Сибирит

Дали отпуск! Проведу-ка я его дома. В самом деле, надо помнить механику тела: питание, физкультура, прогулки, сон, холодный душ и т.д.

20.5. (20 ч. 30 м.). Я в сквере и сижу на скамье. Вокруг вьются комары. На светлом небе они взлетающие и снова падающие снежинки, на темном фоне дома они светят крылышками и оттого видятся мне узенькими гофрированными ленточками.

Увидел я это впервые, и меня поразила способность глаз стробоскопически воспринимать движение. По-видимому, это происходит от нехватки освещения. Глазу трудно схватывать движение крыльев, их проекции скользят по глазным нервам и накладываются одно на другое. Отсюда и эффект. Некоторое время я размышлял над возможностью крыла в аэронавтике, о замене его, скажем, полужесткими лентами. Но голова работала смутно, в ней что-то от надвигающихся сумерек и от недвижной плотности древесины. Тогда я стал разглядывать деревья, людей, первую выскочившую звезду. Как ее звать?

Никогда я не ощущал такой жадности видеть. Мне хотелось посмотреть все.

Я разглядывал ветки, освещенные фонарем; парочки целующиеся, окурок, зачем-то приклеенный у витрины гастронома.

Мое ощущение: я прибыл из космоса и вижу чужую жизнь.

21.5. Утро я провел у знакомых - живут они в частном строении. Я помогал им в огороде и придумал новый тип лопаты - рукоять в виде боевого бумеранга, режущее лезвие маленькое, изогнутое. Это удвоит темп землекопания.

Поработав, я вынес табурет и долго отдыхал около грядок. Хорошо! Мелкие комары толклись над каждым пучком крапивы. Трясогузка присела на грядку редиса и кивнула мне хвостиком. И тут же взлетела. Я (собой?) ощутил ее взлет и рванулся следом. Но опомнился и ощутил как разновидность своего счастья всех комаров, пучки молодой крапивы и лопуха. Но они чужие мне, я принадлежал к другому, потребляющему их миру. Я стал размышлять о триаде жизни (насекомые - животные - травы). Машины, еще не изобретенные мной, теснятся в голове, они зовут, и кричат, и требуют: "Овеществи!.." Такое, видимо, ощущают бездетные женщины, слышащие приказ: "Роди!" И я засмеялся - от этой разновидности счастья.

Меня волнует растительная красота контуров. Такое отличие от кристаллических структур с их плоскостями и центрами кристаллизации. Но и перекличка есть, и перекличка... А вдруг все живое - это сочетание жидких кристаллов?

Не в этом ли метод изобретения будущих машин?

22.5. Гулял в тополевой аллее. В полдень туча завесила солнце, и тополевый пух смешался цветом с древесной корой. День порыжел, как старинная картина. Но подул ветер, туча прошла, солнце ударило, и все зеленое засветилось. Тополя же стояли, будто ряды форсунок, горящих зеленым пламенем.

Увидел странное - моя тень на сером асфальте окаймлена узкой и яркой полоской. Ясно, это мозговые неприятные явления (тот удар). Есть и другое: все время я ощущаю присутствие невидимых. Они зовут, они тихо окликают меня, они произносят странное имя. Чудное.

Приму-ка на ночь снотворное.

Открытие: там, где быть цветам, сирень выставила черные угольки. В черном спрятана формула каждого цветка - семилепесткового. И не верится, что из этого черного надуется цветочная гроздь - большая, влажная, лиловая. Хотя и знаю по опыту.

Набросал эскиз гибкого (ленточного) крыла и завел тетрадь для записи неприятных мозговых явлений.

24.5. Оса угодила в миску воды. Стенки миски эмалевые, скользкие, она не могла вылезти и мокла в ней часа два. Но я спас ее в нарушение параграфа инструкции о невмешательстве в жизнь других миров (мой психоз воображаю себя пришельцем, забывшим свое имя). Но я спас насекомое и положил на солнце.

Оса была крепкая. Немного обсохнув, она привстала и загудела крыльями. И не поднялась. Тогда перестала гудеть, а вытерла себе голову и усики.

Особенно долго терла голову с правой стороны. Потом протерла хоботок, беря его передними лапками и несколько раз вытягивая до отказа.

Втянув хоботок, оса опять погудела и снова осталась на месте. Тогда она вытерла лапки - передние и задние - и выжала воду из нагрудной щетины. Этого ей показалось мало. Оса стала кататься на полу и облипла пылью.

Промокнулась ею, зажужжала и унеслась. Я рванулся следом. Я был оса проносился в промежутках ветвей, затем пошел на снижение.

Когда эта дурь кончилась, я сидел у мостовой, рядом с желтой горстью одуванчиков, и растерянно смотрел.

А такая идея - сделать искусственную планету, шар, полый внутри. Там мы и выстроим дома. Варианты материалов - железо и пластики, силикаты и пластики.

Черт бы побрал этот отпуск! Или я схожу с ума?..

Мне кажется, у меня есть странное внеземное имя. Оно доносится ко мне из уличного шума, из скрипов деревьев. Но я не могу расслышать его.

Был в поликлинике. Врач назначил меня на снимок головы, выписал ножные горячие ванны (на крестец - горчичники). Мило!

26.5. Зацвела черемуха, принесла медовый запах и короткое похолодание. Молекулы запаха синим дымком плывут вдоль улицы. Они клубятся, обтекают дома, влетают в носы. Я тотчас прикинул возможности сделать портативное устройство для анализа запахов: гроздь трубочек, покрытых изнутри меняющими цвет реагентами, и насос.

Набросал в записнушку и предполагаемое устройство, и название реагентов. Вот что странно - я вижу структуру этих реагирующих веществ в виде сросшихся параллелограммов. А ведь в химии я пустое место.

Проверить по справочникам.

Проверил - ходил к Приходько, в лабораторию. Он химичит над какими-то странного вида кристаллами. Красивые такие, я стащил один. А анализатора еще нет, но теперь он будет, будет... Ура! Я уменьшил количество изобретений на одно. А гибкое крыло? Значит, на два. Но еще и планета...

По сему случаю выпил сухого вина - бутылочку - и пошел гулять.

31.5. Распустились сирень, яблоня-дикуша, ранеты и верхние, пригретые цветы крупноплодных яблонь.

Сколько цвета, запахов, пчел! Они кружат у яблонь даже в сумерки.

1.6. Первая жара. Скворцы и воробьи сидят с раскрытыми клювами. В зелени деревьев, словно мыши, ползают мухоловки. Мне ясны основные соотношения жизни - жертвы и хищники, снова жертвы и снова, как ступени, хищники. Наверху этой лестницы стоит победитель - человек.