Тайфун

- Попрошу у родителей. Пришлют.

- Они у тебя очень богатые?

- Не очень. Но на гирю наскребут, - оживился солдат, уловив в голосе следователя шутливые нотки.

- И не стыдно будет брать у них последнее? Ладно, иди и больше никогда не ври.

Курочкин торопливо и облегченно покинул кабинет.

- Что ж, Владимир Васильевич, идемте, проверим, на месте ли ваша гиря...

Гири ни в прихожей, ни на балконе, ни в самых потаенных закоулках квартиры найти не удалось.

Глава третья

1

Лишь спустя три недели после начала поисков упавшего в море самолета, он был обнаружен радиолокаторами пограничного катера и поднят на поверхность. Члены комиссии тщательно обследовали каждую деталь и пришли к выводу, что ни двигатели, ни пилотажные приборы, ни радиолокационная аппаратура не являются причинами катастрофы. И летчик сидел в катапультном кресле, как живой - ни одной царапины, никаких признаков постороннего влияния на его деятельность, точнее на бездействие. А что самолет плавно снижался в течение семи минут, подтвердила и регистрирующая аппаратура. Кислородная система тоже была вне подозрений.

Сопоставляя факты и обнаружив их временную зависимость, Вихлянцев внезапно сделал потрясающее открытие: летное происшествие и уголовное дело неразрывно связаны друг с другом, и главное их действующее лицо - Родионов. Он привез в гарнизон свою молодую любовницу, выдал её замуж за некрасивого, рыжего пилота - явно не соперника, - и преспокойно сожительствовал с ней. Их связь раскрыла жена Родионова и пригрозила рассказать все мужу Вероники. Чтобы избежать позора и наказания по служебной линии, Родионов убивает жену и опускает её с гирей на шее в выгребную яму. Сообщив сослуживцам, что Ольга уехала, он продолжает прелюбодеяние с женой Соболевского, но в одно прекрасное время его подопечный застает их врасплох. Потрясенный лицемерием командира и вероломством молодой жены, Соболевский, чтобы избежать насмешек сослуживцев, принимает решение покончить жизнь самоубийством и направляет самолет в море.

Председатель комиссии по расследованию летного происшествия и так и этак прокручивал в голове свою версию, и, несмотря на то что все совпадало тютелька в тютельку - и босоножки, и гиря, и исправный самолет, - полковник боялся поделиться своим открытием с подчиненными. Боялся, что многие эту версию возьмут под сомнение - авторитет Родионова высок не только в эскадрилье, его хорошо знают и ценят в штабе армии. А переломить мнение высоких начальников одним махом, не раз убеждался Вихлянцев, дело почти безнадежное. Начнутся новые расследования, поиски других улик. А вдруг что-то найдут?.. Тогда ему несдобровать. Его авторитет, его карьера полетят коту под хвост.

И чтобы принять окончательное решение, ещё раз убедиться в верности своих умозаключений, он отправился вечером в номер следователя по особо важным делам, предусмотрительно прихватив бутылку коньяка. От разговора в кабинете полковник отказался - сами стены служебного помещения настраивают на официальный тон. А следователь, убедился Вихлянцев по первым с ним беседам, человек не очень-то общительный и откровенный, выудить у него что-то существенное и проливающее свет на расследование убийства, не так-то просто. Осторожный, сам себе не верит. Тянет с этим делом, как кота за хвост...

Следователь смотрел по телевизору новости дня. В спортивных брюках, в майке. На журнальном столике перед ним шипел чайник и были разложены на белой вощеной бумаге бутерброды с колбасой и сыром. Он только собирался ужинать.

- Извините, - Вихлянцев виновато приложил руку к сердцу. - Хотел предложить вам вместе поужинать. Правда, местная столовая не московская "Прага", даже не хабаровская "Уссури". Но и времена нынче не те...

- Ничего, присаживайтесь. Бутербродами и чаем угощу вас. В ужин медики не рекомендуют много есть - страшные сны будут сниться, - пошутил капитан.

- Спасибо. - Вихлянцев без церемоний взял стул и пододвинул к журнальному столику. - Чай, конечно, вещь хорошая, но некоторые гурманы утверждают, что много его не выпьешь, - перешел и полковник на веселый лад. - Поэтому я прихватил на всякий случай другой напиток, - он извлек из внутреннего кармана пиджака бутылку коньяка. Был готов к возражению, к отказу, но капитан промолчал. Немного посидел, видимо, раздумывая принять угощение или отказаться, потом встал, принес из серванта два стакана.

- Извините, рюмок здесь не предусмотрено. Будем, как алкоголики, употреблять из стаканов, - сделал он преднамеренно ударение на последнем слоге, давая понять, что принимает игру.

Вихлянцев откупорил бутылку, плеснул в стаканы граммов по двадцать пусть следователь на самом деле не сочтет его за алкоголика. Не произнося тоста и не чокаясь, на западный манер, отхлебнул.

- Хотел ещё в штабе зайти поговорить по нашим скорбным делам, - вроде оправдываясь, покривил он душой, - да то у меня люди, то у вас.

Пригубил и следователь. Поморщился.

- Да, коньячок ныне не тот, - согласился Вихлянцев. - И армяне мухлюют, и наши здесь не теряются.

- Закусывайте, - кивнул на бутерброды следователь и, взяв один, стал жевать.

Вихлянцев ожидал, что следователь поинтересуется, о чем полковник хотел с ним поговорить, но капитан словно забыл о только что сказанном, пришлось самому искать повод к серьезному разговору. И начал он издалека, со своего дела, чтобы заинтриговать коллегу.

- Слыхали, нам удалось найти и поднять самолет?

Следователь кивнул.

- Техника?

- Увы. - Полковник выдержал паузу. - Техника ныне оказывается надежнее человека. - Снова замолчал.

- Это верно. Вы установили виновного?

- Почти. И вот что самое интересное - похоже, мы расследуем с вами одно и то же дело.

Брови следователя недоуменно взметнулись вверх.

- Вот даже как? В каком смысле?

- В прямом. Вы беседовали с женой погибшего капитана Соболевского?

- Нет. Особой необходимости не было. И у неё свое горе. Но кое что я о ней слышал.

- То, что в гарнизон её привез подполковник Родионов?

Врабий кивнул.

- И как вы отнеслись к его благотворительности? - В голосе полковника явно звучала ирония.