Мир, в котором меня не было

- Инквизитор!

Он вздрогнул. Мелкие тени бросились прочь. Из горла вырвался хрип. Черные отметины, разливавшиеся от солнечного сплетения, тянулись к шее.

- Холодно, - внезапно пожаловался он, нехотя приоткрывая глаза. – Почему?

Я склонила голову, пряча в растрепанных волосах сырые дорожки слез.

- Магия покидает тебя, но тебе нельзя умирать. Не здесь. Ты должен встать. - Я ухватила его за предплечье и потянула на себя. Если он умрет в Нижнем мире, он застрянет здесь навсегда. – Ты слишком тяжелый. Я не дотащу.

Я оглянулась на дверь. Она манила собственной недосягаемостью.

Бесполезно. Тяжелый. И совершенно не хочет посодействовать! Может позвать кого-то на помощь? Не успею. Но и оставлять нельзя.

Я отпустила его руку.

- Нет, - снова заговорил он, перехватывая меня за запястье. Выражение глаз источало болезненную муку. Но дело было вовсе не в чернильной дряни. Демон не понимал, почему лежал здесь и умирал. Ради чего отдал жизнь. – Почему я пришел за тобой?

- Потому что помнишь, - безжизненно отозвалась я.

- Помню что?

* * *

Слабый магический огонек бился в силках стеклянной клетки. Неизвестный маг заточил крохотную стихию в  старый, покосившийся фонарь у заросшего камышами, затянувшегося тиной пруда. Пламя шкварчало, извергало черный дым и снопы искр. Я дрожала в крохотном круге света, потерянно глядя в заполненную мраком улицу.

Отец решил от меня избавиться. Я видела, как мать собрала мои вещи в сундуки и приказала слугам спустить их вниз через черный ход, чтобы я не заметила. Больше книг на сайте кnigochei.net Последние пару дней она ходила с красными глазами, прячась по комнатам и скрывая слезы. Она говорила, что это аллергия на цветочную пыльцу. Она врала.

Мать сказала, что будет любить меня всегда. Что я не виновата. Отец же не перекинулся со мной ни словечком. Большую часть времени он запирался в мастерской и до рассвета трудился над картиной. "Не могу подобрать правильный оттенок синего" - говорил он, когда я стучалась дверь. От тоже врал. Он мог заставить сиять луной любой цвет, но он не хотел.

Я жалась к столбу. К крохотным лучам умирающего заклинания. Оно совсем не грело и холод летней ночи скользил по оголенной коже рук. Я вздрагивала от каждого шороха и молила Свет продержаться еще немного.

Я смутно помнила, почему сбежала из дома. Почему не взяла верхней одежды, зная, что на краю западных земель лето не отличается теплой погодой. Я без оглядки неслась в ночь по знакомым тропинкам, через сады и аллеи, вслед за ветром, пока не застряла на крохотном участке света.

Тени поймали меня.

Окружили.

Заперли.

Я не могла выбраться за край света. Они бы тут же сожрали меня до косточек или утащили к тварям Нижнего мира.

И я стояла.

Мерзла.

И ждала.

Поднялся ветер. Затрещали ветви старых деревьев. Камыш низко-низко пригнулся к воде. Свет запрыгал, затанцевали тени.  Темнота выплюнулаа сумрачную фигуру.

В блеклых красках улицы, человек выделялся тонкой полоской света призрачного ореола.

Мама пугала меня жителями иного мира, что выходили после захода солнца и утаскивали непослушных детей в королевство черных деревьев и мертвой тишины. Но я уже не была ребенком. Мне совсем чуть-чуть осталось до совершеннолетия. А взрослые не боятся сказок и не верят в страшных монстров под кроватью.

Я с вызовом посмотрела на незнакомца.

Мне нечего бояться пока я в круге света. Пусть сам боится меня!

Он оказался моложе, чем я представляла. Лет двадцать пять - не больше.

Человек.

Гордая осанка, уверенная походка, легкость движений. Маг Стихий во плоти. Выросшая в рыбацкой деревне, но в прославившейся семье талантливого художника и поэтессы, мне приходилось иногда видеть высокопоставленных людей. Те, кто рожден в знатных семьях и впитывает манеры родителей с грудным молоком, отличны от случайных любимчиков фортуны. Их повадки естественны, безукоризненны, без заминок и лишних жестов.

Молодой человек носил отличия мастера Воздуха. Не скрытно, а  напоказ. Демонстрируя всему миру, что он посвятил свою жизнь сомнительному искусству. И все же, нарочитый изгой воспитание и манеры получил не вместе с тайными знаниями. Он принадлежал к знати, но отчего-то скрывал связь с высшим обществом.

Изгнан?

Отрекся?

Стыдится?

Он балансировал на тонкой грани между фамильной холодностью манер, вынуждающих  к подчеркнутой вежливости и любопытством живого ума истинного мага. Два мира разрывали его сущность на части так же, как сон и явь делили пополам меня.

- Вы позволите? - он кивнул на круг света. Он спрашивал разрешения пересечь разделяющую нас черту.

- Если я скажу «нет», это что-то изменит?

Он развел руки в стороны.

- Я останусь стоять здесь.

Я кивнула.

 - Вы человек?

- Могут быть сомнения?

Я дернула плечом:

- Вы не ответили.

- Вы знаете ответ.

Верно.

- Вы маг Воздуха?

Он указал на нашивку.

- Вы маг Воздуха? - повторила я.

Он недовольно вздохнул, но ответил:

- Отчасти.

- От какой части?

- От части меня.

- А с другой частью что?

Он помедлил с ответом. Три секунды молчания выбили из меня дух. Мною завладела паника.

 Свет, что же я творю? Я не должна с ним разговаривать. Не должна разговаривать так. Я обидела его. Несомненно, обидела. Следовало молчать. Все равно из моего рта льются бессмысленные, бестолковые, глупые речи. С чего я решила, что ему интересно меня слушать.  Что он хочет мне отвечать. Глупая-глупая-глупая! Поэтому родители от тебя избавляются. Поэтому твои вещи грузят в экипаж. Поэтому тебя отправят далеко-далеко, где невидно моря, а облака столь низкие и густые, что скрывают  крупицы живого света, и в любую, самую ветреную, самую спокойную погоду небо спрятано от глаз.

Он развернется и уйдет. Я останусь одна, ненужная как старый фонарь у заброшенного пруда.

Я вздернула подбородок, чтобы запомнить лицо молодого мужчины. Пусть уходит.

Но он стоял.

Бледные губы разомкнулись и тяжелые слова упали камнями.

- Другая часть не принимает меня.

- А у меня наоборот.

Ветер занес несколько опавших листьев в круг умирающего света. Удручающе зашелестели деревья. По коже поползли мурашки. Стало как-то зябко. Молодой человек щелкнул застежкой. Дорожная мантия затрепетала от пронесшегося сквозняка, но упорхнуть из рук незнакомца не успела. Небрежным жестом он накинул мне на плече плащ. Тяжелая материя покачнула мое равновесие, и я удивленно ойкнула.

Незнакомец потянулся было помочь, но руки замерли и сразу же опустились по швам. Мы не были знакомы. Не были представлены. Между нами не было никакой степени родства. Я не находилась в смертельной опасности. Я не давала прямого разрешения или повода в себе усомниться.

-  Наоборот - это как?

- Часть меня есть, - я подняла голову и указала на расплывшуюся в тумане луну, - а части нет.

- Не знаю, как выглядит та часть, что отсутствует, но ту, что я вижу - прекрасна. Хотел бы я иметь хотя бы крупицу вашего совершенства.

Я вспыхнула. Накативший жар прогнал мурашки. Я почувствовала, как полыхают кончики ушей. На поверку вскинула руку, чтобы проверить, не источают ли они настоящее пламя.

- Вы мне льстите, - спохватилась я. Вежливость приобретенная возымела власть над магической сутью. Воспитание стелет дорогу мягкой ложью, а Стихии режут правдой. - Не надо. Я и так живу в иллюзиях, незачем  добавлять им живости красками.

- Простите, - его лицо резко побледнело. - Должно быть, вы неверно меня поняли. Моя вина, я не представился. Ваш отец писал мне. Мы как-то встречались на одном из приемов общего знакомого. Там он рассказал о вашей деликатной проблеме. Я, в свою очередь, тоже открылся. Мне стало известно об одном целителе, что способен излечить любую магическую хворь. Свое состояние я не считаю болезнью, но и здоровьем это не назовешь. Я признался вашему отцу, что собираюсь навестить мага, что столь смело заявил о своих силах.