Страница 2 из 6
– Действительно, – отчего-то подумал Степан, – совсем другое дело, с такими-то часами.
И тут его сознание заволокло туманом. Последнее, что он видел – это круглая кошачья морда, выглянувшая из-за локтя так называемого антиквара.
– Любишь ты беседы разводить. Примусом бы засветили, да и все, – мрачно мяукнул кот.
– Мой друг, ты, как работник физического труда, не понимаешь всего удовольствия от искусства беседы, – ответил долговязый, заталкивая бесчувственного Степана в неприметную дверь между афишами.
Сознание возвращалось к Степану постепенно. Сначала он начал различать шум, ритмично нарастающий и затем стихающий вдали. Потом стал замечать детали: шум был то как огромная звуковая волна, то просто как шорох гальки.
– Как море, – подумал он, – может я на море?
И догадался открыть глаза. Степан стоял на обочине шоссе, по колено в сорной траве. Мимо него ритмично проносились машины, и именно шуршание их шин по грубому асфальту создавало иллюзию волн, перекатывающих гальку. По бокам в обе стороны до горизонта тянулась лесополоса.
Впервые в жизни Степан не подумал ничего. Даже нецензурного слова или чего-то банального, наподобие «Где я?». В голове была полная тишина. Он просто подошел ближе к краю дороги и изумленно уставился на проезжающие машины. Вид у него был такой дикий и неуместный, что первая же фура остановилась, пренебрегая обычной для безлюдного участка осторожностью.
– Куда едем? – спросил его веселый голос.
– В Москву, – хрипло ответил Степан и прочистив горло все-таки добавил, – Где я?
– Трасса «Дон». Богучары скоро, – так же весело ответила ему сверху небритая голова.
Степан мрачно взглянул на нее, ему было не до смеха.
– А до Москвы далеко?
– Ха! По трассе будет примерно восемьсот пятьдесят километров. Лучше в Ростов поезжай, он ближе. Мужик, откуда ты вообще тут взялся? – совсем развеселился водитель, высунувшись из кабины и разглядывая чудака, одетого в костюм и белую рубашку со съехавшим на сторону галстуком.
– Черти принесли, – в тон ему ответил Степан. Навыки коммуникации и способность мыслить начали наконец к нему возвращаться, – Мужик, отвези меня куда-нибудь, а?
– Садись уже. До Москвы не обещаю, но до населенки подкину.
Степан забрался в кабину и только теперь ощутил, как он продрог в предрассветном тумане. Кожаные туфли и брючины совсем намокли от высокой росы.
– Ну что там у вас в Москве? – завел обычную пластинку водитель.
– Музеи, – ответил Степан, пытаясь унять дрожь.
Фура притормозила возле лагеря дальнобойщиков, состоящего из ряда кафе и дешевых гостиниц.
– Здесь тебя точно кто-нибудь подберет. Походи поспрашивай, кто дальше едет, – напутствовал его водитель, – и свою историю больше никому не рассказывай. Сочиняй проще.
– Спасибо, – от души поблагодарил Степан.
– Привет столице! – крикнул в окно водитель уже выруливая на полосу.
На заднем забрызганном грязью бампере красовалась аккуратная табличка PEGAS Inc., видимо, сохранившаяся из прошлой жизни.
– Пегас, крылатая лошадь, – к чему-то подумал Степан и зашагал к бревенчатым домикам, построенным в нарочито русском стиле.
Через полчаса он уж сидел в сонном придорожном кафе перед горячим чаем и пирожками, которые ему бесплатно приготовила хозяйка заведения. Ни денег, ни телефона у него с собой не оказалось, только старые круглые часы, которые смутно о чем-то напоминали. Но вот о чем именно, вспомнить никак не удавалось.
Хозяйка кафе, полная добродушная женщина, их отказалась брать.
– Побойся бога, родительское из дома выносить, – с укором сказала она, – ты лучше не пей больше.
Доказывать, что он пьет редко и в основном хорошие красные вина, Степан больше не пытался, и только еще раз поблагодарил хозяйку.
Тут в кафе зашла необычайно оживленная для раннего утра группа людей. Впрочем, необычность этим не ограничивалась. Трое из них были в просторных китайских рубахах и штанах, а остальная разновозрастная компания просто в спортивной одежде. Они расселись по лавкам вокруг большого стола и заказали, что было в меню: чай и пирожки. Две девушки в одинаковых футболках с иероглифами сели рядом, положив на лавку длинные чехлы. Они выглядели и похожими, и полной противоположностью друг другу. Одна, невысокая со светлыми глазами и волосами, была по-мужски сдержана. Вторая, темноглазая брюнетка, была подвижная, грациозная, радостная и красивая до боли в глазах. Степан разглядывал их из своего угла, потягивая чай.
– Лесбиянки, – только успел он подумать, как хозяйка кафе указала прямо на него.
– Может возьмете его с собой? От пьянства вылечите, по-вашему, по-китайски. А то где пил, с кем пил, ничего не помнит. И собутыльники хороши, бросили товарища. Мой бы Гена никогда такого не сделал, царствие ему небесное, – продолжала женщина.
Вся компания дружно повернулась к Степану, а тому захотелось провалиться в подпол от такой рекомендации. Но ехать было надо, поэтому он выдавил:
– Здрасьте.
И правда, напился он что ли. Но не с сестрой же в обеденный перерыв?! А это было последнее, что он помнил.
– А вы действительно не знаете, как сюда попали из Москвы? – спросила брюнетка, глядя пытливыми черными глазами на взъерошенного мужчину в неуместном здесь костюме и помятой белой рубашке.
– Напился, наверное, – сказал он смирившись.
Ему очень захотелось, чтобы он ошибся насчет девушек.
– Но вы не похожи на пьющего, – не согласилась она, – может с вами что-то случилось?
– Может, – не стал спорить Степан, – а вы могли бы меня подвезти в город?
– Мы сейчас, наоборот, едем подальше от города – к морю. У нас ретрит, практика медитации и китайской дыхательной гимнастики. Хотите, едемте с нами. Через неделю мы обратно в Москву возвращаемся, и вас отвезем. Возьмем его, а? – спросила девушка, поворачиваясь к троице в китайской одежде, которые, похоже, тут были главные.
– Не думаю, что медитация – это мое, – честно ответил Степан, – я больше опираюсь на точные науки, где все объяснимо.
– Например, на физику? – подал голос старший из тройки.
– Да, например.
– А как же вы объясните двойственную природу света? Как что-то может быть и частицей и волной одновременно?
– Ну, это уже затертый пример. Вы еще вспомните Пастера, который молился у себя в лаборатории.
– Медитация, как ее ни назови, всегда дает отдых разуму. И помогает увидеть главное за привычным.
Степан хмыкнул.
– Искусственный интеллект до сих пор не создан именно по той причине, что инженеры не могут подняться над привычными техническими задачами, а гуманитарии не могут переложить философские проблемы на простой человеческий язык, – продолжил китаевед.
– Я и без медитаций хорошо соображаю, – пробормотал Степан.
– Но ведь оказались же вы здесь, – нокаутировал его собеседник.
Степан промолчал, потом что-то вспомнил.
– А не мог я вас видеть на конференции интернет-технологий в прошлом году? – спросил он.
– Да, я делал там доклад по новым методам лингвистической обработки.
– Ну, вот. Получается, мы с вами по одну сторону.
– Конечно. Только я стараюсь смотреть шире, молюсь, так сказать, в лаборатории. А вы зачем-то держитесь за шоры на своих глазах, не давая им приоткрыться. Так что, едете с нами?
– А разве у меня есть выбор?
– Считайте, что это тоже своего рода конференция.
Молчаливая светловолосая девушка получила большой пакет с пирожками из рук хозяйки.
– А почему тут не завтракаете? – удивился Степан.
– Сначала нужно разбудить энергию ци, – обернувшись, ответила ему темноглазая красотка, ее длинная темная коса задорно перескочила через плечо и обратно.
Степан засмотрелся.
На улице стало заметно теплее и светлее. Лучи солнца уже скользили по резным деревянным конькам и петухам на крышах придорожного городка. Вся компания вышла в поле, разбрелась там и повернулась к восходу. Девушки открыли чехлы – в них оказались настоящие длинные мечи. У блондинки рукоять и чехол были покрыты металлической гравировкой с причудливыми сюжетами. У красавицы с темной косой они были простые деревянные. Степан с беспокойством оглянулся на остальных. Люди приняли живописные позы и, казалось, погрузились в себя, поводя руками по воздуху, то ли приветствуя солнце, то ли что-то еще. А девушки замерли, занеся меч над головой, потом стали делать красивые движения, то плавные, то резко размахивая саблями. И если блондинка выглядела как шаманка, совершенно погруженной в себя, то темноволосая девушка с мечом будто превратилась в воинственную армянскую принцессу. Он слышал, как кто-то назвал ее по имени – Анаит.