Тайфун

Вероника помотала головой.

- У него хорошее было настроение. Он радовался, что наконец-то привезли топливо и снова начинаются полеты. Без неба он жить не мог. Потеребила снова халат, о чем-то сосредоточенно думая. - Вчера в госпиталь увезли одного механика: был на рыбалке и его кто-то укусил. То ли какая-то букашка, то ли комар. У механика поднялась температура, он, говорят, в тяжелом состоянии. И мне вспомнился один случай. Месяца полтора после нашей женитьбы однажды ночью Олегу стало плохо: участилось сердцебиение, подскочила температура, и он чуть ли не потерял сознание. Я хотела вызвать врача, но Олег не разрешил, сказал, что сразу спишут с летной работы. Побежала к соседке, принесла валокордин, нашатырный спирт. Еле отходила... Что с ним приключилось? Он грешил на какое-то насекомое, укусившее его в прошлом году на рыбалке. Там с ним тоже приключилось такое. Рассказывал, что ему было так плохо, еле добрался домой... Не мог ли приступ повториться в полете?

- Вы никому об этом не рассказывали?

Вероника помотала головой.

- Я только сегодня вспомнила, когда услышала о попавшем в госпиталь механике.

- Надо немедленно сообщить об этом врачу, - посоветовал следователь. Я по своей линии доложу, а вы позвоните в поликлинику. Извините, что своими вопросами доставил вам неприятности - служба, - но, думаю, кое-что мы прояснили. И ещё раз прошу вас не торопиться с отъездом. До свидания.

Врабий поднялся и, пожав протянутую руку, направился к двери.

От Соболевской он пошел в штаб эскадрильи в надежде застать там председателя комиссии по расследованию летного происшествия. Но дежурный по штабу сообщил, что полковник Вихлянцев уехал в Хабаровск к командующему воздушной армии. "Торопится полковник, торопится, - с горечью подумал следователь. - Как бы он не наломал дров".

3

Полковник Вихлянцев ехал в Хабаровск к командующему воздушной армии в плохом настроении. Испортили ему ещё вчера. И не какой-то там начальник, а сероглазая пигалица, секретарь-машинистка Родионова, вчерашняя десятиклассница, не умеющая ещё сама нос вытирать. Категорически отказалась печатать заключение комиссии по катастрофе самолета, пилотируемого Соболевским, когда полковник стал диктовать о фактах исчезновения жены Родионова, появлении в гарнизоне Вероники, ставшей женой Соболевского, о гибели Соболевского, увязывая все это с аморальным поведением командира эскадрильи.

Девица вдруг бросила печатать и уставилась на полковника негодующим взглядом.

- Да вы что, с ума сошли? - спросила злым, писклявым голосом. - Чтобы Владимир Васильевич позволил себе шуры-муры?..

- А что, разве он несимпатичный мужчина? - с усмешкой спросил полковник.

- Очень даже симпатичный. И порядочный. А вы...

Она не находила слов для возмущения. И Вихлянцев помог ей:

- А я твоего симпатичного сердцееда в тюрягу посажу, чтоб, как шкодливый кот, сливки с чужих кувшинов не слизывал. На работу к себе он тебя взял?

- Ну вы и тип! - Девушка вскочила из-за машинки и выбежала из кабинета. Пришлось просить начальника штаба прислать другую машинистку...

А сегодня ещё одна солдатская подстилка нагрубила ему. В военторговской столовой. Подала не чай, а чуть тепленькую водицу, настоянную на банном венике. А когда он сделал замечание, фыркнула и насмешливо съязвила:

- Такой чаек вы нам из Москвы поставляете. Хороший, индийский, там сами пьете...

Да, времена. Раньше в гарнизонах его не так встречали. И в летной столовой бесплатно кормили, и подарки в дорогу совали. А тут... И все Родионов. Этакого несгибаемого, непреклонного офицера из себя корчит, которому ни полковники, ни генералы нипочем.

"С продовольствием у нас туго, - огорошил в первый же день приезда комиссии по расследованию катастрофы, - так что придется вам питаться в военторговской столовой. Там, кстати, кормят даже получше: покупают в городе продукты и выбор побогаче"...

Посмотрим как теперь он запоет. Улики, как говорят сотрудники уголовного розыска, неопровержимы: нарушение летных законов, приписки, низкая дисциплина; а главное - сам командир отдельной эскадрильи по горло увяз в любовных похождениях и довел подчиненного до самоубийства. Правда, командующий воздушной армией, судя по прежним разговорам, о Родионове тоже высокого мнения и может усомниться в выводах комиссии, потому надо приложить все дипломатическое мастерство, чтобы убедить его в причине катастрофы - для него же лучше списать чрезвычайное происшествие на одного человека. И Вихлянцев окажется на высоте: быстро разобрался во всех хитросплетениях, не бросил черное пятно на военно-воздушные силы, которые и без того правительство затюкало за участившиеся летные происшествия. Да и надоело торчать в этом гадюшнике, питаться непонятно на чем замешанными котлетами, от которых изжога мучает...

Генерал Дмитрюков, молодой, богатырского телосложения мужчина - как только в истребителе помещается, - тоже, похоже, был не в лучшем расположении духа, встретил полковника сугубо официально, кивнул на стул, не поднимаясь из-за стола.

- Слушаю вас, - сказал без особого внимания, заглянув в раскрытую папку, лежавшую перед ним, будто бумажки таили более важное и срочное дело, чем расследование причины катастрофы.

"Кто-то, что-то уже "накапал" из эскадрильи, - решил Вихлянцев. Возможно и сам Родионов опередил звонком, узнав, что полковник поехал к командующему". Но это ничуть не обескуражило председателя комиссии по расследованию, наоборот, ожесточило и придало решительности. Он твердо и убедительно стал докладывать исследования поднятого со дна моря самолета, анализы переговоров и записей регистрирующей аппаратуры, компрометирующие факты против подполковника Родионова. Генерал, отложив папку, внимательно слушал. И когда полковник кончил, к его удивлению, сказал с сожалением:

- Что ж, выводы ваши убедительны. Коль не подвела техника, другого и предположить трудно. Жаль Соболевского. А с Родионова спросим по всей строгости...

4

Подполковник Родионов собирался на службу. И если раньше делал это быстро, энергично, словно шел не на работу, а на увлекательное занятие, то теперь все из рук валилось, и он с трудом преодолевал желание плюнуть на все да укатить куда-нибудь подальше на речку, в уединенный уголок, где никто не найдет - все равно теперь сделают из него козла отпущения даже если разыщут Ольгу - за летное происшествие кому-то отвечать надо. Это уже многие подчиненные почувствовали, и некоторые стали избегать его. Те, кто поверил в сплетни, кто спешит определить себе место при отставке командира. Особенно Филатов. Он уже чувствует себя главой эскадрильи...