Обжигающий след. Потерянные

– Может, они ей приснились? – усмехнулась Клара, косясь на Климентия. – Легла девица, выспалась, а потом все за чистую монету приняла?

– Ой, я тоже батюшку сегодня во сне видела! – вспомнила Люсенька.

– Девочки, пожалуйста, – строго сказал Ложкин, продолжая глядеть на ученицу исподлобья. – Погодите, Тиса Лазаровна. Я верно понял, вы видели на днях отца и подруг, которые остались в Ижской губернии? – Во взгляде учителя читалось недоверие.

Тиса кивнула.

– Все верно, они в Увеге.

Брови Строчки взлетели над стеклянными кругами очков.

– Клим, а сколько в-верст отсюда до этого Увега?

– Полторы тысячи верст, – задумчиво произнес Ложкин.

– Вот это охват! Полторы тыщи! Тиса Лазаровна! – Стручков принялся так жестикулировать, что чуть не замотался в собственный шарф. – Вы видите так далеко! Н-невероятно!

– Невероятна твоя наивность, – пробурчала себе под нос Клара, но ее никто не услышал.

Люсенька, наблюдая счастливого Строчку, охватила щеки ладонями и улыбалась.

– Но разве не все искуны так видят? – удивилась Тиса.

– По статистике охват поиска у среднего искуна составляет триста верст, – пояснил отчего-то помрачневший учитель. – Скажем так, охват, подобный вашему, встречается далеко не часто.

– А может, вы видели и кого-то, кто находился еще дальше? – загорелся предположением Строчка.

Войнова вздохнула про себя. Что за невезение: как ни увиливала от излишней огласки собственной неординарности, а все же влипла в «великую одаренность».

Нехитрыми вычислениями вывела, что Стручков недалек от истины. Она видела Демьяна в Крассбурге из Увега, столица же от Увега располагается в трех тысячах верст. Нет уж, лучше покачать отрицательно головой. Тут из-за полутора тысяч Строчка чуть ноги не оттаптывает от восторгов, что ж будет от трех?

Но больше всего ей не нравилось выражение лица учителя, который уже общипал в раздумчивости весь свой подбородок.

– Вы же не бросите меня обучать, Климентий Петрониевич? – Несмотря на слабость, волнение заставило подняться с кресла. – Думаю, это недоразумение с поиском я преодолею. Пожалуйста, не бросайте начатое! – Она коснулась манжеты его рубахи.

Зеленые глаза какое-то время продолжали оценивать ученицу, затем Ложкин кивнул.

– Будь по-вашему, Тиса Лазаровна. Попробуем разобраться с вашим даром. – Клим не заметил, как при этих словах скривила губы Клара. – А пока прошу всех вернуться к своим задачам. Не будем устраивать здесь балаган.

И все повторилось. Вопросы в кабинете, которые уже были более обстоятельны и следовали один за другим: учитель теперь не отвлекался на посторонние свитки.

– Расскажите мне, как вы настраивались на поиск. Тот, кого вы видели вместо Строчки, и есть тот человек, видение которого вы не можете сбросить? То есть все это время вы видели только его? Отстраниться пробовали? Не вышло. Ну хорошо, понадеемся, что это разовый случай. Сможете, или лучше в другой раз? Слабость пройдет со временем, Тиса Лазаровна. Чем больше практики поиска, тем быстрей ваш организм приспособится к дару. Садитесь в кресло, попробуем еще раз.

На сей раз Тиса очень хотела увидеть Строчку. И даже верила, что у нее все получится. Однако дар снова зло посмеялся над ней.

Она стояла в дверях отцова кабинета и через приоткрытую дверь смотрела на библиотечные стеллажи. Голова повернулась, и взгляд остановился на родном лице – капитан поднял руку в приглашающем жесте.

– Мне посыльный передал о вашем приезде, Демьян Тимофеевич. Простите, я был занят. – Батюшка дождался, пока сядет гость, и тогда опустился в свое кресло. – Надо было отъехать в таможню, после реорганизации стражи она отошла под мое начало. Но сейчас я полностью в вашем распоряжении.

– Рад вас видеть в добром здравии, капитан, – вэйн кивнул, – и не намерен сильно отвлекать от служебных забот. Вот, – он выложил на стол какую-то официальную бумагу с большой печатью, в которой угадывался герб Вэйновия, и бандероль, проклеенную по шву сургучом, – здесь компенсация за изъятый оберег и объяснительная. Вы должны подписаться в получении.

Следующие полминуты Тиса наблюдала, как отец макнул перо в чернильницу и подписал бумагу. Затем протянул ей.

Демьян принял документ.

– Также хотел сообщить, что запрос о возмещении ущерба одобрен и передан в ижскую стражу. В ближайшие дни прибудет нарочный. Однако много не ждите. Империя умеет считать деньги.

– Благодарю, – коротко произнес отец, однако по его лицу Тиса видела, как он доволен. – Я знаю, что дело так быстро решено лишь вашими стараниями. Обычно мы ожидаем отклика месяцами, а то и годами.

– Мне это не составило большого труда. – Рука нырнула в карман сюртука и нащупала ленту. – Простите покорно, но я бы хотел задать вам вопрос, выходящий за рамки служебной миссии. Вы позволите?

– Прошу.

– Я хотел бы засвидетельствовать свое почтение Тисе Лазаровне, но Камилла Сановна сказала, что она путешествует.

– Все верно, главвэй, – отец опустил взгляд на свои руки, которые принялись теребить перо, – она уехала. Это было внезапное желание дочери, я не стал ее удерживать.

– Тогда, может быть, вы скажете, когда мне лучше появиться на вашем пороге, чтобы застать ее?

Отец потер висок, буравя вэйна взглядом. На секунду в его глазах мелькнуло изумление.

– К сожалению, ничего не могу вам и сказать, Демьян Тимофеевич. Я не знаю, когда она вернется. Все зависит от того, как скоро дочь уладит свои дела на чужбине. Но я надеюсь, что это будет скоро.

Тиса ощутила, как глухо застучало сердце в груди вэйна. На некоторое время повисла пауза, после чего губы колдуна шевельнулись.

– Куда она уехала, капитан?

Отец развел руки.

– Простите, главвэй, но я обещал дочери никому не рассказывать. Я дал слово.

На улице ощутимо похолодало. Кутаясь в плащ, Тиса побрела из школы назад, в дом на Бережковой, ступая по затянутым стеклом лужам, обходя прохожих со смазанными лицами, уставшая и удрученная провалом поиска. Учитель, конечно, не выгнал ее взашей, за что ему превеликая благодарность и поклон в пояс. Да только надолго ли потерпит, если она устроит ему подобные кренделя на следующих занятиях? Дом Отрубиных встретил небывалой тишиной. Ненароком подумаешь – не порешил ли тут хозяин всех убойным тапком? Следов утреннего побоища также не наблюдалось. Слава Богу, на кухне нашлась живая душа. Отужинав без аппетита, Тиса больше не выходила из своей комнаты. Лежала, обнимая трактат и размазывая слезы обиды по щекам, пока не провалилась в спасительный сон.

Пару дней домочадцы ходили на цыпочках, боясь потревожить покой Льва Леонидовича. Переговаривались не иначе как шепотом. Установившаяся тишина способствовала размышлению, и Тиса попыталась на свежую голову осмыслить, что произошло с ее даром давеча. Простые логические выводы вновь затребовали практического подтверждения. Опасаясь повторения вчерашнего, вызвала несколько видений, и все они безошибочно приводили к тому, кого желала видеть. Отец принимал смотр на плацу. Лекарь собирал вещевой мешок. Рич счастливо носился по лесу, изучая новые запахи и рассматривая мир «черно-белым» зрением оборотня. Дар снова подчинялся, и Тиса почти успокоилась. Возможно, из-за вчерашнего недомогания, после новых видений вымоталась быстрей обычного. Все время хотелось спать и ни о чем не думать. Так она и сделала, проведя очередной день по большей части времени в кровати. И все же сонный внутренний голос упрямо нашептывал заплетающимся язычком, что она что-то упустила в своих дароизысканиях.

На третий же день в доме Отрубиных случился переполох. К вечеру ожидались очень важные гости, и хозяева не пожелали ударить благородными лицами в грязь.

Для званого ужина распахнулись двери неприкосновенной доселе красной гостиной. Рина Степановна командовала парадом и руководила подчиненными не хуже Витера на плацу. Взмыленные служки драили половицы, выбивали ковры, полировали мебель. Фарфор и хрусталь начищались до появления на поверхности девственного сияния. Кухня спозаранку бряцала кастрюлями, заглатывая в свои бездонные недра телячьи окорока, свиные рульки, иглоносую осетрину. Ко всему прочему по велению хозяина дом протопили. Да так, что впору гулять голышом.