много ужасов о своей предыдущей жизни с родителями-алкоголиками. Талантами особыми Яна не блещет, но она очень славный ребенок – доверчивая, добрая и послушная, застенчивая и немного замкнутая, а вот хитрить и притворяться абсолютно не умеет, и я считаю это большим достоинством – сама такая. Эта девочка была похожа на маленького пугливого зайчика – сходство дополнялось крупными передними зубками, и мне нравилось видеть у нее эту трогательную заячью улыбку, поэтому я часто смешила и веселила ее.

– Подслушивать нехорошо, – буркнул Димка, хмуро глядя на девочку.

Та покраснела еще сильней.

– Я не… То есть, я боялась зайти и нечаянно услышала… – пробормотала Янка, и ее глаза подозрительно заблестели, – простите меня, пожалуйста…

Она виновато опустила голову и тут уж я не выдержала и поспешила ее успокоить:

– Яна, ничего страшного, что ты услышала наш разговор. Я верю, что ты не подслушивала специально. Но ты ведь умеешь хранить тайны?

Ее не успевшие выкатиться слезы тут же высохли и она заверила:

– Да, конечно, я умею. Я никому не расскажу, что вы в поход собираетесь…

Тут я прижала палец к губам и Янка уже шепотом добавила:

– Но только можно… можно и я с вами?

Я взглянула на мальчишек. Те пожали плечами, показывая, что они, в общем-то, не против. Ладно, так уж и быть, я тоже очень даже за. Одним человеком больше – ничего страшного.

– Можно, – ответила я и с удовольствием увидела ее счастливую улыбку и искрящиеся радостью глаза.

Теперь настало время обсудить все детали нашей авантюры.

Мы решили отправиться в самые ближайшие дни. Нужно было переждать период, когда в наш лагерь начнут заезжать разные комиссии с проверками. Последующие дни заговорщики ходили в приподнятом настроении, то и дело обмениваясь между собой многозначительными взглядами.

24 июня 2016 года, Вечер, где-то в горах Среднего Урала.

Адепт Нечистого и сын Вечной Тьмы.

Я уже не помню, кем я был раньше и как меня звали. Во время последнего Перерождения, когда в меня попала та дурацкая пуля, остатки человеческой оболочки слезли с меня лохмотьями сухой шелухи – и я забыл все. Скоро я уйду из этого мира, потому что мне здесь больше нет места, и Вечный Оппонент моего Темного Господина, сияющий невыносимым для таких, как я, светом, уже поднял на облаву своих свирепых псов. Мы с немногими малыми моей стаи едва ушли от той облавы, перебив всех, кого только можно; и только равный мне по силе, но противоположный по знаку, Адепт Сияющего сумел поставить такую защиту, через которую я не смог пробиться. Он спасся, и теперь поднимет против меня настоящих волков, которые будут гнать меня, пока не загонят в угол и не прикончат. Но я им не дамся. Окончательно сбросив остатки человеческой натуры, теперь я чую, где находится место с Дверью, через которую я смогу уйти в Нижний Мир – туда, где правит сущность, родственная моему Темному Господину.

Я и сопровождающие меня малые уходим пешком по горным тропам. Надо спешить; до Выхода еще далеко, а погоня в любой момент может упасть мне на след. Комья земли летят из-под ног, пот заливает глаза; я слышу хриплое дыхание тех малых, что сопровождают меня, не ведая, что они обречены. Ведь моя наивная паства всегда послушно следует за мной, находясь под властью внушенной идеи, что они разделят со мной благословение Тьмы… Но когда кто-то из них слабеет, я выпиваю его жизнь до конца и бросаю пустую иссохшую оболочку.

Звук собственных шагов гулко отдается у меня в голове, но он не может заглушить Зов. Это зовет меня Тьма. Тьма, которая избрала меня и дала мне Силу. Тьма, что направляет меня сейчас туда, где уже никто не сможет достать ее избранного Сына. Там, по другую сторону Выхода, меня ждет обещанное – безраздельная власть и могущество…

Власть и могущество! Лишь ради этого я храню верность Тьме. Разве есть на свете вещи упоительнее этих? Оставшееся в прошлом серое человеческое существование не принесло мне ничего, что могло бы наполнить мою душу. И отныне душа моя безраздельно принадлежит Тьме. Я отрекся от своего человеческого имени; Тьма дала мне другое имя – гордое и устрашающее. И я отмел свое прошлое существование и родился заново сыном Великой Тьмы, и лишь смутные воспоминания о человеческом бытии иногда беспокойным призрачным облаком проплывают передо мной…

Подобно собакам, со всех сторон обложили меня преследователи. Глупые, глупые псы! Ваши жалкие попытки закончатся ничем. Ибо нет у вас той Силы, что есть у меня. Вы не смогли одолеть меня раньше, не сможете и сейчас. Вам не удастся уморить меня. Лишь бы воспользоваться Выходом до того, как Адепт Сияющего направит на меня мощь своего покровителя. Ничего, я успею, должен успеть…

25 июня 2016 года. Все тот же детский лагерь, Накануне.

Анна Сергеевна Струмилина.

Большой тарарам начался уже прямо с утра. К нам приехали сразу две комиссии – одна там бухгалтерию проверяла – ну, это обычное, легко решаемое дело – накормили-напоили дорогих гостей, откат преподнесли – и счастливого пути, нам не страшен серый волк, воровали и будем воровать – ой, ну то есть экономить в свой карман. Все всё знают, а бороться с этим бессмысленно – всегда так было, есть и будет. Ну поворчит вслух у раздачи Анна Сергеевна, что чай несладкий, булочка маленькая, а мясо жилистое – так она ведь чокнутая, и вообще скандалистка, начальство давно бы от нее избавилось, да работник она больно незаменимый – кто все оформляет и украшает художественно, выдает оригинальные идеи, помогает сценарии писать, гримирует и костюмы мастерит, внося важный вклад в обеспечение призовых мест на фестивалях и конкурсах?

Вторая комиссия проверяла санитарное состояние, приехала она уже после обеда. Ну, тут-то у нас всегда все в полном ажуре, но все же, чтобы почтенная комиссия не утруждала себя лазанием за плинтусами с носовым платком, им тоже оказывают сердечное гостеприимство с богатым столом и пухлым конвертиком. Ну, может, не настолько уж и пухлым, потому что грубых нарушений у нас быть не может – наша директор ярый фанат чистоты, она даже траву вокруг кружковой заставляет выдергивать, искренне считая невинные растения самой что ни на есть грязью – уж не знаю, что ей эта трава плохого сделала, но ненавидит она ее люто. Есть, наверное, причины, раз она, проверяя территорию самолично перед приездом комиссии, увидев хоть несколько чахлых травинок, впадает в неистовство и начинает верещать визгливым фальцетом:

– Анна Сергеевна, почему так грязно вокруг кружка?!

А там все чисто и выметено, дети вместе со мной с утра пыхтели на уборке. На мой недоуменный вопрос «где?» следует такая же визгливая тирада:

– Трава! Ужас просто, вы разве не видите – все травой заросло! Отвратительно! Немедленно убрать! – и брезгливо морщится, словно там не три несчастные травинки, а лужа блевотины.

Так что осуществить нашу секретную вылазку в тот день оказалось невозможно.

Но главный шухер начался через день. Приехала так называемая координационная комиссия, призванная проверять сотрудников лагеря на соответствие занимаемой должности. Они, конечно, каждый год приезжают, и шерстят, надо сказать, неслабо, но в этот раз, в свете произошедших недавно событий на Сямозере, мы имели все основания трепетать от страха в ожидании проверки дипломов, штудирования рабочих планов и каверзных вопросов.

У нас, у кружководов, все прошло гладко – мы своей должности точно соответствуем, и долго нас не мучили. А вот воспитатели тряслись не зря. Им устроили целый экзамен, и рассматривали дипломы чуть ли не под микроскопом. В нашем лагере эти проверяльщики задержались аж до четырех часов вечера. И к этому времени мы все уже знали главную, но не особо удивившую нас новость – воспитатель Антон Витальевич уволен. Возле столовой, куда отряды подтянулись на полдник, я разговорилась с Инкой.